— Ну уж нет! — отрезала Элла. — Не с тобой, а со мной! В конце концов, это я разрешила Фэйт принести домой животное. Так что это будет справедливо.
— Ни за что! — По выражению лица Миранды стало ясно, что с ней лучше не спорить. Решительно подойдя к ним, она почесала песика за ухом, и он даже застонал от наслаждения. — Видите? Сразу положил на меня глаз! Любовь с первого взгляда! Так что никаких проблем.
— Но у меня в комнате он никому не будет мешать, — возразила Элла, выразительно поглядев на Миранду. Та не менее выразительно вскинула брови.
— Ну, только если ты не станешь все выходные проводить так же бурно, как прошлые, верно, дорогая? — сладким голоском промурлыкала она. — А что касается комнаты Фэйт… Эта музыка, которая гремит так, что стены сотрясаются! Представляешь, как ужасно это может подействовать на такого крошку?! Короче, лучше моей спальни для него не найти. — Миранда торжествующе взмахнула ложкой. — И хватит об этом! Все решено! — отрезала она, заметив, что Элла намерена спорить.
— Ну и парочка! — Фэйт укоризненно покачала головой. — Жадины несчастные! У бедняжки ведь сломана лапка! Как, по-вашему, он будет карабкаться по лестнице?
Развернув одеяло, она аккуратно поставила щенка на пол. Достаточно было только взглянуть на него, чтобы сердце Эллы перевернулось от жалости. Одна из передних лап Симона, туго обмотанная бинтом, торчала вперед, словно шлагбаум. Подковыляв к Элле, малыш совсем выбился из сил. Бока у него ходили ходуном. Элла опустилась на колени, и песик доверчиво вскарабкался к ней на руки. На глаза у нее навернулись слезы — малыш не знал, что ждет его впереди, и потому привык наслаждаться каждой минутой жизни. Он сразу ей понравился. Элла почесала Симона за ухом, потом, не удержавшись, чмокнула его в пушистый лобик. Щенок с готовностью опрокинулся на спину и радостно оскалился. А потом, припадая на лапу, отправился знакомиться с Мирандой, которая, напрочь забыв о своих шикарных брюках, плюхнулась на пол рядом с Эллой.
И тут Элла вспомнила о Фэйт. Ссутулившись, она так и стояла в мокром плаще, держа в руках мятое одеяло. Элле внезапно захотелось расцеловать ее.
— Опа-на! Уже описал ковер! — объявила Миранда. — Сдается мне, у нас с вами впереди масса интересного.
— Надо устроить ему постель где-нибудь тут, внизу. — Фэйт протерла мокрые очки. — И заодно объяснить, что от него требуется. Я буду гулять с ним по утрам и поздно вечером, чтобы он поскорее понял, куда положено ходить в туалет. И могу забегать в обеденный перерыв — проведать, чтобы он не скучал.
Элла молча кивнула. Тут Фэйт и карты в руки, с досадой подумала она. У них с Мирандой не было никакого опыта ухода за животными.
— Ах да, еще хочу предупредить, чтобы вы не баловали его и не позволяли бегать наверх, даже если он примется скулить. Немного твердости — и он очень скоро поймет, что его место здесь, внизу, — непререкаемым тоном заявила Фэйт. У Эллы с Мирандой вырвалось дружное: «О-о-о!» — но Фэйт решительно покачала головой, и они осознали, что спорить бесполезно. — Поверьте, так будет лучше. И последнее… — Фэйт, приподнявшись на цыпочках, глянула куда-то через плечо Эллы.
— Что ты там увидела? — спросила та.
— Да вот, стена… Что ты с ней сделала?
— Хотела вбить гвоздь. Нужно ведь повесить шторы. Или нет? По-моему, будет очень неплохо… Шторки и все такое…
— Это опорная стена, тут молотком не обойдешься. Понадобится дрель. Нужно сначала вогнать в стену дюбель, а уж в него потом вбивать гвоздь. Кстати, гвоздь нужен совсем другой.
