Президент Калмыкии К. Илюмжинов рассказывал («Завтра», № 15, 1994) о том, как группа региональных лидеров пыталась предотвратить начавшийся расстрел парламента. «Когда выходили – вроде целая толпа была, потом людей стало все меньше и меньше, где-то на уровне раздевалки многие потерялись, священник тоже». Прошли к Белому Дому только двое: К. Илюмжинов и президент Ингушетии Р. Аушев. Когда они шли с белым флагом, стрельба не утихала. Вернувшись из осажденного парламента в 15.00 на совещание субъектов Федерации в Кремле, два президента просили Черномырдина остановить убийство безоружных людей. В ответ услышали, что защитников Белого Дома придется вообще стереть с лица земли. Молодой нижегородский губернатор Борис Немцов кричал премьеру: «Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет. Уничтожайте их!». Его поддержали и другие губернаторы. Страх, животный страх отключил сознание.
Судьбу парламента решили залпы танковых орудий. Выполнившие свое грязное дело «добровольцы» потом скажут про женщин и детей, находившихся в Белом Доме: «А нечего им там было делать!».
Из газеты «Президент»: «Ах, как радовалась душа, когда эти мятежные фанатики получили первую оплеуху в «Останкине», откуда их с треском вышибли спецназовцы. Тогда, наверное, мы впервые облегченно вздохнули: армия с нами, армия нас защитит. Последующие события – лишь подтверждение тому. Как грамотно, качественно обрабатывали кантемировцы Белый Дом. Четко, методично, со знанием дела снимали снайперов и подавляли очаги напряженности рязанцы и туляки».
Сколь громко ни заявляла оппозиция о своей готовности отстоять Конституцию с оружием в руках, в руки ей попало всего-то 170 автоматов, а по другим данным и того меньше – около 70-ти. Лужков, правда, утверждал, что автоматов было 1600, да еще 2000 пистолетов, 18 снайперских винтовок и 12 гранатометов, плюс 300 нештатных автоматов и 20 пулеметов («Правда», 01.06.94). По некоторым данным, арсенал Белого Дома составлял 9000 автоматов, несколько десятков противотанковых ракет и гранатометов, но все это «наследство Ельцина» руководство Белого Дома не подумало раздать защищавшим их людям. Обороняться было практически нечем. Обнаружив, что против Белого Дома действуют десятки единиц бронетехники и танки, Руцкой отдал приказ вести только заградительный огонь. Сопротивление оказалось невозможным. Оставалось только показывать корреспондентам нетронутую смазку ствола своего автомата. Это было шоу, а не война. Журналистов пускали всюду.
Команда Руцкого не стреляла. Лишь те защитники Белого Дома, кто подвергся нападению и имел перед собой прямую угрозу смерти, оборонялись. Они пытались также сбивать ельцинских снайперов с крыш прилегающих домов, но чаще сами попадали под их пули.
БТРы из крупнокалиберных пулеметов разметали казачьи заставы и группки ополченцев и даже не давали унести раненных. Мертвые так и лежали на площади в тех позах, в которых их застала смерть. Баррикадникам, правда, удалось поджечь один из БТРов, но всерьез загореться он так и не захотел. Боевая техника с легкостью противостояла гражданскому «вооружению».
Из воспоминания очевидцев (по кн. «Площадь Свободной России» и другим источникам):
– Когда «бэтээры» проезжали первую баррикаду, что была впереди Горбатого моста, кто-то бросил в них бутылку с зажигательной смесью. Не попал. Следующий «бэтээр» этого человека просто раздавил. В короткие минуты перемирия я из окна третьего этажа Белого Дома хорошо видел погибшего: проткнутая костями зеленая куртка, выдавленный на асфальт из рукавов кровавый фарш… После этого я уже ничему не удивлялся… «Разве вы не слышали: выступал Гайдар, призывал выходить на улицы, защищать демократию. Меня вот мама и отпустила…». Мы стояли за толстым простенком. Они отошли от нас, и тут же «бэтээры» начали стрелять по теням в окнах. Девушку буквально разорвало пополам. Верхняя часть ее туловища откатилась чуть ли не к моим ногам. Оставила на паркете длинный, жирный кровавый развод… Я не запомнил лица девушки. Пусть ее мама скажет спасибо Гайдару.
