Макс крутанулся на месте, пряча пистолет под курткой и в темпе соображая, что же делать. Забор, еще один, дорога, бордюр, крапива. Это подойдет. Заросли густые. Хорошо, что хозяева нерадивые попались, сегодня они эти джунгли точно не скосят.
Макс зашвырнул «макаров» подальше, услышал, как тот гулко врезался в забор, кинул в крапиву теплые еще гильзы и повернулся к мужику. Тот опасливо толкал полудохлую суку черенком лопаты и смотрел то на Мишку, то на Макса, который кинулся к пацану, приподнял одно веко, другое. Рефлексы есть, мальчишка жив, но без сознания, болевой шок. И слава богу, что отключился, странно, что так долго держался.
«Видел или нет?» – кольнула мыслишка, но Макс ее отогнал, решив, что пацана допрашивать если и будут, то недели через две-три, когда он в себя придет и все забудет.
– Сука! – выдохнул сосед, поправляя треники. – Вот тварь, мать ее!.. Всех задолбала. Я ее сам грохнуть хотел, она мне под забор подкапывалась и во дворе гадила. Чем ты ее?
– Отверткой, – соврал Макс. – Ткнул ей два раза в бок. В горло побоялся, мог Мишку задеть.
– Жив он? – Сосед опасливо подошел к Мишке, наклонился. – Спаси, сохрани и помилуй! – Он перекрестился. – Она ему что, руку откусила?
Мишка лежал на спине. Его левая рука привычно выглядела только в области плеча. Все, что ниже локтя, превратилось в лохмотья, почему-то белого цвета. Лежали они отдельно, точно сами по себе, через них виднелась трава. Угадывался кулак со сжатыми пальцами, обрывок тонкого поводка, а все, что было выше, принадлежало кому-то другому.
– Стафф бычью ногу может перекусить, – проговорил мужик, отвернулся и судорожно сглотнул. – «Скорую» надо.
– Вызвали. – Макс присел на корточки рядом с Мишкой, зачем-то положил ему ладонь на голову.
«Нормально все будет, не плачь», – крутилось в голове.
Мишка не плакал, зато сука выла, скулила, дергалась, как в агонии. Она по-змеиному изогнулась вокруг березы и грызла корень, выступавший из земли.
– Давай ее грохнем. – Сосед замахнулся лопатой, облепленной землей, точно палач топором. – А то вдруг выживет. Что тогда?..
– Сдохнет, – не оборачиваясь, сказал Макс.
Ему почему-то казалось, что если он отойдет от мальчишки, то Мишка сразу умрет. Поэтому уходить нельзя.
Послышались глухие удары. Сосед колотил суку лопатой. Он ловко держал шанцевый инструмент, при каждом ударе желал твари подохнуть помедленнее и в муках. Потом мужик вдруг заорал.
Макс обернулся. Сука из последних сил огрызнулась и ухватила мужика за ногу, тяпнула несильно, но ощутимо. Мужик завопил на всю деревню, отбежал к забору, задрал штанину и принялся осматривать длинную рану от клыков.
«Надо было третью ей влепить», – подумал Макс, отвернулся и рукавом куртки стер кровь со лба Мишки.
Не его, собачью. На голове у мальчишки было все в норме, не считая ссадины на щеке.
«Ничего, все будет хорошо», – успокаивал себя Макс, поднял голову и увидел Настю.
Она вышла из ворот и вдруг куда-то побежала, замахала руками. Полы плаща со следами лап Юстика трепались на ветру. Настя пропала из виду, потом на дороге появилась «Газель» с красным крестом на капоте. Рядом с водителем шла Настя и показывала вперед.
Из машины на ходу выскочили двое, один с большим, неудобным по виду чемоданом, побежали к Максу. Он поднялся на ноги и отошел в сторонку, уступая место врачам.
Кроме них, набежало еще немало народу, в основном соседи из ближайших домов. Макс многих видел впервые, хотел было подойти и спросить одного мордатого дядю, что ж тот раньше не вышел мальчишке помочь, но передумал. Благо держался тот вместе с остальными в стороне, близко подходить опасался.
Прибежала Мишкина бабушка, полноватая ухоженная женщина, кинулась к внуку, но ее удержал водила «Скорой», перехватил в последний момент, отвел в сторонку. А через пару минут туда уже бежал фельдшер. Женщине стало плохо, и водила полез в кабину за рацией вызывать подмогу.
Машины, проезжавшие мимо, сбавляли скорость, люди выглядывали из окон, пытались разглядеть, что там такое делается, но зря старались. Вишневый «Шевроле» вдруг резко взял вправо и едва не въехал мордой в бок «Ниссану», успел затормозить в последний момент. Водила нажал на сигнал, открыл окно и крыл кого-то непечатным русским словом. Этот кто-то лез по дороге, не глядя по сторонам и не отвечая на приветствия.
Появилась старуха, худая, с седой гривой, в очках на сморщенной вытянутой физиономии, в каких-то длинных тряпках. Она крысой пробежала перед машинами, выскочила на тротуар, прищурилась, поправила очки.
– Мотя, Мотенька! Девочка моя!.. – Бабка ринулась к хрипящей суке, едва не столкнулась с врачом, даже не глянула на Мишку, наклонилась над подыхающим стаффом.
Поразительно, но тварь узнала хозяйку, повернула перекошенную морду. Она завыла тоненько, гнусно, протяжно, точно заплакала, дернулась всей тушей и взвизгнула.
– Мотенька! – Старуха суетилась возле своей «девочки», тянулась к ней и отдергивала руки.
Сука подвывала ей в тон, иногда захлебывалась хрипом.
– Заткнись! – заорал издалека укушенный сосед. – Замолчи, или я вас обеих!..
Дальше стало неразборчиво. Люди орали всем кагалом, мигом найдя виновника недавнего кошмара. Народ ненавидел эту псину. Она третий месяц подряд портила кровь всему поселку. Дело явно шло к суду Линча, причем бабке прилетело бы первой.
Она мигом уловила настроение толпы, засуетилась, кое-как оторвала Мотеньку от земли и поволокла ее прочь. Вслед бабке понеслись проклятия и угрозы. Она огрызалась, стянула очки, пихнула их в карман, обхватила рыдающую суку под передние лапы и, надрываясь, потащила за собой.
Макс следил за бабкой издалека, видел, как на мокром асфальте остаются темные пятна и полосы. Псина так же беспомощно, как недавно Юстик, мотала башкой.
Общее пожелание сдохнуть сбудется с минуты на минуту, это к гадалке не ходи. Суке конец, а бабка теперь долго нос из дому не высунет, да и у полиции к ней будет много вопросов.
Надо незаметно вытащить из крапивы пистолет, разобрать его, выкинуть на фиг и забыть все как страшный сон. Дело за малым – не попасться никому на глаза, а толпа только разрастается.
Уехала «Скорая», прикатила полиция. Капитан, замученный после ночного дежурства, взял с Макса и соседа объяснения. Он писал долго и неразборчиво, уточнил, чем Макс прикончил суку.
– Отверткой, – повторил тот прежний ответ. – Два или три раза в бок ткнул.
– А чего по башке ей не дал? – спросил тот.
– Врезал пару раз, не помогло.
Тут уж врать не приходилось. Адреналин и напряжение схлынули. Руки Макса предательски подрагивали, и ему почему-то очень хотелось спать.
Сосед с лопатой подтвердил слова Макса, от себя добавив, что и сам разделал бы тварь в лучшем виде, но не успел. Он предъявил капитану повязку под коленом и след от укола – прививка от столбняка, подписал бумагу и выбрался из машины.
