Книга Тайные страницы Великой Отечественной, страница 70. Автор книги Николай Ефимов, Александр Бондаренко

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тайные страницы Великой Отечественной»

Cтраница 70

— Года два тому назад мы проводили «круглый стол» в Санкт-Петербурге, в Михайловской артиллерийской академии. Генерал, участник боев в Берлине, рассказывал, что в уличных боях пришлось применять даже «катюши» — они действовали очень эффективно, хотя, к сожалению, эти громоздкие и ничем не защищенные боевые машины были очень уязвимы. Отправляя расчет в бой, командир знал, что фактически отправляет людей на верную смерть. И они это тоже понимали...

ХАЗАНОВ: В личном составе советской крупнокалиберной артиллерии также были необычно высокие потери...

СЕНЯВСКАЯ: Думаю, что людям, прошедшим через всю войну, через все опасности и испытания, в самые последние ее дни требовалось особое мужество, — впереди был мир, за который они воевали, ради которого стольким было пожертвовано, столько перенесено. И так хотелось жить в этом мире, в котором не будет войны... Участник штурма Берлина Герой Советского Союза Василий Быстров говорил: «Нас, разведчиков, всегда такими бесстрашными представляют, но все мы люди. Всем жизнь один раз дается. И все мы смерти страшимся. До озноба. Сколько раз тебе на огонь идти, столько раз надо побороть, задушить в себе страх смерти. А если это твой последний бой, если завтра войне конец — тут и говорить нечего...» Но вопреки всему поднимался в атаку советский воин и шел под смертельный огонь, и падал, сраженный пулей или осколком, за месяц, за неделю, за день, за час до Победы, и жизнью и смертью своей утверждая верность Родине и воинскому долгу.

НЕВЗОРОВ: О том, какие потери понесли войска 1-го Белорусского фронта... Это можно узнать в статистическом отчете Генерального штаба «Гриф секретности снят». Впрочем, «голые» цифры мало что скажут — чтобы понять, нужно взять сравнимые величины. Сравнимым здесь может быть только удельный вес безвозвратных потерь по отношению ко всему личному составу данного фронта. Так вот, 1-й Украинский фронт — безвозвратные потери 5 процентов; 1-й Белорусский — 4,14 процента.

Сравним условия наступления: если в полосе 1-го Белорусского фронта одна дивизия противника приходилась на три километра, то в 1-м Украинском — на 10. Плотность артиллерии противника у Жукова была в шесть раз больше, чем у Конева. Если возьмем количество танков и штурмовых орудий, то против войск Жукова их было в 8,5 раз больше. И глубина обороны, и количество сил и средств, и плотность — все, казалось бы, работает против войск Жукова. Однако безвозвратные потери в 1 -м Белорусском фронте все равно оказались ниже, чем в 1-м Украинском.

Почему? А мы вспомним, что, например, в первый день наступления главных сил 1-го Белорусского фронта на голову врага был обрушен 1 миллион 236 тысяч снарядов и мин — это в 103 раза больше, чем расходовали три фронта под Москвой за один день. Вот такая мощь артиллерии и авиации, умелые действия войск, инициатива и т. д. способствовали тому, что войска под командованием маршала Жукова и в этой операции понесли меньшие потери, чем утверждают некоторые... Кстати, безвозвратные потери в Венской стратегической наступательной операции составили почти 6 процентов, а в Восточно-Прусской —

7,5 процентов...

СЕНЯВСКАЯ: Всего же безвозвратные потери советских войск в Берлинской операции составили 78,3 тысяч человек, санитарные — 274,2 тысячи.

