Сколько раз он проваливался в забытье и выныривал из него, как из темного омута, Серов не мог сказать: казалось, его специально накачали снотворными и напрочь отшибающей память гадостью, чтобы он бесконечно соскальзывал из призрачного бытия в серое, такое же призрачное небытие. И не давали покоя вопросы: то, что случилось ночью, случилось наяву или привиделось? И зачем приходил старик? Позвать за собой туда, откуда нет возврата? И почему под подушкой оказался платок?
Наконец удалось зацепиться за берег бодрствования, причем довольно прочно, и больше не поддаваться внезапно наваливающейся дреме. Который час, Серов не знал, но, судя по характерному дребезжанию жестяных кастрюль и запаху больничной кухни, наступило время трапезы. Сейчас все и узнаем.
— Завтракать будете? — в бокс заглянула знакомая уже толстушка.
Что же, если завтрак, значит, еще утро, в больницах обычно кормят довольно рано. Стало быть, сейчас нет десяти утра, а за завтраком должны последовать процедуры и обход врачей.
Сам Серов никогда в больницах не лежал, но успел изучить больничные порядки, когда болела покойная мама и еще когда занимался одним сложным делом, связанным с убийством в известной клинике.
— Да, — ответил Сергей медсестре. — Я голоден как волк.
— Ну вот, поспали и голосок стал лучше, — она, приветливо улыбнувшись, поставила на тумбочку поднос: стакан чая с сахаром, каша, пудинг и бутерброд с сыром. — Осторожно, чай горячий.
Сергей хотел пощупать стакан и с испугом обнаружил — правая рука слушается плохо! Это его правая, которой он не раз отправлял противников в нокаут, его правая, которой он шутя укладывал соперников в армреслинге и жал двухпудовые гири?
Он с усилием сжал пальцы, обхватил стакан и не почувствовал, что в нем кипяток. Надо попробовать, действительно ли чай так горяч? Однако, когда Серов попытался поднести стакан к губам, он выскользнул из руки и упал на пол, но не разбился. Тут же появился его временный ангел-хранитель — пухленькая сестричка.
— Что случилось? Вы не обожглись?
— Там действительно кипяток? — Сергей посмотрел на покрасневшую правую руку: его, родную, вдруг по воле злой судьбы ставшую непослушной, как чужая.
— Устраивайтесь поудобнее, — решительно заявила девушка, — я вас сама покормлю. Не стоит волноваться, пол подотрем.
— Тут реанимация?
— А что? Ну-ка, открывайте рот, вспомним детство золотое.
— Что со мной? — слизывая с ложки кашу, как бы между прочим поинтересовался Серов.
— Ничего страшного. Просто ушиблись.
— Ушибся? — Где это он так приложился, что загремел в реанимацию? — А где и когда?
— Не помните? — как о чем-то совершенно несущественном, спросила сестричка. — Открывайте рот! Вот так, молодцом… Скоро придет доктор, с ним и обсудите.
— Вот приедет барин? — горько усмехнулся Серов, под простыней украдкой щупая левой рукой пальцы правой.
В душе, подобно отдаленному, еще плохо различимому звуку, который с каждой минутой становится все громче и громче, начала нарастать глухая, неясная тревога, готовая заполонить его всего. Нет, нельзя паниковать и впадать в истерику, но и происходящее отнюдь не внушало оптимизма! Как он оказался в госпитале, а это явно не городская больница, а госпиталь, если в нем умирают генералы?! Что с ним стряслось, отчего никто не хочет ему сказать? Он осмотрел и даже ощупал всего себя — конечности на месте и, если не считать ломоты в теле, словно его били палками несколько дюжих молодцов, да странностей с правой рукой, все в полном ажуре. Впрочем, какой тут ажур?
Не успели закончить завтрак, как появился уже знакомый мужчина в хирургической робе. Его сопровождали одетые в белые халаты некрасивая высокая женщина в очках и среднего роста бородатый крепыш.
— Стаканчик не удержали? — сразу догадался хирург. — Ничего, Сергей Иванович, бывает. Давайте мы вас посмотрим, не возражаете? Меня зовут Валерий Николаевич, я начальник отделения, а это мои коллеги. Как вы себя чувствуете?
— Ничего, — уклончиво ответил Серов, прикидывая, с какой стати к нему пожаловала целая комиссия.
— Как вас к нам доставили, помните? — спросил бородатый.
— Нет, — чуть помедлив, признался Сергей. — Просто проснулся в этой палате голым и с проводами.
— В котором часу? — вступила в разговор очкастая врачиха. Серов лишь недоуменно пожал плечами: разве он может это знать, не имея часов? О загадочном сне, или явлении призрака в виде голого лысого старика, он решил умолчать — кто знает, как эта троица отреагирует на подобные рассказы? Вдруг это психиатры? А он тут им и подкинет дровишек в костер! Обеспечена тогда ненужная запись в истории болезни.
С другой стороны, под подушкой лежит платок. Утром Сергей украдкой достал его и развернул: на ткани шариковой ручкой нетвердым почерком был крупно выведен номер телефона и имя: Боря. От него тянулась стрелочка к слову «Дед». Носовой платочек в коричневатую клетку, замызганный, мятый, но… реальный!
Вот поди и разберись, что тут к чему? Стоит ли привлекать себе в помощь врачей, собравшихся около его больничной койки? Наверное, не стоит.
Естественно, про то, помнит он что-нибудь или нет, они спрашивают не из праздного любопытства. Но не кроется ли и тут какая западня для простодушного дурачка? Всякое случается — умирающий генерал мог так подействовать на Сергея, что тот, подобно лунатику, сам накарябал нечто невразумительное на носовом платке. Не зря же утверждают, что в момент смерти у человека высвобождается огромная психофизическая энергия, способная действовать на других людей. Сергей никогда не был мистиком, но… Но в жизни всегда есть место совершенно необъяснимым вещам.
— Прекрасно, — снова взял инициативу в свои руки Валерий Николаевич. — А какой вчера был день недели?
— Среда? — неуверенно предположил Серов.
И тут начали сыпать вопросами очкастая мымра и бородач. Их интересовало, в каком году и когда родился больной, как зовут его родителей, что он любит, где служил и с кем.
Потом Валерий Николаевич достал из длинного пенала тонкую иглу и осторожно начал колоть ею Сергея сначала в лоб около волос, потом над бровями, около носа, в шею, плечи, руки. При этом он постоянно спрашивал:
— Говорите, что вы чувствуете? Здесь больно? А тут?
Бородатый подтянул рукава халата, и когда начальник отделения закончил, промял всего Серова от макушки до ступней.
— Мне скажут наконец в чем дело? — не выдержал Сергей. — Или я должен оставаться на положении безгласного болвана?
— Ну, ну, не нужно волноваться, — успокаивающе похлопал его по плечу Валерий Николаевич. — Все не так страшно. Вчера вы участвовали в серьезной операции и в результате стычки с преступниками получили легкую травму головы. Ушиб. Все пройдет, мы вас подлечим, и снова встанете в строй. И месяца не пройдет, я вам обещаю.
