Но и военные не дремали! В Оперативном управлении Генштаба давно уже были сделаны соответствующие выводы. Ведь после того, как в начале Второй мировой войны гитлеровцы в прямом и переносном смысле поразили всю Европу своими танковыми клиньями и тому подобными «новациями» с использованием возможностей современной техники, советские генштабисты постепенно поняли, что немцы воюют по шаблонам, по своим уже не раз апробированным «рецептам». Оценив стратегическую обстановку, в Генштабе пришли к однозначному выводу, что следует ожидать удара под основание Курского выступа, а значит — готовить оборону именно там. Откроем военную тайну: если бы тогда гитлеровские стратеги рискнули отойти от своего шаблона и просто, как сейчас говорится — «тупо» ударили бы в лоб, они могли бы иметь гораздо больший успех.
Но этого не произошло. Курская битва начнётся 5 июля, гитлеровцы, как и ожидалось, ударят под основание Курского выступа, но советские войска выдержат первый мощнейший удар противника, выстоят в обороне, а затем 12 июля перейдут в то наступление, которое в конечном итоге будет безостановочно продолжаться до самого Берлина…
Но всё это будет ещё впереди. А пока же для того, чтобы раскрыть планы немецкого командования, чтобы хоть как-то ослабить готовящийся противником мощнейший удар, трудились советские разведчики — как непосредственно за линией фронта, так и в далёком Лондоне; работали подрывники оперативных групп, стремящиеся, чтобы хоть сколько-то гитлеровских танков и самоходных артиллерийских установок не дошло до полей будущих боёв, чтобы у фашистов оказалось как можно меньше снарядов, патронов и горючего, чтобы как можно больше немецких солдат и офицеров обрели себе «вечные квартиры» задолго до решающего сражения.
* * *
Вообще, весна 1943 года — это время больших перемен как в наших сражающихся вооружённых силах, в спецслужбах, так и по всей стране.
Про вооружённые силы особенно распространяться не будем — тема в данном случае не наша, хотя можно рассказать про многое. Ограничимся тем, что, помимо всего прочего, Красная армия надела погоны и коренным образом изменила свой внешний вид. Всем стало понятно, что это уже совсем не те войска, которые гитлеровцы теснили аж до самой Москвы. НКВД вновь претерпел реорганизацию: во-первых, из него были выведены и переданы Наркомату обороны и Наркомату ВМФ органы военной контрразведки, превратившиеся в легендарный «Смерш» — лучшую спецслужбу Великой Отечественной войны; во-вторых, из состава НКВД вновь были выделены и опять превращены в самостоятельный наркомат подразделения, обеспечивающие государственную безопасность.
Понятно, что эта реорганизация не могла не коснуться ОМСБОНа.
«После разделения Наркомата внутренних дел на НКГБ и НКВД в апреле 1943 г. 4-е управление было передано в Наркомат государственной безопасности и под тем же номером просуществовало до октября 1946 г.».
[192]
Вряд ли такое известие особенно взволновало нашего героя, тем более что ОМСБОНа такая «передача» пока ещё не коснулась, и до октября 1943 года он относился к войскам НКВД СССР. Но для полноты картины про это упомянуть надо.
Ну а про различные изменения в стране — вплоть до учреждения Патриархии — любознательный читатель вполне и сам сможет узнать из учебников истории.
Нет смысла объяснять, что многое менялось и в стане противника, который пока ещё не почувствовал, что военная удача окончательно переместилась на противоположную чашу весов и что боевой перевес уже на советской стороне. В частности, постоянно усиливалась контрпартизанская борьба. Партизаны, употребим этот обобщающий и общеизвестный термин, казались гитлеровцам гвоздём, вдруг вылезшим в подмётке их идеально начищенного сапога и очень болезненно их тревожившим. Требовались радикальные меры!
Вот выдержки из докладной записки НКВД Украинской ССР в НКГБ СССР, датированной 10 мая 1943 года:
«Контрразведывательные органы немцев… в массовом порядке насаждали свою агентурную сеть для вылавливания советской агентуры, партизан, коммунистов и вообще «неблагонадёжных» элементов.
Агентурно-следственными материалами, а также рядом захваченных нами немецких документов директивного порядка установлено, что немецкие контрразведывательные органы организационно значительно перестроили свою работу на оккупированной территории.
Вместо немедленного уничтожения выявленной нашей агентуры, коммунистов-подпольщиков и партизан, как это почти везде практиковалось в первый год войны, контрразведывательные органы немцев, перестроившись, стали рассматривать каждого разоблачённого нашего агента и коммуниста-подпольщика с точки зрения конкретного использования на определённом этапе своих интересов… Из этих агентов создавались шпионские резидентуры, действовавшие под видом партизанских отрядов или подпольных комитетов и организаций. Через них немецкая контрразведка проводила работу по вскрытию партизанских групп, партизан-одиночек, а также коммунистов-подпольщиков и осуществляла мероприятия по парализации попыток к каким-либо организованным действиям в тылу оккупантов.
При посредстве таких резидентур, функционировавших под вывеской подпольных партийных органов, контрразведка немцев принимала меры к продвижению своей агентуры в вышестоящие партийные и советские органы, а также в штабы соединений Красной Армии…»
[193]
Кроме оперативных методов гитлеровцы использовали и карательные. Разумеется, на борьбу с нашими, то есть омсбоновскими, «партизанами» направляли не каких-нибудь полупьяных полицаев из числа уголовников, а по-настоящему серьёзные силы.
«Отметим и возросшее боевое мастерство омсбоновцев. Например, с 23 по 29 июля 1943 г. под г. Овруч отряд В. А. Карасёва, не насчитывавший и батальона, противостоял почти целой бригаде гитлеровцев, которой были приданы 3 самолёта и тяжёлая артиллерия. Постоянно маневрируя, организуя засады, выводя противника на ложные объекты и непрерывно атакуя его с тыла и с флангов мобильными группами, бойцы Карасёва победили превосходящие силы немцев. В результате боёв гитлеровцы потеряли убитыми и ранеными 289 человек, 3 орудия и штабную машину. Потери отряда оказались минимальны — двое убитых и трое раненых».
[194]
В том, что «отряд В. А. Карасёва не насчитывал и батальона», авторы совершенно правы — оперативная группа «Олимп» изначально равнялась взводу, а теперь, даже со всеми к ней приставшими людьми, тогда ещё вряд ли намного превышала численность стрелковой роты. Но, постепенно увеличиваясь, присоединяя к себе другие отряды, эта группа в каком-то обозримом будущем разрослась до целого партизанского соединения. По этой причине своё энергичное имя «Олимп», вполне подходящее для отряда спецназа, подразделение Карасёва в будущем сменит на «более солидное»: «партизанское соединение имени Александра Невского». Звучит, однако!