– Когда утром 4 октября от мэрии, легко преодолев игрушечную баррикаду, на площадь влетели танки, отец Виктор – наивный и добрый человек! – вышел навстречу им, подняв над головой свое оружие – икону, пытаясь остановить их. Крупнокалиберный пулемет прошил его насквозь, а вместе с ним и икону. Когда он упал, убийцы, видимо, для верности проутюжили гусеницами его тело.
– На моих глазах людей ставили к стенке и с каким-то патологическим злорадством выпускали в уже мертвые тела обойму за обоймой. У самой стены было скользко от крови. Ничуть не стесняясь, омоновцы срывали с мертвых часы и кольца.
– Последняя группа была примерно полторы тысячи человек. Только мы вышли на лестницу, из мэрии и из другой точки по нам стали бить из крупнокалиберного пулемета. Из нашей группы примерно 12 человек упало. Прямо передо мной женщине пуля попала в грудь. Она мне до сих пор каждую ночь снится. У нее спина как-то всколыхнулась, и вдруг начал набухать красный пузырь. Он лопнул, и я заметил, что в разные стороны полетели позвонки. Она медленно начала падать. Мы стали прятаться за парапеты, а командир «Альфы» сказал: «Мы вступаем в бой с этими алкашами, идиотами и дегенератами. Наша задача – подавить огневые точки».
Собравшись в зале на третьем этаже, не имевшем окон и потому наиболее безопасном, депутаты и другие невооруженные обитатели Белого Дома пытались стоически переносить варварский обстрел и ежеминутную опасность быть убитыми. Они пели песни, читали стихи и слушали выступления тех, кто, быть может, уже прощался с жизнью. Ждали помощи, но помощь так и не пришла. Помощи не было, поэтому стали ждать жестокой расправы и смерти.
Радиоэфир был заполнен командами стрелять на поражение, живых из здания не выпускать и не жалеть патронов. Стремясь остановить расстрел, руководители обороны парламента по радиотелефону пытались связаться с президентской стороной. Тщетно. Снайперы «снимали» тех, кто пытался выйти из здания с белым флагом.
Штурмовали Белый Дом в полной неразберихе. Войск было так много, что в суматохе стреляли по своим («МК», 09.10.93). Убитых и раненых, разумеется, относили на счет защитников парламента. Журналисты тоже все время принимали своих за чужих: если били прикладом в зубы или крыли трехэтажным матом – значит, это «боевики» Белого Дома. Потом этим враньем заполнялись страницы газет с миллионными тиражами.
Группы «Альфа» и «Вымпел» отказались принимать участие в операции по штурму Белого Дома. Даже представ пред мутные очи «всенародного избранного» спецназовцы не дрогнули. «Мы не для того готовились, чтобы в безоружных машинисток стрелять», – сказали офицеры Ельцину. Тогда «ельцинисты» предприняли иезуитскую тактику: подвели группу вплотную к боевым действиям, чтобы, втянувшись в обстановку боя, они пошли дальше. Так и случилось. «Альфу» на БТРах послали «в разведку», и, как уже говорилось, при попытке подобрать раненного был убит тридцатилетний лейтенант, получивший от снайпера пулю в незакрытую бронежилетом часть тела. Выстрел прозвучал не из Белого Дома. Очевидцы показывали, что в Белом Доме снайперов не было, как не было и снайперских винтовок. Не удалось найти ни одного снайпера и позднее – после раздутой шумихи о якобы засевших на крышах домов сторонниках парламента.
