Хан замолчал, вглядываясь в лицо Нефёдова.
– Однако он не настолько глуп, чтобы упустить шанс, который сам идёт ему в руки. Он вцепится в тебя мёртвой хваткой, и просто так не отпустит. Можешь быть в этом уверен. Ты его последний шанс разом снести головы всем своим врагам и с триумфом вернуться обратно… К тому же твои ноги… Как я понял, если тебя немедленно не прооперируют, дело может кончиться скверно.
Борис и сам это понимал, но от слов немца у него всё похолодело внутри. От одной мысли, что он может превратиться в безногого калеку, его прошибал пот. Нет уж лучше смерть. Ведь на сделку с врагом он не пойдёт ни за что. Хан словно прочёл его мысли:
– Это они могут ещё на что-то надеяться, но я то знаю, что тебя им не сломать. Ты лучше сдохнешь, но своим не изменишь… Знаешь, Борис, к старости даже такие прожжённые циники, как я, становятся сентиментальными, и потому в память о нашей былой дружбе, я хотел бы спасти твою задницу. Как ты на это смотришь?
Борис был заинтригован, однако опасался подвоха, потому что абсолютно не доверял немцу. Хан продолжал:
– Есть только одно средство, которое даже такое алчущее честолюбие заставит смущённо замолчать – деньги. Большие деньги. Они здесь часто выше политики и всего остального. Это как со здешними рыбаками, которые выловили тебя бесчувственного вместе с треской из моря. Им было всё равно, кому продать свой улов. Добытая треска пошла на рынок в соседнем городке. Там в этот день были лучшие цены. А тебя они «толкнули» американцам только потому, что они платят лучше. Но они могут продать тебя и коммунистам, если кто-нибудь покроет эту разницу.
– Куда ты клонишь?
– Такой человек у меня есть. И у него к тебе выгодное деловое предложение. Скоро я тебя с ним познакомлю…
После Хана к Борису вошёл доктор. Он сообщил, что согласен сделать ему операцию в полевых условиях, но из-за отсутствия необходимого оборудования пациенту придётся потерпеть…
Глава 50
Хан вернулся через шесть дней. К этому времени Борис уже немного пришёл в себя после операции. Доктор несколько раз навещал его. Благодаря лекарствам и продуктам, которые он привозил, рана заживала без осложнений.
Хан появился вместе с чернокожим офицером-лётчиком, которого он представил, как майора Эвереста. На лице негра были видны следы недавних ожогов. На нём была мягкая фуражка с лихо заломленными краями в стиле элитарного «Клуба 50-ти». Во время Второй мировой войны такую могли носить только пилоты совершившие полсотни боевых вылетов. По меркам авиации союзников – абсолютный адреналиновый рекорд.
На левой стороне кителя майора имелась весьма внушительная пачка орденских лент. Борис не слишком хорошо разбирался в американских наградах. И, тем не менее, он заметил среди его «фруктового салата (так на жаргоне американских военных именовались орденские планки) – знаки воздушного креста, двух орденов «Пурпурное сердце» и «Серебряной звезды». Парень был серьёзный!
На ногах у лётчика были «коркораны» – прыжковые ботинки парашютистов – лучшая обувь во всей армии США. Причём ботинки были коричневого цвета. Хотя в 1947 году вооружённые силы США приказом министра обороны перешли на чёрные ботинки, универсальные для всех родов войск. Но ветераны Второй мировой любили подчеркнуть, что они служили ещё в прежней армии «коричневых ботинок».
Майор Эверест был предельно конкретен и деловит:
– Я знаю кто вы. Компании, на которую я работаю, нужна хорошая реклама. Я предлагаю вам честный поединок в условленный день, в условленном месте.
Макс Хан объяснил, что Бориса отпустят под честное слово, если он примет условия майора Эвереста.
Борис не верил своим ушам. Возможно ли такое! Дав потенциальному противнику время подумать, Эсла вышел.
Как только за ним закрылась дверь, Борис спросил у Хана:
– Зачем ему всё это?
Хан пояснил:
– Двадцать минут назад он выкупил тебя у разведки за сумму, на которую можно купить небольшое ранчо в Техасе. Впрочем, это копейки по сравнению с миллиардами, которые собирается заработать на тебе его компания. Если ты, конечно, согласишься. Но если ты ответишь Эвересту «нет», то через несколько часов тебя под усиленной охраной отправят в Штаты. Поэтому я тебе советую согласиться на бой. Ты хороший лётчик, так что шансы у тебя есть. Правда, сразу хочу предупредить: это будет самый опасный противник, с которым тебе когда-либо приходилось иметь дело…. И не тяни с ответом. Майор отчего то зол на весь свет и может засомневаться в твоей порядочности.
Филипп Эсла, действительно пребывал в крайне скверном расположении духа. Накануне ему сообщили, что в его родном штате почётным гражданином выбрали лётчика-ирландца, который во время Второй мировой войны сбил всего пять самолётов противника (плюс два «вероятно уничтоженных»). Не бог весть какое достижение! Примерно такой счёт имели многие. Ныне этот отставник мирно торговал недвижимостью. Тогда как он – Эсла до сих пор оставался в строю! И конечно ирландец в подмётки не годился ему по количеству одержанных побед. После гибели в конце Второй мировой войны таких легендарных истребителей, как восьмикратный Ас (40 побед) Ричард Айра Бонг, который разбился 6 августа 1945 года во время испытаний реактивного Р-80, его близкого друга и конкурента в борьбе за корону «короля воздуха» Томаса Макгуайра, а также пропавшего без вести лучшего аса ВМФ Эдварда О'Хара – Эсла стал номером один в неофициальной иерархии ныне живущих легенд. Об Асах же новой волны, например, о восходящей «звезде» Корейской войны Джозефе Макконнелле ещё только начинали говорить.
Эсла одним из первых в мире стал реактивным Асом, добавив к внушительному списку сбитых поршневых самолётов пять «заваленных» в Корее джетов
[72]
МиГ-15. Он имел очень внушительный набор боевых наград: помимо американских высших знаков отличия для офицеров ВВС – креста «За выдающиеся лётные заслуги» и Воздушной медали, также британский Крест ВВС и французский орден Почётного легиона. На большей части территории США его чтили, как «звезду» национального масштаба. Но только не родном южном штате! Заправляющие всем местные расисты никогда не признают героем цветного. Для них он всегда оставался и останется грязным нигером, выскочкой, полуграмотным сыном рабочего с хлопковой плантации, зарабатывавшим всего несколько долларов в неделю за 12 ежедневных часов каторжного труда. Белым расистам было плевать, что портрет их земляка появлялся на обложке журнала «Life», а влиятельные вашингтонские сенаторы не чурались пожать чернокожему герою руку.
Они воспользовались первой же возможностью, чтобы прилюдно унизить его. И многим землякам Эслы это понравилось. Накануне он получил бандероль с родины, в которую была вложена газета с репортажем о чествовании нового почётного гражданина штата, прославленного военного лётчика – того самого ирландца. Статья была снабжена фотографией: по запруженным народом улицам родного города Эслы вслед за открытым губернаторским «Бьюиком» на специальной автоплатформе везут истребитель «Мустанг» героя, на котором он летал в годы своей службы. На платформе рядом с истребителем, у которого сняты крылья, чтобы его можно было провезти даже по самым узким улочкам, закреплён информационный щит с описанием подвигов, совершённых земляком-ирландцем на этом самолёте в годы войны. В общем, всё очень торжественно. Богатые меценаты из числа белой деловой элиты выкупили списанный со службы самолёт у военных, чтобы установить в музее славы штата.
