— Да? Куда? — изобразив, что болеет за дело, а не за свое либидо, поддакнул Бес.
— В том-то и дело, что никуда… Минут пять на обочине постояла, я даже пожалел, что Саню-Ухо не взяли, её реально сфоткать можно было… Потом подошла маршрутка, на Университет и она в неё села…
— Я тебя правильно понял, — нагибаясь поближе к Рябинину уточнил Костя, — через пост она уже на маршрутке проехала?
— Угу… — Рябинин достал сигареты, но увидев, что до Центра осталось совсем немного, убрал их обратно, — и было это утром… А вот до четырех я просидел и больше ни девки, ни «девятки» не видел…
— Непонятно, то ли она на маршрутке обратно проехала, то ли вообще не вернулась, — озвучил общее предположение Долгов. «Буханка» засипела тормозами — впереди возникла «змейка» к ПВД.
— Вань! Тормозни я на рынке выйду! — крикнул Рябинин Гапасько и обратился к операм, — со мной пойдёт кто?
С ним вместе засобирались Долгов, Бескудников и Катаев. Ваня Поливанов пожелал вернуться в горизонтальное положение в кубрике, а Кочур изнывал от банального позыва в уборную. Гапасько и Липатов торопились на продолжение шоу «Активная жизнедеятельность на виду». Собирая наблюдателей, они и так потратили времени больше, чем рассчитывали.
После тяжкого дня, с изматывающим сидением на блокпостах, оперативники решили ублажить угнетённые души пивным бальзамом.
Пока Бес и Рябинин рассчитывались за брэнд №i чеченского пивного рынка — «Оболонь», Катаев привычно прогулялся в конец ряда и, к своему удивлению обнаружил полное отсутствие торговли полотенцами. Размышляя о том, чтобы это значило, он нашел взглядом, примостившихся в сторонке от торговых рядов, оперов и направился к ним. Подойдя, он получил в руки, уже открытую бутылку тёплого пива и присоединился к беседе.
— Чего ждать-то, Серый? — как всегда горячился Бес, — завтра всей бандой выставляемся на твой блок и хлопаем эту сладкую парочку…
— Ты такой простой Саня, — отхлебнув пару глотков, возразил ему Рябинин, — а если там вообще левые люди будут? Может это другая машина? Или продал он её? Я же не видел кто за рулем сидел…
— Даже если и Бекхан, то куда его волочь-то? — Саня Долгов тоже был против скоропалительных действий, — по «официалке» его не закроешь… оснований нет.
— Можно его, конечно, в Ханкалу свезти, — решил не оставаться в стороне Костя, — но на блоке принимать его не будешь, место бойкое… Пацанов потом всю ночь долбить будут… И все последующие.
— Да-а… Подставлять ивановских не надо, — кивком головы поддержал его Рябинин.
— Ну, как тогда его, козла, выманить!? — Бес выбросил опорожнённую бутылку в кусты, — «стрелку» забить?
— Так он и приехал… — съязвил Костя — вон, не то, что Залпы и полотенцами-то никто не торгует…
— Затихарились как мыши под веником… Чувствуют, что вилы скоро… — посмотрел в сторону, где раньше стояла Залпа Долгов.
— Я о чем вам и говорю! — сковырнул пробку со второй бутылки Бескудников, — досидим, бляха, пропадут все без вести…
— И дорогая-а не узна-а-ет, какой у парня-а был конец… — со смехом пропел Костя.
— Не, ну, а что я неправильно говорю?! Серый?! — изобразив непонимание, хлопал глазами, глядя на Рябинина, Бес.
Он был прав, ни одному из них не хотелось отдавать «духов», убивших их товарищей. Да ещё и на финишной прямой. Хотя, наверное, может было бы проще — постоять, посмотреть, слить в РУБОП, подарить кассету, а потом скататься на очередной труп (Бекхана-Тимура-Исы) и, опознав его, отчитаться о раскрытии. Как подвести статус подозреваемого, а потом списать дело в связи со смертью, вопрос был чисто технический. И в статкар-точках, в графе раскрытие автоматически выросли бы показатели по особо тяжким преступлениям.
Вот только сделать этого не позволяют Сашкины глаза на фотографии, которая стоит на тумбочке, возле его кровати. Да ещё, пожалуй, та черта характера в той или иной мере, присутствующая у каждого офицера КМ Фрунзенского Центра Содействия, которую кадровик из областного УВД, презрительно назвал «безголовостью». В общем, нельзя было отдавать этих «мокрушников» никому, кроме самих себя.
— Короче, так… — Рябинин вслед за Бесом осушил бутылку, но, в отличие от него, аккуратно поставил её на землю, — в любом случае я предлагаю не пороть горячку. Никакой агентурной подсветки у нас нет и не будет, поэтому всё придётся делать самим. Сегодня вечером прикинем на каких постах есть смысл работать, но не более трёх, за основной будем держать Жуковский… Поработать надо минимум дня четыре.
— А чего так до хрена-то? — опять возмутился Бескудников.
— Если он появится там хотя бы в течении трёх-четырех дней, можно попробовать в этой движухе график вычислить… а если он есть, то и планировать «приёмку» в сто раз легче…
— Ну ладно… — проворчал Бес, — я согласен… хотя при импровизации результаты всегда интереснее…
— Могут быть такими интересными, — криво усмехнулся Долгов, — что ты о них не узнаешь, но память о тебе будет жить в наших сердцах вечно…
— Сплюнь, дурак, — суеверно посоветовал ему Бескудников, — накаркаешь ещё…
* * *
К вечеру определитесь с наиболее перспективными точками. Все, единогласно признали, что семишестичасовое торчание на посту без подмены, испытание не из лёгких, поэтому распределились следующим образом.
На Жуковского выставляются сразу двое, чтобы держать обзор сверху и контролировать ситуацию на посту. Кроме этого, решили оставить в работе блоки в Старых ремеслах, где тусовался Катаев и около «Минутки». На этих постах решено было выставлять по одному наблюдателю, а с обеда их менять, чтобы не доводить до сегодняшнего «убитого» состояния.
«Светившийся» в этот день перед начальством Гапасько и дежуривший Липатов, рассказали, что Жоганюк и Кутузов опять на полдня выдёргивали Сейфуллу и морили его на причастность к подрывам и нападениям. Раздухарившийся Жоганюк даже «выписал» подзатыльник человеку с перспективой пожизненного заключения и прошедшему обработку чеченским РУБОПом, чем несказанно его удивил.
Липатов тоже выдал сенсационную новость. Эфэс-бэшники приволокли в прокуратуру человека, признавшегося в нападении на машину начальника Фрунзенского ОВД. И всё бы ничего, можно хлопать в ладоши, вот только в показаниях своих он назвал «заказчиком» этого нехорошего дела — начальника КМ Фрунзенского ОВД, всеми уважаемого Турпала Алиевича. Целый день следаки перепихивали этот материал друг другу, пока, в конце концов, прокурор лично не допросил задержанного. Даже после этого, следствие не сдвинулось с места, а прокурор попросил у чекистов тайм-аут для согласования с вышестоящим руководством. Фэйсы утащили «стрелка» обратно к себе, ожидая дальнейшего развития событий. Всё это делалось в условиях жёсткой конспирации, однако, за считанные часы стало секретом Полишинеля.
Утром следующего дня Беса и Рябинина закинули на Жуковку, а Гапасько и Липатов засели на блокпостах меньшей значимости. Сменить их должны были Кочур и Долгов. Катаев дежурил в следственно-оперативной группе, а Поливанов изображал видимость кипучей деятельности.
