Вокруг дома все выглядело на удивление мирно. Полосатая лента, протянутая наискось через дорожку, исчезла, и если бы не истоптанная лужайка, никто бы и не подумал, что накануне тут побывала полиция. В домике Дорис стояла тишина. Злополучный дом номер одиннадцать, где не горело ни одно окно, выглядел пустым и заброшенным. Ночью прошел дождь, в воздухе пахло мокрой травой, и поля вокруг были окутаны слабой дымкой тумана, поднимавшегося от теплой земли. Элла полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Симон с радостным лаем помчался по дорожке, увлекая ее за собой. Похоже, он уже начисто позабыл про сломанную ногу. Вот об этом она и мечтала, подумала Элла: мирная деревенская тишина, долгие прогулки по округе, шуршанье осенней листвой. Даже грязь под ногтями ее не раздражала. Все было так, как она себе представляла.
Мэтт и Лорна помирятся и забудут обо всем. Лорна обязательно поверит, что существование Эллы не представляет угрозы их супружескому счастью. Теперь у них все будет хорошо. Можно не сомневаться, что уже в понедельник Мэтт снова обретет свою былую жизнерадостность, станет весело шутить и улыбаться во весь рот, как было всегда. А уж она постарается держаться от него на безопасном расстоянии. И разговаривать только по делу. С нее довольно, решила Элла. Больше никаких глупостей. Она должна думать о будущем. В конце концов, ей скоро тридцать, так что пора определяться, чем заниматься дальше.
Привязав Симона к дереву, Элла погладила его и вошла в лавочку, где торговали газетами. Там оказалось неожиданно людно. Столпившись у кассы, несколько человек что-то оживленно обсуждали с хозяином лавки.
— Уверяю вас, там было настоящее сражение, — волновался какой-то мужчина в тонкой куртке. — Палили по всей деревне, а эти их сирены, доложу я вам, выли как бешеные. Дьявольщина, чуть не сбили меня, идиоты паршивые! Носятся как сумасшедшие, думают, им все позволено!
— Если хотите знать, они подавили больше народу, чем мы с вами можем вообразить, — согласно прошамкал его сосед. — Вот уж что верно, то верно. Когда они и в самом деле нужны, пойди найди их. А тут поналетели, словно мухи на падаль!
Взгляды всех обратились на вошедшую Эллу. Старательно отворачиваясь, Элла поспешила спросить воскресную газету. Чувствовала она себя на редкость мерзко — словно муха под микроскопом. В другое время она бы с удовольствием присоединилась к общему хору, поскольку и ей, как любому другому нормальному человеку, было в чем упрекнуть полицию. Но сейчас Элла едва сдерживалась, чтобы не броситься на ее защиту.
— Эй, послушайте! Ведь вы, кажется, как раз из того самого дома? — спохватился вдруг хозяин лавчонки, с заинтересованным видом повернувшись к Элле. — Что это у вас за свистопляска случилась давеча вечером?
Элла, прижав газету к груди, покачала головой:
— О-о-о… понятия не имею.
— Так вас что же, дома, что ли, не было?
— Э-э-э… нет… — Элла опять уклончиво покачала головой, чувствуя на себе любопытные взгляды.
— Ну, вы там как хотите, — продолжал хозяин, облокотившись о прилавок, — а я сегодня прямо с утра позвонил в газету и науськал на них репортеров — пусть разберутся, что там творилось. Газетчики все раскопают, будьте уверены. А то от властей разве что узнаешь?
О нет, только не репортеры, взмолилась Элла. Господи, да за что ж ей такое наказание?! Неужели им уже никогда не доведется жить как все нормальные люди?
— Готов поспорить, что вся эта заваруха из-за наркоты, — вмешался в разговор тот же мужчина в куртке, выразительно подмигнув Элле. Но она, сделав невозмутимое лицо, небрежно пожала плечами. Его маленькие глазки вдруг вспыхнули: — Так и есть, будь я проклят! Вот ведь зараза, по всей стране уже расползлась! Если хотите знать, это все иммигранты виноваты!
