– Чем вы убили собаку?
Судья, адвокатша, свидетель, обвинитель смотрели на Макса. Под их взглядами он чувствовал себя так, будто голым в метро в час пик оказался. Адвокатша зажала ручку в кулак и пару раз с силой воткнула колпачок себе в ладонь. При этом она глядела куда-то вбок с совершенно равнодушным видом.
Да тут и без ее сигналов все было понятно.
Макс ответил, чувствуя себя персонажем дурной комедии:
– Отверткой. Хотел ломом собаке башку проломить, но не нашел. Пришлось взять первое, что попалось под руку.
Ну да. Так ведь все и было. Правда, под руку тогда попалась отнюдь не отвертка.
– Спасибо.
Судья объявила прения сторон, но прошло все как-то вяло. Обвинитель отбивался от адвокатши, у которой точно второе дыхание открылось. Она сама толком ничего не поняла, просекла лишь одно – декорации изменились. Теперь эта дамочка крыла аргументы обвинения своими доводами в точности, как бык овцу.
Судья послушала их минут пять, потом заявила, что хватит. Мол, суд удаляется на совещание.
Адвокатша воинственно поглядела на Макса и уставилась на дверь, куда удалился суд. Она тут же открылась. Судья вернулась на место, положила папку на стол. Всех присутствующих заставили подняться.
– Именем Российской Федерации…
Судья назвала число, месяц и год и принялась зачитывать приговор.
«Обалдеть! – подумал Макс. – Уже начало августа, а я и не заметил. Мы с Настей перед свадьбой к ней домой собирались, с родителями знакомиться, в море плавать. Хотя какое террористу море?! Да и свадьба тоже накрылась. Неделя уже как дата росписи прошла».
– Исследовав, проанализировав и оценив все представленные обвинением доказательства, суд пришел к выводу, что органы следствия не собрали бесспорных доказательств вины Добровольского Максима Сергеевича в причастности к преступлению по статье двести пятой. Выводы о виновности подсудимого носят предположительный характер. Смертельное ранение животному, представляющему общественную опасность, было нанесено предметом, не представляющим опасности для окружающих, а обвиняемый не превысил пределов необходимой самообороны…
Макс пропускал слова судьи мимо ушей, смотрел в окно, на золотые ветки тополя за давно не мытым стеклом. Он чувствовал себя уже не игрушкой, а жуком, муравьем или тому подобной мелкой тварью. Она бежит по гладкому столу, а кто-то сверху разглядывает ее, раздумывая, прихлопнуть или пощадить?
Не обнаружено, значит. А «макаров» куда делся, а пули?
– На основании вышеизложенного суд постановил: по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного статьей двести пятой Уголовного кодекса, признать невиновным и оправдать его в связи с непричастностью к совершению преступления. Меру пресечения – содержание под стражей Добровольского – отменить, освободить его в зале суда. Добровольский имеет право на реабилитацию, а также право на возмещение имущественного и морального вреда в порядке, предусмотренном законом. Вещественные доказательства – отвертку – хранить при деле.
«А это еще зачем?» – Мысль была глупее некуда, но, кроме нее, в голову ничего не приходило.
Открылась клетка, конвой моментально свалил, свидетель выскочил из зала следом за ним, судьи и след простыл. Осталась только адвокатша.
Она заглянула в открытую дверцу, улыбнулась и поманила Макса к себе. Он вышел, плохо соображая, что сейчас такое произошло и вообще как это называется, а адвокатша уже жала ему руку.
– Поздравляю, Максим Сергеевич, вы на свободе. Видите, я же говорила!..
– Что это значит? – перебил ее Макс. – Вы же понимаете, что тут нечисто.
Женщина перестала улыбаться, зачем-то оглянулась.
– У вас очень сильный ангел-хранитель, – не глядя на Макса, проговорила она. – Просто Терминатор, я бы сказала. Не забудьте поставить ему свечку. Насчет реабилитации – подойдите ко мне на следующей неделе, я проконсультирую вас о порядке подачи заявления. – И была такова, точно под землю провалилась.
Макс остался один.
Он старался ни о чем не думать, принимал все как должное, лишь гадал, когда же его дернут обратно: в коридоре, на лестнице или уже во дворе?
А вот не дернули! Макс, никому не нужный, просто сбежал по ступенькам с крыльца и оказался в узком переулке, под тополем. На рукав упал желтый сухой лист. Макс щелчком скинул его, перешел дорогу и остановился.
Утро, но уже понятно, что день будет жарким. На небе ни облачка, слабый ветерок обдувает теплом, шевелит волосы, солнце печет кожу. Наконец-то лето! Пусть и осталось ему меньше месяца, но как же хорошо, бог ты мой, так бы и стоял до самого вечера.
Справа раздался короткий гудок. Макс вскинулся, повернулся в ту сторону, хотел отойти, пропустить машину, но вдруг прирос к земле. Неподалеку стоял черный «Паджеро», новенький, блестящий, только что из салона, в полном обвесе, навороченный как на картинке.
Передняя дверца открыта. Из-за нее смотрит Юрка Дубровин и улыбается, как полтора десятка лет назад, когда чуть не довел свою бабку-опекуншу до инфаркта. Он сообщил ей, что вчера прокатился на электричке аж до самой Москвы, полтора часа на сцепке ехал.
Юрка махнул рукой, но Макс не тронулся с места. Он реально не верил своим глазам. Соображалка отказала начисто, будто реальность сменилась на что-то зыбкое, неверное, вроде трясины. Вчера террорист – сегодня в пределах самообороны. Ну, да он и есть. Вполне себе живой, самый настоящий Юрка, это уже без обмана.
«Паджеро» тронулся с места, подкатил, остановился напротив. Дубровин еле сдерживался, глядя на обалдевшего Макса, легонько толкнул его в плечо.
– Привет, уголовник! Садись, домой отвезу. Или понравилось, вернуться хочешь? Тогда я поехал.
Машина чуть дернулась вперед, и Макс пришел в себя. Что бы там ни было, он и вправду на свободе, а такими вещами не шутят.
Парень мигом оказался рядом с Юркой, устроился в удобном кресле и смог, наконец, проговорить:
– Привет! Ты как… откуда? Каким ветром?
– Попутным! – ответил Юрка, выруливая на проспект. – Все нормально, не парься. И пристегнись, а то менты озверели. Пока едем, своим позвони, обрадуй. Скажи, пусть встречают.
– Телефона нет.
Он тогда из дома без мобильника вышел, думал, что по-быстрому все закончит и вернется, а вышло по-другому. Странно все и мутно, будто смотришь на мир через закопченное стекло и не успеваешь за событиями, только принимаешь их как данность. Хотя что тебе еще остается?
– Держи. – Дубровин кинул Максу на колени мобильник.
Тот сжал телефон в ладони, но набирать знакомые номера не торопился. Ситуация была насквозь странной, непонятной, и Максу не терпелось во всем разобраться.
Дубровин глянул на него, ухмыльнулся и полюбопытствовал:
