На следующий день Бахарев вышел из дома около десяти утра. Проверившись, не выставили ли за ним вновь наружное наблюдение, и убедившись, что нет, он поехал на «Войковскую», благо, с «Новокузнецкой» поезд метро шел туда без пересадок, по прямой.
Поднявшись наверх, Юрий направился к солидным домам сталинской постройки — в одном из них располагалась квартира отставного генерала Шатуновского, в настоящее время пребывавшего в солнечной Италии.
«Везет же некоторым, — шагая через трамвайные пути, подумал Бахарев. — Тут всю жизнь в дерьме и по задворкам бывшей великой империи, а кому-то достается рай для влюбленных, Венеция! Хоть бы куда сползать, поглядеть, как там люди живут, да все недосуг, а вернее всего, нет денег!»
Да, дом у Георгия Кузьмича солидный, и подъезд со стальными дверями и кодовым замком. Постояв в сторонке, майор засек, как набирали шифр бабки и детишки, возвращавшиеся из школы и смело проник внутрь, надеясь, что второго кордона в виде дотошного консьержа, как теперь это часто случалось там, где жили обеспеченные люди, ему не встретится.
Ожидания оправдались, и он потихоньку начал подниматься по лестнице. Итак, тут два лифта и по две квартиры на каждой площадке. Вот и нужная ему, под номером тридцать два.
Бахарев остановился и тоскливо поглядел на высокую и, наверное, очень тяжелую дверь сейфового типа с двумя сложными замками. Ворота Бастилии или Петропавловки, а не квартирная дверь. И Чуенков хочет, чтобы он проник внутрь пещеры чудес Шатуновского, преодолев эту преграду? А вдруг квартира еще и под сигнализацией? И тогда повяжут менты из вневедомственной охраны бедного майора, как тривиального вора-невезунчика. Нет, так дело не пойдет! Тут нужен специалист, а не дилетант с универсальными отмычками. А специалиста пусть даст разлюбезный полковник.
Кстати, а не послать ли ему на пейджер предложение направить Юрия в Венецию? Чем плохая мысль?
Вернувшись домой, он поставил сушиться зонт, переоделся, на скорую руку пообедал и завалился на диван с документами, переданными Виктором Николаевичем: временами возникло ощущение, что можно найти в них нечто новое, упущенное им ранее, и связать вроде бы никак не связанные нити. Ну, вдруг повезет?! Ан нет, мозговой штурм окончился безрезультатно, и раздосадованный Бахарев отложил бумаги. Тяжелый день сегодня, что ли, очередное геомагнитное возмущение или бури на солнце?
Он хотел укрыться пледом и задремать, — тем более, на улице пасмурно и уже начинало смеркаться, — но тут зазвонил телефон, и, сняв трубку, Юрий услышал томный голос Марго.
— Милый, я уже соскучилась. Может быть, ты приедешь? У меня сегодня дивные пирожки с мясом.
— Вернись в Сорренто? — хмыкнул он.
— Ну, умолять я не стану, — голос ее сразу стал странно глухим, — но пока приглашаю.
— И будешь ждать в джакузи?
— Как ты пожелаешь.
— Я пойду навстречу всем твоим пожеланиям.
— И что?
— Сейчас приеду.
Бахарев положил трубку и решил, что, наверное, все-таки старые сказки про ведьм не лишены смысла — разве не такая же ведьма Марго, неведомыми силами заставляющая его плясать, дергая за ниточки, как марионетку? Однажды он разом оборвал их, а теперь она терпеливо и настойчиво связала все нити вновь, незаметно прибирая его к рукам. И что самое ужасное, ему приятно чувствовать себя рабом ее любви и ее страстей!
