2 октября в 18.55 разведка «Белого дома» сообщила, что в оцеплении вокруг здания парламента начались серьезные перемещения: «Специальные подразделения, предназначенные для действий против масс на улицах, оснащенные спецсредствами, сняты с позиций и передислоцируются в центр города. Они заменяются линейными частями милиции и внутренних войск, очевидно, не способными к активным наступательным действиям»
[1633]
.
И далее: «Как указывалось в нашем донесении от 4 ч. 15 м. 3.10.93, «в кольце обороны Белого Дома в течение ночи со 2 на 3 октября наблюдалось дальнейшее ослабление заградительных линий противника… Милицейское оцепление было отведено и заменено оцеплением внутренних войск, стянутых с периферии, численностью до взвода… Дальнейшая активность в течение ночи… носила все признаки подготовки к снятию оцепления»… Результаты нашего анализа позволили сделать заключение, что «в течение 3.10.93 блокада Белого Дома будет… прекращена»»
[1634]
.
Может быть, под влиянием переговоров 2 октября Кремль решил пойти на мир с «Белым домом» и начал подготовку к его деблокированию?
Ничего подобного.
2 октября «министром внутренних дел был утвержден план организационных мероприятий МВД России по обеспечению правопорядка и общественной безопасности в период массовых мероприятий в г. Москве 3–4 октября с.г. (№ 1/4339 от 2 октября 1993 г.)»
[1635]
.
Обратите внимание, 2 октября уже был утвержден план действия милиции на 3–4 октября. Следовательно, распоряжение о его составлении было дано никак не позднее 1 октября. Это значит, что к пятнице, когда еще только-только начались переговоры в Свято-Даниловом монастыре, МВД знало, что они закончатся ничем, знало, что 3 октября начнутся события, к которым следовало быть готовым.
В чем именно заключался утвержденный план, пока не известно, но известно, что согласно ему «для оперативного реагирования и локализации возможных нарушений общественного порядка создавались подвижные групы резерва министра внутренних дел в составе 200 человек с местом дислокации у здания по улице Житная, д.16»
[1636]
.
«2 октября, – пишет А. С. Куликов, – мы ощутили, что ситуация изменилась, а потому нами был создан резерв, находящийся в 15 минутной готовности, а командующий внутренними войсками Московского округа получил задачу на выдвижение в Москву тех частей внутренних войск, которые называются специальными моторизированными частями и несут службу в одежде сотрудников милиции. Части из Владимира, Тулы, Орехова Зуева, Сергиева Посада, учебные подразделения из Лунева и Тулы начали выдвигаться к столице. Они шли на помощь тем соединениям, которые уже несли службу в Москве»
[1637]
.
Таким образом, мы видим, что 2 октября МВД считало, что ситуация в столице не улучшается, а обостряется. В связи с этим оно уже в субботу начало стягивать в столицу дополнительные силы.
Выступая 5 октября по телевидению, начальник Управления МБР по Москве и Московской области Е. Савостьянов дал понять зрителям, «что его сотрудники были в курсе всех тайных планов Белого дома», в том числе знали о готовящемся его деблокировании
[1638]
. «…Мы знали планы боевиков», – заявил 7 октября на пресс-конференци В. Ф. Ерин
[1639]
.
Заявления В. Ф. Ерина и Е. Савостьянова не были голословными.
Накануне этих событий, «начальник московской милиции Владимир Панкратов» открыто заявил, «что оперативные данные свидетельствуют о подготовке защитниками Верховного Совета вооруженного прорыва блокады»
[1640]
.
«Поздно вечером членов штаба и других руководителей ГУВД, – вспоминает бывший начальник Московского уголовного розыска Ю. Г. Федосеев, имея в виду вечер 2 октября, – в пожарном порядке собрали на экстренное совещание. Торжественный… в парадной форме Панкратов в присутствии внешне беспристрастного руководителя администрации президента Филатова и лощеного вице-премьера Сосковца, которые должны были как бы подтвердить высочайшее одобрение всего происходящего, поставил задачу “по обеспечению общественного порядка во время митинга и несанкционированного шествия от Октябрьской площади к Белому дому”
[1641]
.
«…О том, что в Белом доме готовится прорыв оцепления», заявил в одном из интервью и В. В. Огородников. При этом он подчеркнул: соотвествующую «оперативную информацию» «мы получили» еще «29 сентября»
[1642]
.
На первый взгляд в этом не было ничего удивительного. Вспомним упоминавшиеся ранее листовки с призывом к деблокированию «Белого дома», вспомним призыв В. Уражцева по «Эху Москвы». Удивительно другое. Оказывается, решение о деблокирование «Белого дома» стало известно в МВД в тот самый день, когда оно было утверждено на встрече Е. А. Козлова с В. П. Баранниковым.
Итак, есть все основания утверждать, что МВД заранее знало о подготовке прорыва блокады «Белого дома».
Но если В. Ф. Ерин, В. И. Панкратов и Е. Савостьянов были в курсе «всех тайных замыслов Белого дома», значит, они сознательно ничего не предпринимали, чтобы не допустить массового скопления митингующих на Октябрьской площади, сознательно ничего не делали, чтобы не допустить прорыва митингующих на Садовое кольцо, сознательно, не предприняли никаких мер, чтобы задержать демонстрантов на Крымском мосту, у Парка культуры, на Зубовском бульваре, на Смоленской площади, на повороте с Садого кольца на Калининский проспект.
Но вернемся к этому повороту, куда демонстранты подошли около 15.10–15.15. Как уже отмечалось, здесь Садовое кольцо разделялось на три полосы: по двум из них демонстранты могли поднять на Калиниский проспек (Новый Арбат), по третьей через тоннель проследовать по Садовому кольцу дальше. Однако вход в тоннель как будто бы специально был заблокирован.
