— Проходите, присаживайтесь, — показал ей на кресло у стола банкир.
Встав, он прошел к дверям и запер их на ключ. Сердце Людмилы нехорошо сжалось — неужели сейчас начнется то же самое, что ей пришлось уже пережить в этом кабинете? Но Огиренко, не обращая на нее особого внимания, вернулся за стол и спросил:
— Вы не догадываетесь, по какому поводу я вас пригласил?
— Н-нет, — чуть запинаясь под его строгим взглядом, ответила Цветкова.
— Хорошо, — он открыл ящик стола и достал видеокассету. — Посмотрим?
Не дожидаясь ответа, он вставил ее в щель приемника «двойки» и нажал клавишу. С Людмилой чуть не сделалось дурно: на экране к ней подходил пропавший Жамин. Сейчас он…
— Нет! — в ужасе вскрикнула девушка и, закрыв лицо руками, зарыдала.
— Успокойтесь, пожалуйста, — Станислав Семенович выключил телевизор, налил из графина стакан воды и подал ей. — Выпейте! Я не собираюсь никоим образом посягать на вашу честь, поверьте.
— Тогда зачем?.. — давясь водой и стуча зубами о край стакана, спросила Люда. — Зачем?.. И откуда у вас это?
— Забрал у Снегирева, — спокойно объяснил банкир. — Забрал, чтобы иметь представление, что творилось тут до меня, и иметь с вами предметный разговор.
— Мне подать заявление? — глядя полными слез глазами в пол, тихо спросила Цветкова. — Я не буду… И с ним тоже не стала…
— Я никоим образом в этом не сомневаюсь, — сухо заметил Огиренко. — А заявление подавать не нужно: эта мерзкая история известна только трем людям. Вам, Снегиреву, мне. Жамин, думаю, о ней никому рассказывать не будет.
— Вы знаете, что с ним?
— Помилуйте, откуда? Наверное, сбежал, — Станислав Семенович небрежно отмахнулся. — Если бы убили, то давно бы нашли тело. Ладно, у нас разговор не о нем. Я хочу предложить вам заключить маленькую сделку.
— Какую? — насторожилась Людмила.
— Самую простую, — впервые за время их разговора улыбнулся банкир. — Я не Жамин, меня интересуют совершенно иные вещи. Возьмите.
Он подал через стол Людмиле конверт. Она взяла его и заглянула внутрь: там лежали две стодолларовые купюры.
— Это мне? За что?
— В некотором роде это аванс в счет наших будущих деловых, я подчеркиваю, деловых отношений, — веско сказал Огиренко.
— И… в чем они будут заключаться?
— Мы забудем навсегда об этом неприятном случае, — банкир вынул из плеера кассету и бросил ее в свой сейф, стоявший рядом с его рабочим креслом и, как бы ставя на этом точку, закрыл дверцу. — А вы будете внимательно слушать, запоминать и сообщать лично мне, когда я вас вызову для доклада, обо всем, что делается в банке. Вот такое соглашение. Остаетесь на своем месте и еще имеете возможность получать дополнительные вознаграждения. Согласны?
— Да, — выдохнула Людмила. Долго ли пересказать хозяину бабьи сплетни, а за это получить приличные деньги?
— Прекрасно, — подытожил Огиренко. — Особенно меня интересует, если будут говорить о некоем Меркулове или Ояре Юри и… дискете.
— Какой дискете? И кто эти Меркулов и Юрий?
— Не Юрий, а Юри, это прибалтийская фамилия, — поправил ее Станислав Семенович. — Вам не нужно забивать голову, просто когда услышите эти фамилии и что-то о дискете, немедленно сообщите мне, кто и с кем об этом говорил. Ну и все такое прочее. Все. Идите на рабочее место. И помалкивайте, голубушка.
— Спасибо, Станислав Семенович, — радостно вскочила Цветкова.
— Не стоит благодарности, работайте…
Казалось, работа в казино должна войти в какие-то рамки, хотя бы по примерной продолжительности рабочего дня, и определиться по четко очерченному кругу функциональных обязанностей, но этого никак достичь не удавалось. Формально Меркулов должен был подчиняться начальнику охраны Мартынову и состоять в штате его сотрудников, но фактически вел работу по указаниям Снегирева, у которого был пусть небольшой, но свой штат молчаливых мужичков примерно одного с ним возраста — видимо, бывших сослуживцев. Они целый день проводили в кабинетах и вылезали из них только на обед. Кушали лишь в своей компании — и опять в кабинеты, как мыши по норам. Чем они занимаются, знал, наверное, только Сан Саныч.
Зато он сам никому не отказывал в своем обществе — появлялся везде и всюду, всем интересовался или, проходя мимо, бросал острый, внимательный взгляд. Как ни странно, сотрудники его не боялись и даже любили, предпочитая в случае неприятностей иметь дело со Снегиревым, а не с Леонидом Кимовичем Паком.
Сегодня у Сан Саныча родилась идея взять под жесткий контроль все входы и выходы из казино, независимо от пульта охраны. Как он объяснил, эту работу начинал еще Ояр, но не закончил, так пусть Петр Алексеевич сделает то, что не успел Юри. Сначала они вместе со Снегиревым все проверили по схеме, потом наметили места, где разместить миниатюрные телекамеры размером не более спичечного коробка. Их предстояло закамуфлировать, обеспечить четкую передачу изображения и ее круглосуточную запись.
— Не забывайте, о чем я вас просил, — напомнил Снегирев.
— Что именно вы имеете в виду? — уточнил Меркулов.
— Ищите скрытый пульт, который мог поставить Юри.
— Я помню, но вряд ли Ояр мог поставить его в таких местах.
— Тем не менее, — усмехнулся Александр Александрович. — Как говорится, чем черт не шутит? Попутно посмотрите, нет ли там еще каких неприятных сюрпризов.
— Непременно, — пообещал Петр.
Предстояло перекрыть техникой все действующие и запасные выходы, и он, провозившись до обеда, еще не сделал и половину намеченного.
Обедать, по уже сложившейся традиции, его пригласили Ирина и Генкин. Против их общества Меркулов не возражал.
За столом разговор вертелся вокруг всякой ерунды. Не забыли вспомнить историю с Жаминым, еще продолжавшую владеть умами, но уже успевшую потерять свежесть сенсации и постепенно превратившуюся в одну из дежурных тем, которая со временем тоже уступит место новой: жизнь не стоит на месте.
— Сбежал, сбежал, хитрец, — занимаясь антрекотом, ехидно улыбался Арнольд Григорьевич. — И как ловко, заметьте, замел следы! Как вы думаете, его найдут?
— Неужели им будет заниматься Интерпол? — фыркнула Ирина. — Он же ничего не украл!
— Кто знает? — философски заметил Генкин. — Пока этого просто могли не обнаружить. Как вы полагаете, Петр Алексеевич?
— Могли, — согласился Петр. — С таким же успехом он мог стать жертвой несчастного случая.
— Вместе с собакой? — иронично прищурилась Ирина.
— А у него была собака?
— Да, бультерьер. Знаете, похожее на свинью создание с жуткими клыками и пастью крокодила, — засмеялся Арнольд. — Кстати, о птичках! Как поживает чижик? Поет? Не скучает?
