Юстик подскочил на всех четырех лапах. Вместо того чтобы кинуться бежать, он ощерился, зарычал, кинулся на стаффа, вцепился острыми зубами во вражье ухо и повис на нем. При этом песик даже зажмурился, как недавно, когда играл с Настей.
Макс обернулся. Девушка была уже близко. Она сжимала в руке телефон и что-то кричала, но Макс ее не слышал.
Он обернулся и оторопел. Сука завалилась набок и прижала Юстика к траве. Тот верещал откуда-то из-под ее бока. Мишка тянул поводок на себя, вдруг упал от резкого движения псины и оказался с ней нос к носу.
– Не двигайся! – заорал Макс. – Назад ползи, кому сказано!
Он крутил головой по сторонам, искал камень, палку или что-то в этом духе, но, как назло, ничего такого рядом не было. Культурные люди живут, черт побери! Кругом чистота, порядок, и каждый сам за себя. Ни одна сволочь из дома нос не высунет. Может, помощь кому нужна? Все сидят по домам и ждут, когда все закончится. Родители Мишкины на работе, разумеется, а бабка дрыхнет, поди. Время-то обеденное.
Юстик ужом вывернулся из-под туши стаффа, вскочил, поджимая переднюю лапу, и оказался между ощерившейся сукой и Мишкой. Мальчишка потянулся, чтобы схватить свою собаку за ошейник, и тут Юстик вцепился суке в нос, да так, что аж заурчал от удовольствия. Стафф завизжал, замотал башкой, но Юстик зубы не разжал, висел сосиской, задорно отставив хвост. Зареванный Мишка полз за псами на коленях.
Макс кинулся к пацану. Тут сука опустила голову, швырнула Юстика спиной оземь, уперлась ему в грудь обеими лапами и буквально оторвала от своей морды. На белую грудку вельш-корга закапала темная кровь, пес трепыхнулся, повернулся набок и пропал из виду. Сука вцепилась ему в горло, намертво сжала челюсти и, упираясь лапами, буквально рвала его на части. В одно мгновение исчез черный, белый и рыжий цвет. Шерсть Юстика стала грязно-бурой, ушастая голова беспомощно трепыхалась во все стороны, на траву летели бурые брызги.
Мишка оторопел. Он не понимал, что происходит, и все тянул на себя тонкий поводок.
– Беги, дурак! – выкрикнул Макс.
Ему оставалось совсем немного. Он старался не смотреть на растерзанного пса, тянулся к мальчишке. Тут стафф отпустил Юстика, желтым змеиным глазом покосился на Макса, на Настю, которая оказалась совсем рядом, на Мишку. Пес схватил его за протянутую руку, дернул на себя, навалился сверху. Мишка жутко выдохнул что-то вроде «помогите». Макс перехватил его взгляд, и тут время остановилось.
Сука очень медленно, как удав, наползала на пацана, закрывала его собой. Тонкая рука с поводком, намотанным на запястье, вдруг точно развалилась пополам. В середине показалось что-то белое, острое в окружении алого и багрового.
Мишка смотрел куда-то в небо, потом отвернулся. Закричала Настя. Макс очнулся, сообразил, что это кровь, ее много. Тварь до кости разорвала Мишке руку и теперь тянется к горлу пацана точно так же, как недавно к шее Юстика.
– Макс, убей ее! – Настя колотила его кулаками по спине. – Прекрати, дрянь! – Она пнула суку носком туфли в бок.
Псина утробно рыкнула, повела башкой в сторону, не разжимая зубов. Мишка как-то успел поднять руку, чтобы защищаться, и теперь стафф пытался перегрызть ее. Морду твари покрывали кровь и пена.
– В дом, быстро! – заорал на девушку Макс. – В «Скорую» звони!
