– А что стоит за инициалом К.?
– Никто не знает. К. Арнольд-старший так и не открыл секрета, и сын тоже не собирается этого делать. Как бы там ни было, служба безопасности обожает, когда президент с семьей отправляется к нему в гости. Дворцы Барента по большей части находятся на островах – он владеет островами по всему свету, дядя Сол,– и там, уверяю, все устроено получше, чем в Белом доме, включая обстановку, охрану, вертолетные площадки, спутниковую связь и прочее. Один раз в год, обычно в июне, «Фонд наследия Запада», принадлежащий Баренту, устраивает «летние лагеря» – развлечение на полную катушку, примерно на неделю, для самых крутых ребят в Западном полушарии. Туда попадают только по приглашению, а чтобы получить приглашение, нужно, по крайней мере, быть членом кабинета министров с блестящим будущим или живой легендой, человеком с нашумевшим прошлым. В последние несколько лет ходили разные слухи про бывших немецких канцлеров, танцующих вокруг костра и распевающих похабные песни вместе со старыми госсекретарями США и парой экс-президентов. В общем, можно себе представить, что это за «лагеря».
– Да.– Сол смотрел, как Арон убирает последний снимок.– А теперь ответь, что все это значит? Почему Тони Хэрод отправился из Голливуда на тайное собрание этих пятерых, которых, видит Бог, я должен был знать, но не знал?
Арон сложил папки в портфель и скрестил руки на груди. Уголки его рта были плотно сжаты.
– Нет, это ты мне ответь, дядя Сол. Продюсер и бывший нацист, тот самый, за которым ты охотишься, погибает в авиакатастрофе – вероятнее всего, в результате диверсии. Ты посылаешь богатого юнца с университетским образованием в Голливуд поиграть в детектива, разузнать что можно о прошлом продюсера, и его крадут, а затем наверняка убивают, как и его коллег-любителей. Неделю спустя компаньон твоего бывшего эсэсовца, который, по всем отзывам, сочетает в себе повадки шарлатана и уголовника, насилующего детей,– летит в Вашингтон на встречу с компанией темных дельцов из коридоров власти, похлеще первого исполкома ООП Ясира Арафата. Что происходит, дядя Сол?
Ласки по привычке снял очки и протер стекла. Он молчал чуть ли не целую минуту. Арон ждал.
– Модди,– наконец сказал Сол,– я не знаю, что происходит. Меня интересовал только оберст – человек, которого звали Вилли фон Борхерт, он же Уильям Д. Борден. Я не знал, кто такой Борден, пока не увидел его фотографию в воскресном номере «Нью-Йорк таймс»… Я узнал того негодяя – оберста Вильгельма фон Борхерта из войск СС… – Сол замолчал, снова надел очки и приложил трясущиеся пальцы ко лбу. Он понимал, что в глазах Арона выглядит несчастным потрясенным стариком.
– Дядя Сол, ты можешь все рассказать мне,– доверительно проговорил Арон на иврите и положил руку ему на плечо.– Позволь мне помочь тебе.
Сол кивнул. Он вдруг почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, и быстро отвернулся.
– Если это в каком-то смысле важно для Израиля… Если это представляет угрозу,– продолжал настаивать Арон,– нам надо работать вместе, поверь!
Сол выпрямился. «Если это представляет угрозу… » Он вдруг воочию увидел, как отец, неся на руках маленького Йозефа, уходит вместе с группой худых бледных мужчин и мальчиков там, в Челмно… Как ушли мама и сестры – в никуда, в небытие… Он вновь ощутил боль пощечины и стыд унижения и вдруг ясно понял – как когда-то его отец, что спасение семьи иногда становится самым главным и даже единственным приоритетом. Сол благодарно сжал руку Арона.