Он побрился, надел свежую рубашку, на всякий случай взял немного денег и вскоре вышел из дома. Погода не радовала, но такси Юрий брать не стал из экономии. Ничего, можно и на метро, а потом автобусом — как раз самое оно, чтобы за время дороги хоть немножко остудить разыгравшиеся страсти, не то полностью подпадешь под влияние чар Марго и потеряешь всякую способность не только сопротивляться ее натиску, но и вообще соображать, что делаешь! Она дурманила мозг своей любовью и ласками не хуже самого сильного наркотика, без нее жизнь безрадостна и уныла, тебе постоянно нужны ее круглые колени, крутые бедра, высокая грудь, теплые, мягкие и ласковые руки, сладкие губы, запах волос и едва уловимый чарующий аромат ее готового принять всего тебя тела. Ты становишься связан с ней, как младенец связан пуповиной с матерью, но она ему не мать, а он ни в коем случае не младенец! Нет, отказаться от свиданий с ней выше его сил, но и связывать навсегда жизнь с этой волшебницей любви Юрию отчего-то становилось страшно.
Когда Бахарев подошел к знакомому подъезду, на улице стало совсем темно — осень любила ранние сумерки, но еще более любила их зима, а она уже не за горами. В длинном и высоком корпусе дома светились многие окна, и Бахарев задрал голову, надеясь отыскать окна квартиры Марго, но не нашел. Интересно, как она встретит его? Неужели, как обещала, прямо в ванной?
Поднявшись на лифте, он достал ключ и вставил его в замочную скважину. Он легко повернулся, и майор шагнул в темную прихожую. Не закрывая входную дверь, щелкнул выключателем, но лампочка не зажглась. Перегорела, что ли?
Из-под неплотно прикрытой двери ванной пробивался тонкий луч яркого света. Наверняка его возлюбленная там, с нетерпением ждет, нежась в ласковых струях теплой воды.
— Мара?! — позвал он. — Это я!
Не услышав ответа, Юрий захлопнул входную дверь и шагнул к ванной, но тут же остановился, поскольку ему показалось, что рядом притаился в темноте кто-то очень опасный, страшный, готовый безжалостно обрушиться на тебя с тупой злобой и крушить, мять, корежить, лишая жизни.
— Кто здесь? — Бахарев невольно отпрянул в сторону.
И тут на голову ему словно что-то упало и темнота разом сгустилась в резкий импульс жуткой боли в затылке, заставившей его рухнуть на пол…
Сознание вернулось с тянущей, противной болью в затылке и запахом пыли, бьющим прямо в ноздри. Опыт подсказывал — не дергайся, не показывай, что ты уже пришел в себя, а сначала попробуй разобраться в ситуации и приготовиться к любым неожиданностям. Поэтому Юрий не открыл глаза, не издал ни звука, не шевельнулся, а продолжал лежать в той же позе, в первую очередь настороженно прислушиваясь к собственным ощущениям. Так, кажется, руки и ноги у него свободны, ребра целы и нигде, кроме затылка, тело не сигнализировало болью о том, как ему нехорошо.
Вокруг тихо, подозрительно тихо и темно: сквозь веки не проникало никакого света. Конечно, вполне может быть, что неизвестные противники только и ждут, лишь бы он шевельнулся, и тогда ударит по глазам яркий свет и начнется…
А что, собственно, должно начаться? Наверное, если бы его хотели убить, то убили бы сразу, тем более в бессознательном состоянии он не мог оказать никакого сопротивления. Но ему дали по затылку, оглушили и ждут? Чего ждут? И, самое главное, кто ждет?
Но вдруг никто ничего не ждет и вообще тут, кроме него, ни одной живой души? Да, он же у Марго и почему ее не видно и не слышно, где она? Заманила его в ловушку и преспокойненько исчезла?
Выждав еще немного и не уловив никаких подозрительных звуков, Бахарев чуть приоткрыл глаза. Как он и ожидал, вокруг полная темнота и только из-под неплотно прикрытой двери ванной по-прежнему пробивался лучик яркого света. Марго там? Но отчего она не вышла и даже не окликнула его? Кстати, могла бы и помочь!
