— А это?
«Не терпится, — подумал Петр. — Оно и понятно, тоже там небось ночами не спали думали, достану или нет, а еще, наверняка, думали, есть ли там чего про них самих! Слава богу, про Николая нет ни строчки».
Он нарочито медленно полез во внутренний карман и вынул завернутый в газету пакет с дискетой. Николай Иванович быстро схватил его, развернул, увидел дискету и облегченно вздохнул. Но тут же настороженно спросил:
— Точно она?
— Можешь не сомневаться.
— А копий нет?
— Она зашифрована от переписи. Часть текста тоже идет с шифром, да вы раскрутите на машинах, прочтете.
— Молодец, ты сам не знаешь, какой ты молодец, — почему-то глядя немного в сторону, преувеличенно бодро сказал Николай Иванович. — К ордену тебя представили. Поздравляю!
Чувствовал он себя отвратительно, поскольку знал, что должно произойти после того, как они с Меркуловым расстанутся на маленькой площади у церкви, и один из них, сев в начальственную черную «Волгу» с радиотелефоном, отправится в Москву, а другой пойдет пешком домой. Знал, но ничего не мог сделать в данной ситуации, даже намекнуть Петьке. Он мог только жалеть его и тянуть разговор как можно дольше. Хотя что там — тяни не тяни! С ним тоже могли решить так же после проведения и завершения, даже успешного, какой-нибудь ответственной операции, поскольку разведкой зачастую командуют политики, а им…
— Орден? — переспросил Меркулов. — Зачем?
— Ты что, чудак? Заработал! Потом и кровью!
— Что кровью, это точно, — мрачно усмехнулся Петр. — И не только своей.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Николай Иванович.
— Так… Тяжело работать без связи, как в омут прыгаешь, а от «почтовых ящиков» толку мало. Словно не в родной стране, а в чужой, и нелегалом.
— Да, похоже, — согласился Николай, угощая его своими сигаретами. — Мы все-таки старались по возможности прикрыть и приложили немало сил, чтобы Ояр вышел именно на тебя, но ты частенько выкидывал такие кунштюки, что…
— Ничего не оставалось делать, — рассмеялся Петр. — Если бы созванивался да согласовывал, ничего бы не получилось.
— Это ты прав. К тому же тебя могли прослушивать… И прими мои соболезнования.
— Спасибо, но мне никто не вернет ни Ояра, ни Ирину.
— Да. Никто.
Николай Иванович глубоко затянулся, лихорадочно придумывая, о чем бы еще поговорить, чтобы продлить время.
— Отпуск тебе даю. Отдохни, отоспись. Дети, наверное, соскучились?
Он говорил обыденные слова, чувствуя себя последним подлецом и сволочью: ведь они когда-то начинали вместе — Юри, он и Меркулов. Юри уже кремировали и увезли его прах в Ригу, он не мог, не имел права в силу интересов службы пойти и проститься с другом-приятелем молодости. А теперь, как подсадная утка, как последний стукач, должен подвести еще одного друга под выстрел. Да будь оно все проклято! Как хочется крикнуть ему: «Петька! Не ходи домой, уезжай, скройся, пока все не уляжется! А потом как-нибудь, хоть на пузе, но проползем. Не век же те политики будут править, придут и другие!» Но крикни — и сам будешь подведен неизвестно кем и когда под выстрел! Бог мой, что же делать?
— Какой отпуск, — скривил губы Петр. — Сейчас самая работа начнется.
— Ну, ты и так уже наработал, — горько усмехнулся Николай.
— Ты не понял. Я вышел на Тао-сяня.
У генерала от удивления полезли глаза на лоб. Лодочник — мифически скрытный и удачливый агент, завербованный много лет назад Меркуловым среди офицеров китайской разведки, — здесь, в Москве? Этого просто не может быть!
— Что ты сказал? — он схватил Петра за руку и резко развернул лицом к себе, впервые взглянув ему прямо в глаза.
— Разве ты не понял? Полковник Туань-лин в Москве.
— Уже полковник?
— Да.
— Как же тебе удалось на него выйти? Ты его видел?
— Как удалось выйти — это долгая история. А я его не только видел, но и даже пил с ним чай, а потом шампанское.
— Не говори загадками, — попросил Николай Иванович. Он уже лихорадочно прикидывал, как повернуть ситуацию в другую сторону и вывести друга из-под удара.
— Какие загадки? Я теперь его личный советник в фирме и совместном предприятии, в которое входит и комплекс казино «Бон Шанс». Вот фото и визитка.
Петр протянул ему сделанную поляроидом фотографию, на которой он чокался с Кай Фэном бокалами с шампанским в окружении красивых китаянок, Огиренко, Снегирева и Агамова.
— Вот это да! — генерал сдвинул шапку на затылок. — Пошел за волком, а завалил и медведя?! Петька!
Он неуклюже облапил Меркулова и начал его целовать, как целуют родного и близкого человека, волею счастливого случая избежавшего смертельной опасности.
— Петька, ты же не понимаешь… Да ты! А, чего там!
Николай Иванович выдернул из кармана рацию и закричал в микрофон:
— Семен! Давай машину на кладбище, свернешь в первый поворот направо от центральной аллеи… Что? Я тебе дам не проеду! Задницей машину толкай, но чтобы сей момент был здесь! Увидишь меня сам, понял!
— Ты что задумал? — недоуменно посмотрел на него Петр.
— В Москву поедем, немедленно, — запихивая в карман рацию и доставая плоский телефон-трубку сотовой связи, ответил генерал. — Ты, понимаешь, самого Лодочника вновь заарканил! Да за это…
Зубами стянув с руки перчатку, он начал тыкать пальцем в кнопки набора номера, считая, что сейчас главное вытащить Петьку из-под выстрела, а там китайский разведчик все перетянет! Меркулова опять придется не расшифровывая пускать в новую операцию, и все дело с дискетой быльем порастет, а политики забудут о существовании какого-то полковника, добывшего компрометирующие их материалы.
— Он предупредил, что работать будет без всяких связных и только со мной лично, — добавил Петр.
— Тем лучше, — коротко хохотнул донельзя довольный Николай Иванович и заговорил в трубку: — Алло? Владимир Александрович? Я прошу отменить литерное мероприятие в связи с вновь открывшимися обстоятельствами… Да, я понимаю, что на себя беру, и готов все объяснить, но только при личной встрече. Я сейчас вывожу на своей машине Меркулова в Москву… Да, я за все отвечу!
Сердито захлопнув складной микрофон, он обернулся:
— Ну, где машина?
Как раз в этот момент, тяжело переваливаясь, на узкой дорожке появилась черная «Волга» с тонированными стеклами.
— Садись, живо! — генерал подтолкнул Петра внутрь машины, придерживая предупредительно открытую водителем дверцу. Следом сел сам и приказал: — В контору, пулей!
— Меня дома ждут, — тоскливо поглядев на промелькнувшее за окном здание церкви и старой шиноремонтной мастерской напротив автобусной остановки, напомнил Петр.
