Когда Жоганюк и Кутузов навалились на боевика, терзая его о нападении на опергруппу. Бес, прекрасно зная о его непричастности, заморенно зевнув, вышел на свежий воздух.
Уже стемнело, но вечерняя пальба ещё не началась и опер неторопливо пошагал к жилому корпусу, где у входа весело о чём-то похахатывали его коллеги. Не успел Бескудников сделать и пяти шагов, как в темнеющем небе раздался протяжный свист. Затем ещё… Первый взрыв ахнул за корпусами, примерно на месте театра Советской Армии (так оперативники в шутку прозвали место, где «кололи» Турпала и Саламбека), второй, более удачный, рванул перед входом в омоновский отсек. Бес, волочивший в руках автомат и бронежилет, как бабулька-марабулька с авоськами, опаздывающая на троллейбус, понёсся к входу в корпус. После первого же разрыва, сбиваясь в кучу и мешая друг другу, опера ввалились в спасительный коридор с бетонными стенами. Бескудников, забежавший последним, сразу же нарвался на окрик Рябинина:
— К стене, Саня! К стене!
Все остальные уже разлепились вдоль стен по коридору.
На начавшуюся миномётную атаку тут же отозвались все посты комендатуры Центра Содействия. Молотила из АГСа «Точка», бабахала «зэушка» на крыше комендатуры, огрызалась автоматно-пулеметным огнём «Скала».
Рябинин, прижавший к уху радиостанцию, комментировал разговоры, из тех, что можно разобрать, между дежуркой и постами. Выходило, что миномётный налет зачинили откуда-то из-за цеховых корпусов завода «Красный Молот». «Точка» корректировала огонь трассерами и матюгами в радиоэфире. Беспорядочная пальба длилась недолго, влезший в эфир «Удав», прекратил бессмысленную трату боеприпасов. В наступившей тишине, он, вновь выйдя в эфир, приказал любой огонь открывать после его разрешения через согласование с дежурной частью. Но и так было ясно, что всё закончилось. Тем не менее, из укрытий пока никто не выбирался.
— Сколько прилетело-то? — Рябинин, сидящий у входа первым обернулся на выводок оперов.
— Раз пять-шесть во дворе вроде бабахнуло… — сидящий напротив него Долгов неопределённо пожал плечами…
Нашедший приют около стены между Катаевым и Поливановым, Бес поднялся на ноги:
— Я пока шел два точно видел… потом как стрельба началась, так я чуть не оглох…
Вслед за ним принялись разминаться, вставать и проминать затёкшие ноги и все остальные.
— … ответь «Точке»! — ожила радиостанция в руках у Рябинина. Собравшиеся расходиться опера, заинтересованно замерли.
— Слушаю тебя, «Точка», говори! — дребезжащий голосок дежурного, откомандированного из далёкого райцентра, где часть населения всё ещё жила при советской власти, ответил бойцам выносного поста.
— Есть движение по промзоне! К улице Маяковского… в темноте не очень понятно… но похоже на людей с оружием… Разрешите открыть предупредительный огонь!
Всё понятно. Омоновцы с «комендачами» ещё не отошли — хотят пострелять Старая фишка с вымышленными, гордо вышагивающими с оружием и знаменем «За Масхадова», людьми.
Дежурка пару минут молчала. Очевидно, согласовывала по внутренней связи с комендантом.
— «Точка»?! — потревожил эфир «ментозаврик»
— Слушаю! — отозвался пост.
Ответ дежурного, до сих пор не понявшего где он находится, несёт службу и чем руководит, мысленно восседающего за пультом где-нибудь у себя в Усть-ужопинске, «убил» весь личный состав, слушающий радиоэфир. Колоритно акцентируя, жёсткое «о» он выдал:
— Хорошо… Открывайте… Только в прохожих не попадите…
Пауза, возникшая перед новой волной огневого налёта, была дольше обычной, скорее всего, бойцы от смеха не могли уверенно держать в руках оружие. Затем всё-таки душу отвели.
Отсмеявшись и утирая, выступившие слезы, опера, под грохот автоматной канонады ушли спать к себе в кубрик. День закончился на позитиве.
* * *
— Пора к «Визирям», — напомнил Костя Рябинину, когда утром, толком ещё не проснувшись, они выползли к туалету.
— Пора то, пора… — жадно делая первую утреннюю затяжку, ответил Серега, — как бы сейчас Жога с этим Сейфуллой нас по самые помидоры не загрузил…
— Разберёмся… А сгонять всё равно надо…
Из-за угла нежилого корпуса, за которым и находились сколоченные из досок общественные туалеты свободного падения, давясь от смеха, вышел командир ОМОНа Жора Куренной. Увидев Рябинина и Катаева он призывно замахал им рукой.
— Чего случилось, Петрович? — Рябинин хорошо знал омоновца, — в Череповце они постоянно пересекались по работе.
— Пойдём, парни, дурачка одного покажу…
Откуда-то из-за деревянной постройки (общественной уборной) доносились методичные звуки глухих ударов. Посмеиваясь, Куренной жестом руки манил оперов за собой. Те, заинтригованные, послушно шли за ним. Грубо сколоченные доски туалета закончились и любопытствующим открылась следующая картина.
Один из славной плеяды сотрудников милиции общественной безопасности, майор Вадик Тучков, более известный по погонялом «Тычок», а также общепризнано страдающий ложным пониманием служебного долга и гипермилитаристкими замашками. Тычок, сидя на корточках, с настойчивостью маньяка, лупил молотком по, разложенным перед ним на бетонном блоке, пультам от игровых приставок, типа «Сега» или «Денди».
Выражение его лица являло решимость чекиста расстреливающего контрреволюционную сволоту. Куренной, не выдержав, заржал во всю глотку. Катаев с Рябининым, тоже не удержавшись, присоединились к майорским перекатам. Вадик, с занесенным над головой молотком, обернулся на хохочущих, нисколько не смутившись, а лишь досадуя, что какие-то пустозвоны оторвали его от столь ответственного занятия.
— Вот знаешь… Ха-ха-ха… Вадик… — Куренной, давясь от смеха, сбивался, — Вот… в семь часов утра… бл… За э-этим занятием… ха-ха-ха… около параши… Вот… никого другого не ожидал… ха-ха-ха… увидеть… Честно…
С непередаваемым презрением на благородном челе, майор Тучков желчно ответствовал:
— Вот вы, командир ОМОНа, а не знаете элементарных вещей… С помощью таких пультов боевики взрывают наши колонны! Вот!
Позитив продолжался. На планерке Жоганюк, уже переживший финт, вывернувшегося в очередной раз, казалось бы из тупикового положения, Бескудникова, определял вехи по закреплению признательных показаний подозреваемого Мальсагова:
— Михаил Анатольевич, с прокуратурой определитель о «выводке» по числам, конкретно, по эпизодам… Какие, где, когда…
— Николай Иванович, так может сразу, оптом. С утра у «комендачей» «коробочку выпросим и выедем на день.
Кутузов понимал, что на несколько дней, на такие мероприятия «вояки» техники не дадут. Для них слишком мелок масштаб. Подумаешь, какой-то «мокродел» будет на месте тыкать пальцем, кто, как и где ходил-стоял. А то, что все участники следственного действия на время его проведения превратятся в мишени, военных особо не трогало.