Элла кивнула — и гвоздь, значит, не тот… И еще нужна дрель, а не молоток. Так, что еще нужно? Устроить постель для Симона. Надо спросить у Фэйт, у нее всегда готов ответ на любой вопрос. Интересно, есть на свете что-то, чего бы она не знала?
— Фэйт, выходи за меня замуж!
— Не валяй дурака, — буркнула та. Порывшись в своей объемистой сумке, она извлекла из ее недр пакет собачьего корма. — Так, теперь я покормлю Симона, а вы пока что устройте ему постель. Идет?
— Идет, — дружно ответили Миранда с Эллой, с тоской проводив глазами Симона. А тот, увидев пакет с едой, моментально забыл о них и пал на спину перед Фэйт, самым подхалимским образом задрав вверх все четыре лапы.
— Мужчины! Все вы одинаковые! — презрительно фыркнула Фэйт и отправилась на кухню.
Нарушила эту идиллию пронзительная трель телефона. Элла с досадой уставилась на него, не имея желания брать трубку. И вдруг ей пришло в голову, что это, может быть, звонит Мэтт. Миранда, похоже, даже не слышала звонка — сложив губы трубочкой, она самозабвенно почесывала Симону брюшко.
— Я возьму. — Элла ринулась к телефону, краем глаза заметив, что Симон, в полном восторге от такого внимания к своей особе, перевернулся через голову. Элла прижала трубку к уху.
— Миранда? — услышала она мужской голос. Судя по выговору, это был американец.
— Э… Ой! — Симон, расшалившись, прыгнул на Эллу и игриво укусил ее за нос. — Не ожидавшая этого Элла опрокинулась на спину и неудержимо расхохоталась.
— Послушай, это Ланс. Я не вовремя? — Элла, лежа на ковре, отбивалась от Симона, который теперь по-родственному вылизывал ей лицо. Она замахала рукой, подзывая Миранду, но та, занятая щенком, ничего не видела и не слышала.
— Ланс? — удивилась Элла. Неужели бывший супруг Миранды? Судя по акценту, это он и есть. Сколько еще в мире американцев по имени Ланс? Стало быть, она угадала. — Она здесь. — Элла сунула трубку Миранде.
— Спасибо, — шепнула ей Миранда.
— Ну-ка пошли… — Элла подхватила щенка на руки и направилась на кухню. — По-моему, самое время перекусить.
Она вышла из гостиной, плотно прикрыв за собой дверь.
Глава 9
Ранним вечером, когда Фэйт записывала поступивший по телефону вызов, дверь в приемную распахнулась, и в щель просунулась голова Джайлса. Поколебавшись немного, он вошел и растерянно огляделся по сторонам. Под мышкой у Джайлса торчал огромный букет роз, завернутый в хрустящий целлофан. Фэйт подняла на него глаза, заметила цветы и поспешно уткнулась в книгу вызовов.
Прошло уже две недели с того дня, как в их доме водворился Симон, и до сих пор все было очень даже неплохо. Да и на работе складывалось на редкость удачно — по крайней мере, до сегодняшнего дня, когда Майклу вдруг вздумалось посадить ее на телефон записывать вызовы.
Больше всего Фэйт нравилось работать как раз в эти часы. По вечерам она, как правило, ассистировала Сюзанне в операционной, и та никогда не жалела ни сил, ни времени, чтобы объяснить, что и как она делает. Собственно говоря, так же поступать могли бы и другие, но почему-то не хотели. Те из них, что постарше, по-видимому, считали, что операционной сестре следует лишь подавать инструмент, а не наблюдать за ходом операции, и если и обсуждали детали ее, только друг с другом. За это время Сюзанна и Фэйт стали настоящей командой. Теперь уже Фэйт не стеснялась высказывать вслух свои соображения, и Сюзанна порой только ахала от удивления. И взгляд, который Сюзанна при этом бросала на нее, был для Фэйт лучшей наградой. Сообразительность Фэйт приводила ее в восхищение, и Сюзанна это не скрывала.
