— Ну, ты чего? — он, как маленькую, погладил ее по волосам. — Давай спать. Утро вечера мудренее.
— Сережа, — всхлипнула она. — Жить-то как мы с матерью будем? Я учусь, она не работает, да и специальности у нее толком никакой нет. Привыкли мы за спиной отца, а теперь как?
— Ничего, наладится потихоньку, — понимая, что, занятая своими невеселыми мыслями, она вряд ли слышит его, Серов все же попробовал выступить в неблагодарной роли утешителя. — Живут же люди.
— Я не хочу так! — завыла она. — Не хочу, не могу быть нищей! А где нам брать деньги, если он не найдется или не вернется?
Неожиданно она схватила его за плечи, больно впилась в кожу длинными ногтями и заглянула в лицо странно мерцавшими глазами.
— Слушай! Найди его! Найди, ты же сумеешь, я тебя заклинаю! Найди!
— У нас не частная лавка, — глухо ответил Серов. — Напиши заявление на имя начальника Управления и отдай мне. Я попробую сделать все возможное. А насчет денег?.. У твоей матери есть доверенность на БМВ с правом продажи?
— Есть, — всхлипнула Лариса. — Ты полагаешь?.. А если он не сегодня завтра?..
— Продавайте, — решительно сказал Сергей и силой заставил ее лечь. — Вернется — разберетесь как-нибудь: не чужие…
Прочитав заявление гражданки Рыжовой, начальник отдела Мякишев отложил его на край стола и недобро прищурился.
— Ты, Серега, никак решил в розыскники податься? Или я чего-то недопонимаю? Хочешь переквалифицироваться, пиши рапорт, а то… Это чего ты мне притащил? — он брезгливо кивнул на заявление.
— Много общего с делом Трапезникова, — хмуро ответил Сергей. — Если вы помните, жену Льва Александровича убили, а именно мы занимаемся раскрытием этого преступления. Кроме того, покойная была знакома с Рыжовой.
Александр Трофимович недоверчиво хмыкнул и закурил новую сигарету, хотя в пепельнице уже скопилась горка окурков.
— Ну, эти, мать и дочь Рыжовы, слава Богу, живы?
— Пока да. Но так дальше?
— Дальше, дальше, дальше! — сердито запыхтел Мякишев. — Прям как в некогда популярной пьеске. А ты оглянись назад, сыщик! Это тоже полезно! Где Самвел? А?! Я тебя спрашиваю!
— Ищем.
— Вот-вот, ищете! А он, между прочим, грохнул банкира Павлова, а потом этого, как его, из страхового общества…
— Кацнельсона, — подсказал Сергей.
— Да, Кацнельсона. Может, и еще кто на его совести, да мы не знаем. Вам вишь, стукачки, как сороки на хвосте, принесли, что их Самвел замочил. А кто он такой, этот Самвел? Это имя или кличка? Как его фамилия, судим он или нет, и вообще где его найти, чтобы задержать и заставить отвечать за совершенные им тяжкие преступления?! — Мякишев распалился, лицо его покраснело, и он уже почти орал, веревками вздув жилы на тощей кадыкастой шее.
— Самвел — это кличка, — устало сказал Серов, — сделали фоторобот. Достать его, как любого профессионального киллера, весьма не просто. Вы, Александр Трофимович, и без меня знаете: никто из подобной публики не стремится отвечать перед законом.
— А ты на что? Вот и вырой его хоть из-под земли! И вообще я тебя не понимаю, Серов! Минимум три убийства висят, проклятый Самвел не задержан, а тут ты притаскиваешь мне это заявление. Чего тебе надо, объясни?
— Приобщить его к делу Трапезниковых и провести предварительное расследование. Поверь, Трофимыч, чую за всем этим очень крупного зверя.
— У нас все звери крупные, — сердито отмахнулся Мякишев. — Не мышей ловим.
— К Пулову пойду, — упрямо наклонил голову Сергей.
— Час от часу не легче, — в притворном испуге всплеснул руками начальник. — Может, тебе в следователи охота? Или хочешь меня Юрием Владимировичем пугнуть?
— Да перестаньте, Александр Трофимович, — в свою очередь, не выдержал Серов. — Возьмем мы Самвела и убийство Трапезниковой раскроем. Чувствую, от ее мужа к Рыжову какая-то нитка тянется! Размотать ее — и получим ответы на многие вопросы.
Мякишев докурил сигарету, нашел в пепельнице свободное местечко, аккуратно пристроил окурок и с каким-то сожалением сказал:
— Упрямый ты, Серега, настырный… Только потому и терплю твои выкрутасы, что удачливый ты, зараза! Но крови ты мне попортил!.. Ладно, — он быстро написал в уголке заявления резолюцию и подал его Серову. — Забирай свою хреновину и договаривайся с Пуловым: может, выйдет чего из этой затеи! Однако смотри: Самвел за тобой! Я с тебя живого не слезу, и дружку своему Туру передай, чтобы тоже ворон не считал.
Напоминание о Самвеле не доставило Серову никакого удовольствия: уже несколько месяцев Серов безуспешно охотился за ним. Дерзкий одиночка, Самвел неожиданно выныривал из темных криминальных недр города, совершал преступление и вновь без следа исчезал в уголовном болоте. Один из личных осведомителей Сергея — мошенник и карточный шулер по кличке Эмиль — был немного знаком с Самвелом. Именно от Эмиля и поступили сведения: убийства банкира Павлова и президента страхового общества Кацнельсона совершены Самвелом. Да и почерк был схожим: обоих «новых русских» вместе с охраной хладнокровно расстреляли из автомата, когда они садились в автомобили, с той лишь разницей, что банкира отправили на небеса рано утром, у подъезда собственного дома, а президента страховой компании — вечером, у офиса.
Эмиль утверждал: Самвел — это не имя, а кличка, причем известная очень немногим. Ранее они знакомы не были, и судьба свела их совершенно случайно благодаря множеству разнообразных связей и знакомств шулера среди блатной публики столицы.
Однажды в притоне, где шла крупная игра, появилось несколько незнакомых Эмилю мужчин, а спустя некоторое время шулеру шепнули: с ним хочет сыграть сам Самвел — это было сказано со страхом и почтением. Отказываться в таких случаях никак нельзя, и пришлось сесть за указанный стол. Играли несколько часов. Не отличавшийся особенной храбростью Эмиль все время держался настороже, но обошлось — киллер остался доволен и обещал при случае еще раз перекинуться в картишки с понравившимся ему партнером.
— Понимаешь, — сказал Эмиль на очередной встрече с Серовым, — в нем не за что зацепиться глазом.
— Даже таким опытным, как твой? — недоверчиво усмехнулся Сергей.
— А что? — шулер пожал полными плечами. — Представь себе мужчину среднего роста, средних лет, жилистого, со светло-карими глазами, одетого во все темное. У него нет ни шрамов, ни бородавок, ни вставных зубов. Единственная татуировка на среднем пальце левой руки закрыта массивным золотым перстнем с изображением львиной головы. По-русски говорит чисто и правильно. Правда, он больше молчит.
— Как думаешь, кто он по национальности? И был ли судим?
— А черт его знает! Его можно принять и за кавказца, и за русского. За татарина тоже сойдет. Насчет зоны не скажу: татуировка еще ничего не значит. И потом, ты же знаешь, Сергей Иванович, блатное, оно только из дешевок прет, а Самвел человек серьезный. С ним еще несколько парней были, но держались в стороне. А с кем я играл и что за птичка этот Самвел, мне потом по секрету знакомый хозяин катрана шепнул.