– Модди, тебе придется довериться мне во всем. Мне кажется, тут происходит много такого, что совершенно не связано друг с другом. Человек, которого я принял за оберста из лагерей, возможно, не имеет к нему никакого отношения. Френсис Харрингтон был блестящим студентом, но с довольно неустойчивой психикой. Все, за что брался, он почему-то всегда бросал, как бросил Принстон три года назад. Я дал ему до нелепости большой аванс под его расходы на то, чтобы покопаться в прошлом Вилли Бордена. Уверен, скоро мать Френсиса, или его секретарша, или подружка – кто-нибудь да получит от него открытку с почтовым штемпелем Бора-Бора или еще какого-то похожего местечка. Не сегодня, так завтра.
– Дядя Сол…
– Пожалуйста, выслушай меня, Модди. Друзья Френсиса – они просто погибли в автокатастрофе.
У тебя что, нет знакомых, погибших в автокатастрофе? Вспомни своего двоюродного брата Хаима, как он поехал с Голанских высот на своем джипе навестить девицу…
– Дядя Сол…
– Не перебивай, Модди. Ты сейчас играешь в Джеймса Бонда, как когда-то играл в Супермена. Помнишь, в то лето, когда я приехал к вам в гости? Тебе было девять, а в этом возрасте уже не стоило прыгать с балкона, обвязав полотенцем шею. Ты потом все лето не мог играть со своим любимым дядей из-за того, что нога у тебя была в гипсе.
Арон покраснел и опустил глаза.
– Эти снимки – все это интересно, Модди. Но что они значат? Заговор против Иерусалима? Ячейку «Фатаха» Арафата, готовую начать отправку бомб к границе? Модди, ты всего лишь видел, как богатые и влиятельные люди имели встречу с порнодельцом в этом городе, полном богатых и влиятельных людей. Ты думаешь, что это тайная встреча? Но ты же сам сказал, что К. Арнольд Барент владеет островами и дворцами, в которых даже президент находится в большей безопасности, чем у себя дома. Это была всего лишь вечеринка, на которую не допустили публику, вот и все. Кто знает, какие делишки с порнографическими фильмами обделывают эти люди, на какие порнофильмы дает деньги твой дважды рожденный преподобный Уэйн Джим.
– Джимми Уэйн,– уточнил Арон.
– Какая разница. Ты думаешь, нам стоит беспокоить твое начальство в посольстве, чтобы они отрядили настоящих агентов заниматься этим делом? Ведь это может дойти до Давида, а он так болен… И все из-за какого-то дурацкого сборища, где обсуждались порнофильмы или не знаю что еще?
Арон густо покраснел. На какую-то секунду Сол испугался, что он заплачет.
– О'кей, дядя Сол. Значит, ты мне ничего не скажешь?
Ласки снова коснулся руки племянника:
– Клянусь могилой твоей матери, Модди, я рассказал тебе все, в чем сам смог разобраться. Я пробуду в Вашингтоне еще пару дней. Возможно, смогу выбраться к тебе, повидаюсь с Деборой, и мы снова потолкуем. Это за рекой, да?
– В Александрии,– ответил Арон.– Сегодня не сможешь?
– Мне нужно еще кое-кого навестить. А вот завтра… Я соскучился по домашней еде.– Сол глянул через плечо на трех израильтян – кроме них, в ресторане уже никого не осталось.– Что мы им скажем?
Арон поправил очки.
– Только Леви знает, почему мы здесь. Мы, так или иначе, собирались пойти пообедать.– Арон пристально посмотрел ему в глаза.– Ты сам точно знаешь, что ты делаешь, дядя Сол?
– Да, знаю. Пока что мне хотелось бы делать как можно меньше, немного отдохнуть до конца отпуска, подготовиться к январским лекциям. Модди, надеюсь, ты не станешь посылать кого-нибудь из них следить за мной? – Сол мотнул головой в сторону израильтян.– Это было бы некорректно по отношению к одной моей… коллеге, с которой я собираюсь пойти сегодня в ресторан.
