— Ты чего? Полагаешь, они оставили на ней свои пальчики? — удивленно посмотрел на него Володька. — Даю голову на отсечение: она стерильна! Единственное, за что еще можно хоть как-то уцепиться, — это запись. И то если она есть.
— Побереги голову, — бросив взгляд на залепленную пластырем бровь Тура, сердито посоветовал Сергей и сунул кассету в магнитолу. — Давай послушаем, что они вещают.
Сначала в динамиках раздалось легкое потрескивание, потом голос незнакомца, звонившего ему днем по телефону, — в этом Серов не мог ошибиться — мягко произнес: «Добрый вечер. Прошу извинить, но некоторые обстоятельства помешали нашей личной встрече, о чем я искренне сожалею…»
Сергей иронично хмыкнул: вход в «Тандем» стоит пятьдесят баксов — незнакомец, похоже, не нищий! Володька слушал молча и сосредоточенно, стараясь не пропустить ни слова.
«Сегодня мы с вами говорили о деле нашего общего знакомого, — после небольшой паузы продолжил голос на кассете. — Поверьте, оно не принесет вам ни славы, ни успеха, зато может доставить массу неприятностей. Есть серьезное коммерческое предложение: вы ограничиваетесь формальными мероприятиями по делу, за что мы выразим вам признательность в размере пятидесяти тысяч долларов США и нового автомобиля. Хотите “жигули” самой престижной модели? Если вы согласитесь на эти условия и начнете их выполнять, мы найдем способ связаться с вами и выполнить свои обязательства. Если вы считаете предложенную сумму недостаточной, мы обсудим это при окончательном расчете. Спасибо за внимание. Надеемся на ваш здравый смысл и благоразумие».
В динамиках щелкнуло, и наступила тишина.
— Дела! — крякнул Тур. — Кому же ты успел наступить на больную мозоль?
— Обрати внимание! Никаких имен, ничего конкретного для непосвященного! — Серов сердито пристукнул кулаком по колену. — К кому они обращаются, о каком конкретном деле идет речь? Ничего невозможно понять, не имея записи телефонного разговора с этим гадом. А чего нет, того нет!
— Подумай, — невесело усмехнулся Владимир. — Все-таки предлагают полсотни тыщ зелеными и новенькую тачку! А дело и так тухлое.
— Ага, вот я сижу и прикидываю, — в тон ему ответил Сергей, — как бы их выманить из логова, на какую приманку? Что может заставить наших новых «друзей» показаться?
— Хочешь сделать вид, что согласен, и, как хитрые ученики в школе имеют по два дневника, вести два дела одновременно? Одно в соответствии с их условиями, а другое настоящее?
— Это было бы замечательно! Однако существует столько «но»… Слышал, они просят ограничиться формальными мероприятиями! Значит, с ними связан неизвестный нам коррумпированный сотрудник, который сможет проверить, что делается в действительности, а не на бумаге! И боюсь, что этот человек не простой оперативник, а некто из тех, кто отдает нам приказы!
— Выходит, никому не можем доверять? — сокрушенно спросил Тур.
— Почему? — усмехнулся Серов. — А друг другу?
— Все шутишь?
— Шутки шутками, но «контролер» не обязательно сидит в нашем Управлении. Возможно, это человек, который или имеет право по должностному положению, или может, пользуясь приятельскими отношениями с нашим руководством, не подозревающим об истинной подоплеке, поинтересоваться делом Рыжова. А возможно, все обстоит еще проще: эта пленочка просто блеф, хорошо рассчитанная психологическая провокация!
— Доложишь завтра Мякишеву? Дашь ему послушать?
Серов долго молчал, прежде чем ответить:
— Не знаю. Сейчас уже ничего не знаю…
Глава 8
В «Каштан» Эмиль отправился с Леней Барабаном — известным дельцом в сфере автосервиса. В наше время, когда любой хоть немного зарабатывающий и уважающий себя человек предпочитает ездить на собственной тачке, такие, как Леня, всем нужны и все их знают. Барабан утверждал — Лечо обращался к нему по поводу ремонта автомашины, который был проведен качественно и в сжатые сроки. Естественно, за соответствующую плату: Леня никогда ничего и никому не делал даром. Но с Эмилем его связывали давние приятельские отношения, поэтому он счел неудобным отказать корешу в просьбе и не стал расспрашивать, зачем тому понадобился Лечо, поскольку Барабан не имел привычки совать нос в чужие дела, но и очень не любил, когда совали нос в его. Вообще любопытство, в любых его проявлениях, он считал страшным пороком, тесно связанным со стукачеством, и искренне сожалел, что любопытных нельзя безнаказанно убивать: Лене было что скрывать в своем бизнесе…
Единственное, что он себе позволил, услышав просьбу приятеля, так это выразить недоумение.
— Ты меня сильно удивляешь, — горько причмокнул губами Леня и сокрушенно покачал крупной головой. — Я не желаю знать, зачем тебе вдруг понадобился этот охламон, но считаю своей святой обязанностью предупредить: Лечо человек не нашего круга! Ты меня понимаешь?
— Да, — кивнул Эмиль. — Но мне нужно решить с ним некоторые дела.
— Какие вообще могут быть дела с этими?.. — Барабан презрительно скривился. — Впрочем, ты просил, тебе нужно, поэтому — едем!.. — он направился к своему жемчужно-серому «мерседесу». Эмиль поехал следом на темном «опеле».
Когда припарковались у бара и вышли из автомобилей, Барабан приобнял приятеля и шепнул:
— Сегодня ты мой гость, за все плачу я. Сведу тебя с этим обормотом и тут же уеду. Не взыщи: мне тоже нужно решить некоторые дела.
— О чем разговор? — Эмиль ласково похлопал его по тыльной стороне ладони, уже обильно усеянной старческой «гречкой», и с грустью подумал: таких приятелей, как Леня, с каждым годом становится все меньше и меньше. Что он станет делать, когда их не останется совсем?
Бар напоминал небольшой ресторан, где кроме различных напитков готовы предложить не только легкие закуски, но, например, и курочку-гриль. Уютный и в то же время выдержанный в строгом стиле зал имел множество ниш, закоулочков, глухих и решетчатых перегородок из полированного дерева, создававших впечатление, что ты оказался в лабиринте. Наверное, даже при большом наплыве посетителей здесь всегда можно отыскать укромный уголок и уединиться в нем с прелестной дамой или деловым партнером. Но сейчас зал был пуст: как говорят американцы — время ленча еще не наступило.
Леонид подошел к стойке и пошептался с барменом. Тот бросил быстрый взгляд на Эмиля, кивнул и ушел, а его место тут же занял другой бармен.
— Сейчас позовут, — обернулся к приятелю Барабан. — Он в директорском зале.
— Тут есть и такой? — усмехнулся Эмиль, но, услышав за спиной чужие шаги, замолчал и обернулся.
Его откровенно разглядывал стоявший сзади молодой темноволосый парень в модной куртке. Не сказав ни слова, он резко развернулся и ушел.
У старого шулера вдруг возникло сосущее чувство под ложечкой, словно он давно не ел, — это было хорошо знакомое ему предчувствие грядущих неудач. С таким чувством он никогда не садился играть, но здесь отступать уже поздно!
