– Подвезете меня, мисс? – Голос мальчишки, эдакое гнусавое нытье, был таким же отвратительным, как и весь его облик. На нем была грязная военная куртка, а из багажа – небольшой рюкзачок и скатка одеял. За его спиной по федеральному шоссе катили автомобили, на ветровых стеклах поблескивали солнечные лучи. Я вдруг снова почувствовала себя свободной, словно удрала из школы с уроков. Парень шмыгнул носом и утерся рукавом.
– Далеко вы направляетесь? – спросила я.
– На север.– Мальчишка пожал плечами.
Я не в первый раз изумилась тому, как можно было вырастить целое поколение людей, не способных ответить на самый простой вопрос.
– Ваши родители знают, что вы путешествуете по дорогам?
Он снова пожал плечами, точнее, одним плечом, словно на большее у него не хватило энергии. Я сразу поняла, что мальчишка определенно убежал из дому, он, скорее всего, воришка и, возможно, очень опасен для любого, кто сделает глупость и возьмет его к себе в машину.
– Садитесь.– Я нажала кнопку, отпирающую дверь справа от водителя.
В Дареме мы остановились, чтобы позавтракать. Парень некоторое время хмуро рассматривал картинки в меню, потом искоса глянул на меня:
– Я не могу… То есть у меня нет денег, чтобы заплатить. У дяди много, он даст мне, а пока вот…
– Ничего,– усмехнулась я.– Угощаю.
Он ехал к своему дяде в Вашингтон – так, по крайней мере, мы оба предположительно считали. До этого, когда я попыталась уточнить, куда же он все-таки направляется, мальчишка бросил на меня свой косой взгляд, так похожий на взгляд грызуна, и спросил:
– А вы куда едете?
Я ответила, что мой пункт назначения Вашингтон, и тогда он подарил мне еще одну свою мимолетную улыбку, показав желтые от никотина зубы.
– Вот-вот, там мой дядя живет. Туда я и еду. В Вашингтон…
Молодой человек пробурчал свой заказ официантке и, поигрывая вилкой, сгорбился над столом. Как и в случае со многими другими молодыми людьми в эти дни, мне трудно было предположить, то ли он действительно умственно отсталый, то ли просто до жалости плохо воспитан и образован. Мне кажется, люди моложе тридцати сейчас неизбежно попадают либо в одну, либо в другую категорию.
Я сделала глоток кофе и спросила:
– Вы говорите, вас зовут Винсент?
– Ага.
Мальчишка опустил физиономию к чашке, как лошадь на водопое. При этом издаваемый им звук напоминал то же самое.
– Приятное имя Винсент. А как дальше?
—А?
– Как ваша фамилия, Винсент?
Мальчишка снова нагнулся над чашкой, чтобы выиграть время и подумать. Быстро, как зверек, он глянул на меня:
– Винсент Пирс.
Я кивнула. Он чуть было не сказал Винсент Прайс. В конце шестидесятых я как-то познакомилась с Прайсом на аукционе предметов искусства в Мадриде. Он был очень мягким и по-настоящему интеллигентным человеком, а его большие ухоженные руки постоянно находились в движении. Мы говорили об искусстве, кулинарии, испанской культуре. В то время Прайс покупал предметы оригинального дизайна для какой-то чудовищной американской компании. Мне он показался восхитительным. И только много лет спустя я узнала о его ролях в этих мерзких фильмах ужасов. Возможно, они с Вилли какое-то время работали вместе.
– И вы предполагаете добраться до своего дяди в Вашингтон автостопом?
– Ну…
– У вас сейчас, конечно, рождественские каникулы. Занятий в школе нет.
– Ну…
– В каком же районе Вашингтона живет ваш дядя? Винсент сгорбился над чашкой. Его волосы висели, как засаленная гирлянда. Каждые несколько секунд он лениво поднимал руку и отбрасывал прядь волос с лица. Жест повторялся бесконечно, как тик, и просто бесил меня. Я наблюдала этого бродягу меньше часа, а его манеры уже выводили меня из себя.
– Возможно, в пригороде? – подсказала я.
– Ага.
– В каком именно, Винсент? Вокруг Вашингтона довольно много пригородов. Может, мы будем проезжать то место, где живет ваш дядя, и я подвезу вас к дому. Он, наверное, живет в дорогом районе?
– Ну. Мой дядя… у него полно бабок… У нас вся семья такая.
Я невольно взглянула на его вонючую армейскую куртку – под ней виднелась драная футболка. Перепачканные джинсы в нескольких местах протерлись до дыр. Конечно, я понимала, что в наши дни одежда ничего не значит. Винсент с его гардеробом вполне мог оказаться внуком миллиардера вроде Дж. Пола Гетти.
Я вспомнила великолепно отутюженные шелковые костюмы, которые носил Чарлз. Вспомнила, как тщательно подбирал подходящую случаю одежду Роджер Харрисон: плащ и дорожный костюм даже для самых коротких поездок, бриджи для верховой езды, черный галстук и фрак вечером. В том, что касается одежды, Америка определенно достигла вершины равенства всех со всеми. Для всей нации выбор одежды ныне был сведен к наименьшему знаменателю – рваным грязным джинсам.
– Чеви-Чейс? – спросила я.
– А? – Винсент покосился на меня.
– Я имею в виду пригород. Может, это Чеви-Чейс? Он мотнул головой.
– Бетесда? Силвер-Спрингс? Такома-Парк? Парень усиленно морщил лоб, словно вспоминая все эти названия. Он уже хотел что-то сказать, когда я его опередила:
– Да, знаю! Если ваш дядя богат, он, скорее всего, живет в Бел-Эйр. Так?
– Вот-вот.– Винсент облегченно вздохнул.– В нем самом.
Я кивнула. Мне принесли чай с тостами. Перед Винсентом поставили яичницу с колбасой, рубленое мясо, ветчину и вафли. Ели мы молча, под чавканье и сопение мальчишки.
За Даремом шоссе I-85 снова повернуло прямо на север. Через час с небольшим мы пересекли границу Вирджинии. Когда я была маленькой, наша семья часто ездила сюда навещать друзей и родственников. Обычно мы путешествовали по железной дороге, но больше всего я любила плавать на небольшом, но комфортабельном боте, который шел всю ночь, а утром причаливал в Ньюпорт-Ньюс. Теперь же я вела «бьюик», огромный, но со слабеньким мотором, и ехала на север по шоссе с четырехрядным движением, слушая по радио классическую музыку и слегка опустив стекло, чтобы как-то разогнать запах пота и мочи, исходивший от моего спящего пассажира.
Мы проехали Ричмонд далеко за полдень. Винсент проснулся, и я спросила, не хочет ли он немного повести машину. От напряжения у меня болели руки и ноги, я пыталась не отставать от других машин, так как никто не соблюдал ограничение скорости – пятьдесят пять миль в час. Глаза мои тоже устали.
– Что, в самом деле? Я кивнула:
– Надеюсь, вы будете ехать осторожно?
– Ну конечно.
Я остановилась в зоне для отдыха, где мы смогли поменяться местами. Винсент ехал с постоянной скоростью – шестьдесят восемь миль в час, придерживая руль одной рукой. Глаза его были наполовину прикрыты, и я на миг испугалась, не заснул ли он, но тут же напомнила себе, что современные автомобили настолько просты в управлении, что их могут водить даже шимпанзе. Я откинулась назад на сиденье и закрыла глаза.