ХАЗАНОВ: Немцы построили в Берлине очень много баррикад, но оказалось, что 122-миллиметровые кумулятивные снаряды очень эффективны для их сжигания и разрушения. Особенностью применения артиллерии можно считать использование зенитных орудий под большими углами для обстрела верхних этажей зданий — вряд ли где-нибудь еще было нечто подобное... Поскольку у немцев было очень большое число фаустников, в том числе юнцов, очень трудно было использовать танки без поддержки пехоты — были созданы специальные небольшие подразделения из пехотинцев, саперов... Вообще, роль саперов в боях за Берлин очень высока, так же как и дорожных частей, которые расчищали улицы, убирали завалы, разбирали разбитую технику. Причем эта работа велась еще до завершения битвы за Берлин.

СЕНЯВСКАЯ: А вот еще один просто-таки жуткий эпизод тех боев, рассказанный бывшим замполитом стрелкового полка Падериным: «Яз Тиргартена вдоль Колоненштрассе двигались квадраты юнцов — четыре квадрата, в каждом до сотни человек. Все в школьных черных кителях, с ранцами. На плечах — фаустпатроны. Они спешили в засады против наших танков. Что с ними делать? У наших пулеметчиков и артиллеристов просто не поднималась рука открыть огонь по этим юнцам... Решили обезоружить их и пустили в ход дымовые шашки. Поднялась плотная дымовая завеса, юнцы заметались. Падавшие навзничь взрывались: в ранцах вместо книг они несли тротил со взрывателями. Остальные повернули обратно... Гитлер бросил их против наших танков, но “живые мины” не сработали. Мы избавили их от верной гибели. Наверное, многие из них сегодня живы и не могут не помнить об этом...»

— Не знаю почему, но мы очень любим перед всеми извиняться за свои подлинные и мнимые грехи, зато чужие проступки и даже преступления очень «тактично» замалчиваем. А стоило бы иногда напоминать... Впрочем, вернемся к боевым действиям.

ХАЗАНОВ: Ну вот, что касается авиации, то в уличных боях штурмовая авиация оказалась недостаточно эффективна для разрушения городских оборонительных сооружений — ни 50-, ни 100-килограмовые бомбы не были эффективны. Поэтому большая роль принадлежала бомбардировочной авиации, хотя использовать ее было нелегко: город горел, цели надо было отыскивать в дымах.

БАЕВСКИЙ: Признаюсь, что когда 26 апреля я в первый раз вылетел ведущим четырех JIa-5 на Берлин, то имел заветную мечту: найти с воздуха аэродром Тем-пельхоф, улицу Кайзеркорзо, что была с ним рядом, и тот дом, где в начале 1930-х я жил с родителями и младшим братишкой. Погода была хорошая, видимость — отличная, но весь город был в густом дыму, местами были видны крупные очаги пожаров... Аэродром, однако, я нашел сразу — там, судя по многочисленным вспышкам орудийного огня, шел бой. «Свою» улицу, к сожалению, я не нашел...

В последующие дни мы выполняли полеты на сопровождение бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2, штурмовиков Ил-2 и Ил-10 для ударов по войскам противника, по отдельным кварталам и улицам города, подавляя очаги сопротивления.

ХАЗАНОВ: Воздушные бои над Берлином велись исключительно напряженно и упорно. Так, 16 апреля только одна 16-я воздушная армия потеряла в воздушных боях и от обстрела с земли 87 самолетов.

— Это, как сказал Георгий Артурович, три истребительных авиационных полка...

ХАЗАНОВ: А общие потери советской авиации в Берлинской битве составили 573 самолета. Если учесть, что время, в течение которого шли бои, достаточно короткое, то цифры очень большие. Однако на голову противника было сброшено почти 15 тысяч тонн бомб; из 43 тысяч вылетов 90 процентов было связано с непосредственной поддержкой наступающих войск. Когда же бои закончились, и наши командиры докладывали об успехах и подсчитывали потери, то по сводкам трех фронтов значилось, что их войсками захвачено свыше 4,5 тысяч немецких самолетов. Это свидетельствует, что противник упорно готовился к воздушной битве за Берлин, используя последние запасы техники и горючего.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация