— Под Америкой вы подразумеваете США? — уточнил обстоятельно Жуков.
— Не только. Кто-то, наверное, оседает в Аргентине, а кто-то в Бразилии или других латиноамериканских государствах. Дело не в том, где они окончательно оседают, а в том, как уходят из России! Одним нам найти и перекрыть этот канал не удастся.
Лицо Ивана Андреевича закаменело, резче обозначились морщины у крыльев носа, глаза сузились. Он испытующе посмотрел на Серова:
— Это только подозрения или есть материалы?
— Я же сказал: есть серьезные подозрения, а материалов кот наплакал, — вынужденно признался Сергей. — Думаете, их не просто добыть? Наверняка существуют банки и в нашей стране, и за рубежом, которые финансируют эту деятельность и помогают отмывать краденые деньги. Есть коррумпированные чиновники, сотрудники милиции да и ФСБ, прикрывающие «крысиную тропу». Должна же у солидного предприятия быть и служба безопасности? Со своими боевиками, транспортом, связью и аналитиками.
— Вы подозреваете такой размах? — недоверчивая улыбка скользнула по губам Жукова. — Честно говоря, у нас не проскакивало данных о существовании подобной разветвленной структуры.
Серов в сомнении покосился на него.
«Врешь, непременно что-то когда-то до вас доходило, пусть даже не в полном объеме. Да разве ты скажешь об этом честно и откровенно? Ведь я для тебя чернорабочий, «младший брат», которому всегда доставались крошки с барского стола. Как же, у вас дела государственной важности!.. До сей поры не можете избавиться от надувания щек и игры в загадочность и никогда не избавитесь! А самые лучшие места во всех коммерческих структурах заполонили ваши отставники!»
— Без размаха нет смысла действовать, — горько усмехнулся Сергей.
— Да, вы абсолютно правы. Если все обстоит именно так, как вы сказали, это очень серьезное дело. Тут не только наносят гигантский экономический ущерб государству, но и подрывают его безопасность. А эта, как вы ее называете, «крысиная тропа» наверняка глубоко законспирирована.
— Естественно, иначе она не могла бы существовать.
Некоторое время они молча шли по бульвару, спускавшемуся к памятнику Кириллу и Мефодию. Справа мрачноватой громадой высилось здание бывшего ЦК КПСС, где теперь сидели другие люди, не менее могущественные, и Серов с иронией подумал, что свято место пусто никогда не будет, лишь сменят вывеску. А суть, когда изменится суть?!
— Трудно, — сцепив руки за спиной, доверительно пожаловался Жуков. — Трудно с такими вещами бороться. Если бы вы только знали, сколько препон!
— Знаю. Кстати, тропа может быть и не одна. Вряд ли в таком деле серьезные люди ограничатся единственным каналом.
— Да-да, глупо складывать все яйца в одну корзинку. К сожалению, вы полностью правы. Я могу получить от вас копии имеющихся материалов? Поймите меня правильно: прежде чем что-либо решать, хотелось бы все-таки ознакомиться с собранными вами материалами. Согласитесь, на моем месте вы поступили бы точно так же. Мякишев расписывал вас в ярких красках, но не он ведет дело.
«Обычно бывает наоборот — достаточно фактов, но не хватает фантазии, — уныло подумал Серов. — А тут, похоже, Трофимыч, вопреки укоренившейся привычке нигде не высовываться, развернул фантастическую картину международного заговора. И как только в его дырявой, как решето, памяти, которую он предпочитает ничем лишним не обременять, задержалась эта информация? Или все значительно проще: Мякишев горит желанием спихнуть тухлое дельце бравым борцам за государственную безопасность и потому старается не за страх, а за совесть, лишь бы их заинтересовать и впарить им бумаги. Но он не учитывает одного — бравые борцы не идиоты и на его вшивую приманку вряд ли попадутся».
— Мы располагаем определенными фактами, но не пишем на их основе приключенческо-фантастических романов, — сухо сказал Сергей. — Если факты говорят, что «крысиная тропа» может существовать, то это реальность, а не вымысел.
— Я ни в коей мере не желал вас обидеть, — примирительно заметил Жуков. — Вы же профессионал и прекрасно понимаете, что судить о чем-либо только со слов, не ознакомившись…
— Понимаю, — кивнул Серов, прерывая его тираду. — Привозите запрос, и я дам копии.
— Сегодня уже не успеть, а завтра непременно, — заверил Жуков. — Будем действовать сообща и в полном контакте.
— Договорились. Надеюсь, вы сумеете увидеть в материалах то, что увидел я, и мы действительно начнем работать в полном контакте.
— Само собой, — скучно согласился Иван Андреевич и добавил: — Но… Мы часто проводим мероприятия, о которых не всегда можем ставить вас в известность, скорее всего, они вообще не будут известны милиции в силу своего специфического характера. Вы должны меня правильно понять. Возможно, потом мы скажем о результатах.
— Хорошо, — Сергей протянул Жукову на прощание руку и направился к Большому театру, намереваясь пройтись по Петровке до здания Управления. Никаких радужных иллюзий в отношении возможной помощи ФСБ он не питал — у них своя епархия, свои цели и задачи, а также свои привычки, в которые никогда не входило добровольно взваливать на плечи госбезопасности работу уголовного розыска. А Мякишев просто дурак, если только, не скрываясь под дурацкой личиной, он намеренно, под каким-либо благовидным предлогом, не перекинул информацию людям из ФСБ.
«Ладно, — размеренно шагая по тротуару, решил Серов. — Откровенность хороша взаимностью. Я дам вам материалы, но не все, и тоже не стану ставить вас в известность о некоторых своих мероприятиях. Ну что, Трофимыч, съел?..»
В самолете Николай Иванович нервничал и, стараясь успокоиться, взял у стюардессы две порции виски. Но что это за белиберда по сравнению с привычным стаканом водки и хрустящим соленым огурцом? Разве рыжий самогон в квадратных бутылках, густо заляпанных яркими этикетками, способен снять стресс у русского человека?
Тем не менее спиртное все же оказало свое действие, и, высосав еще пару сигарет, Рыжов обрел некое шаткое равновесие души, которое тут же нарушилось, лишь только лайнер начал заходить на посадку. Внизу лежали древние Афины.
Самолет сел удивительно мягко, без привычных российских рывков и подскоков, и подрулил почти к самому зданию аэропорта. Рыжов вместе с другими пассажирами спустился по трапу, провожаемый заученными лучезарными улыбками бортпроводниц.
Получив багаж, он прошел через зеленый коридор таможни, как еще в Риге наставлял его Сергей Сергеевич. Около барьера паспортного, вернее, пограничного контроля, стояло несколько человек. Николай Иванович хотел, чтобы маленькая очередь стояла бесконечно долго — так велик был его страх: оказавшись один, он вновь испытывал чувство крайней неуверенности.
И опять Сосновский оказался провидцем: никто даже не подумал подробно изучать документы Рыжова: безразличный взгляд на фото, на оригинал, ленивое перелистывание страниц и дежурная вежливая улыбка при возврате паспорта.
«Так просто? — удивился Николай Иванович, быстренько подхватывая поклажу, чтобы поскорее покинуть место, где проверяли документы. — Где тут справочная?»