Он грубо потащил Настю к воротам, втолкнул в калитку, да так, что девушка едва удержалась на ногах. Треснула ткань плаща. Макс ринулся к дому, соображая на бегу, что делать. Палкой эту тварь не взять, кирпича под рукой нет. Лом есть, хороший, тяжелый, им зимой удобно лед скалывать. Он подойдет.
Макс по газону метнулся к гаражу, влетел, закрутил головой, вглядываясь в полумрак. Ни хрена не видно. Похоже, отец убрал все до очередного сезона, он порядок любит.
Тут снова раздался Мишкин то ли стон, то ли плач, совсем слабый. Потом залаяла сука.
Макса как кипятком ошпарило. Он клял себя последними словами за то, что стоит столбом и ничего не может сделать, бросился в самый дальний угол, к старой тумбочке, открыл, выволок барахло, развернул ворох тряпок.
Здесь он, никуда не делся. Вот «макаров» с глушителем, да и патроны на месте, все восемь штук. Это добро лежало тут с того майского вечера. У Макса все руки до него не доходили, точно он ждал этого часа.
Макс защелкнул магазин обратно, постоял еще пару мгновений и побежал к березе. Две пули – пустяк, никто и не сообразит, из чего стреляли, а пистолет он сегодня же по частям утопит в болоте, как и собирался. И концы в воду, ищите, вовек не найдете. Да делать этого никто не будет.
– Вызвала, едут! – крикнула Настя ему вслед, когда Макс пробежал мимо.
Он выскочил из ворот, вытащил из-под куртки пистолет, длинный, неудобный из-за глушителя, кинулся к мальчишке. Сука растопырилась над ним, уперлась кривоватыми мощными лапами в землю, отставила тощий крысиный хвост и грызла руку, как простую кость. Она урчала, мотала башкой.
Под ногу Максу попалось что-то мягкое. Он глянул вниз. Юстик, уже неживой, лежит на боку, голова неестественно вывернута, шерсть мокрая от крови, только хвост по-прежнему белее белого. Видно, что его расчесали перед прогулкой.
– Гадина! – Макс врезал суке рукоятью пистолета по башке, но с тем же успехом мог колотить по камню.
Тварь только рыкнула, покосилась на него и сжала челюсти. Раздался тошнотворный треск. На Мишкиных губах показалась пена, глаза закатились, рука странно согнулась куда-то вбок. Макс сжал зубы и приставил глушитель к затылку твари. Она постоянно трясла башкой, дергалась. Макс побоялся стрелять. Он мог попасть в Мишку.
– Чего ты ждешь?! – крикнула Настя.
Непонятно было, видела она оружие или нет, но ей тут вообще делать нечего. Лучше всего Насте уйти в дом и ждать там врачей, полицию, или кто обычно приезжает в таких случаях.
– Не подходи! – заорал он. – Отвали, иди отсюда! Кому сказал!
Макс сам себя не узнавал. Он разве что не обматерил ее, но это подействовало. Настя пропала из виду, скрылась за калиткой.
Макс отвернулся, глянул на полуживого Мишку, на его лицо, перемазанное кровью. Он приставил глушитель к боку суки и два раза нажал на спуск. Пистолет дернулся, тварь завизжала, лапы ее разъехались. Она повалилась на Мишку, но зубы так и не разжала. Зверюга скулила, тяжело дышала, хрипела и продолжала сжимать клыки.
Макс врезал ей рукоятью пистолета по зубам, потом еще раз и еще. Он схватил зверюгу за уши и кое-как оторвал окровавленную башку от Мишкиной руки. Макс с трудом оттащил суку к березе. Веса в ней было изрядно, полсотни килограммов, если не больше. Он швырнул ее на бок, врезал ногой по морде, хотел всадить третью пулю для верности, но тут увидел человека, бегущего к ним.
Сосед с той стороны дороги, седой крупный мужик со штыковой лопатой наперевес, мчался со всех ног, не забывая поддерживать треники, спадающие на бегу. Он матюгался, призывал Макса подождать, был уже близко. Времени не оставалось.