Три головы согласно закивали. Элла заспешила:
— Спасибо за газету. Ну, я пошла. До свидания.
— Ладно… — Хозяин лавчонки равнодушно отвернулся.
Уже возле самой двери она вдруг услышала, как мужчина в куртке нарочито громко пробасил ей вслед:
— Ишь ты, фу-ты ну-ты, еще нос задирает! Аристократишки проклятые! Никогда и слова с нами не скажут! Брезгуют, видите ли! Держу пари, ей все известно!
— Это точно — эти самые, голубых кровей, хуже всех. Благородные, сил нет! А сами-то, сами!.. Кокаин нюхают, палят почем зря! Слишком много денег у них и слишком мало мозгов, вот что я вам скажу!
Элла отвязала Симона и чуть ли не бегом бросилась прочь. Только оказавшись на пустынной дороге, с одной стороны сплошь засаженной высокими сикоморами, она оглядела тянувшиеся до горизонта пустынные поля и перевела дух. Придется, видно, и дальше делать вид, что она ничего не видела и не слышала. Черт подери, выругалась Элла, ведь еще минуту назад в ее душе царили мир и покой! Конечно, это только иллюзия, и все-таки сейчас она отдала бы что угодно, лишь бы вновь вернуть это непередаваемое чувство. Стараясь успокоиться, Элла заставила себя думать о приятных вещах.
У Миранды и Фэйт, похоже, все хорошо. Обе, кажется, счастливы, и слава Богу. У нее тоже все наладится, убеждала себя Элла. Возможно, пока все идет не так, как она когда-то представляла, но это не страшно. Это все ерунда. Естественно, с ее стороны было жуткой наивностью ждать, что Миранда придет в экстаз от перспективы сверлить стену или вешать шторы. Глупо, конечно. Зато Фэйт, похоже, такое занятие по душе. В последнее время они ладят все лучше. Впрочем, и с Мирандой тоже. Интересно, долго они вчера еще болтали внизу, прежде чем угомонились наконец? Элла вновь порадовалась, что эти двое нашли общий язык. Если бы она не была так измотана вчерашними событиями, то с удовольствием спустилась бы вниз и присоединилась к ним. Элла хмыкнула, и губы ее расползлись в улыбке. Эти девичьи разговоры по душам были для нее чем-то совершенно новым, чего она прежде не знала. Похоже, у нее появились две подруги… Надолго ли? Кто знает? Может быть, они даже останутся с ней на какое-то время… Впрочем, зачем загадывать? Они нашли общий язык, и это уже здорово. Очень скоро они смогут вернуться к своим дискам и любимым «мыльным операм», к субботним вечерам с бутылкой вина и телевизором, к веселой болтовне и добродушной ругани с Фэйт, которая опять забыла, что продукты сначала нужно разморозить, а уж потом подавать на стол. Да, покой и уверенность в завтрашнем дне — это то, в чем они все так отчаянно нуждаются, подумала Элла. Теперь она чувствовала, что готова примириться даже с ЭЛО. И даже поймала себя на том, что мурлыкает «Мистер Голубое Небо», — и ей вдруг показалось, что облака над головой разошлись, а солнечный луч, выглянув наружу, любовно позолотил осеннюю листву на деревьях.
Элла втащила Симона в дом, и он тут же помчался к своей миске.
— Эй, есть кто-нибудь? — задрав голову вверх, крикнула Элла.
— Я тут, — услышала она. Это Фэйт. Элла заглянула в гостиную — Фэйт устроилась на диване с чашкой чая и неизменным батончиком «Кранчи» в руках.
— Привет! — просияла Элла.
— A-а… привет. — Фэйт вяло помахала ей рукой. Мысли ее явно блуждали где-то далеко.
