Борис впервые оказался на борту вертолёта. Правда, внутри всё тряслось и дребезжало. Вибрация от главного редуктора шла такая, что казалось будто сидишь верхом на камнедробильной машине. Тем не менее возможности нового летательного аппарата впечатляли. Нефёдов слышал, что американцы и их союзники имели в Корее несколько тысяч винтокрылых машин. И в основном они применялись в поисково-спасательных и санитарно-эвакуационных целях. Недаром американские, английские и английские лётчики и пехотинцы называли парней из вертолётных эскадрилий «ангелами-хранителями». Те и в самом деле спускались с небес, когда пилота сбитого «Сейбра» или «Летающей крепости», казалось, уже ничто не могло спасти от гибели или плена.
К сожалению, нашим лётчикам-интернационалистам, в отличие от противника, в случае катапультирования в подавляющем большинстве случаев приходилось уповать лишь на себя, да на помощь товарищей. Борис знал случай, когда ради того, чтобы вытащить из переделки получившего во время вынужденной посадки в горах тяжёлые травмы гвардии подполковника, был использован учебно-тренировочный Як-11. Находчивые однополчане спилили ручку управления во второй кабине и посадили туда парашютиста с ампулами. «Яшка» под прикрытием полка истребителей благополучно прибыл в труднодоступный горный район, и выпрыгнувший из него с парашютом фельдшер оказал раненому квалифицированную помощь, и помог продержаться до того момента, когда к месту аварии пробилась с боями эвакуационная команда, укомплектованная бойцами с основательной альпинисткой подготовкой. К сожалению, данный случай являлся редким примером со счастливым финалом. Гораздо чаще всё заканчивалось трагически.
А ведь будь в распоряжении каждого воюющего в Корее советского авиаполка хотя бы один вертолёт, сколько жизней можно было бы спасти! А сколько наших лётчиков уже в мирное время погибало в северных морях, в тайге и в других недоступных для обычной авиации местах, только потому, что им не была оказана своевременная помощь!
В то же время Нефёдов слышал, что американцы использовали в Корее машины конструкции талантливого русского инженера Сикорского, эмигрировавшего ещё в революцию из России. Это не могло не вызывать в нём чувство гордости. Плевать, что на фюзеляже красовались не красные звёзды, а белые. Всё равно охватывало волнение от осознания того, что чудо-аппарат создан русским гением.
Донёсшиеся из пилотской кабины громкие голоса заставили Бориса поторопиться с принятием решения. Говорили о нём, точнее о том, за кого он себя выдавал:
– Да, это майор Роберт Гордон из 20 авиагруппы, – по радиосвязи докладывал кому-то один из вертолётчиков. – Он с авианосца «Сидней»… Да, я уже получил предупреждение о приближающемся циклоне. Нам надо срочно где-то укрыться, поэтому мы следуем на авианосец «Оушн». Предупредите его диспетчерский центр и врачей. Правда, наш медик говорит, что парень в неплохой форме и даже улыбается. Ещё бы! Я бы на его месте тоже веселился. Не каждому везёт выиграть такой Джек-пот! Мы выдернули счастливчика из моря, когда вокруг собрались попировать десятка три акул. Не хотел бы я оказаться на его месте! После такого приключения обычно начисто отпадает охота даже к посещению общественных пляжей, не то что к боевым полётам над морем.
При этих словах Нефёдов невольно скосил глаза в сторону открытой двери. Они летели не очень высоко – в каких-нибудь двадцати метрах над волнами. Вполне приемлемая высота для прыжка в воду. Но, Господи, как же не хотелось возвращаться обратно в полное опасностей море, из которого его буквально за шкирку вытащили винтокрылые ангелы-хранители! Но иначе плен. Это был как раз тот особый случай, когда выбора просто не было. Оставалось лишь точно рассчитать момент для прыжка. «С учётом скорости этой стрекозы и встречного ветра минут пять в запасе у меня ещё есть, но не больше – анализировал положение Нефёдов. – Потом в любой момент на горизонте может показаться вражеская эскадра».
При этом лже-австралиец старался даже намёком не выдать своих намерений, и исподволь оценивал находящихся поблизости людей. Более всего его беспокоил мускулистый рослый матрос-спасатель у двери. У здоровяка наверняка отменная реакция, поэтому надо было придумать, как его обойти…
– У меня разболелась спина, – пожаловался медику Борис, при этом старательно изображая страдания. – Сразу я не почувствовал, а теперь позвоночник словно током бьёт от малейшего движения!
– Вам нельзя двигаться сэр, это может быть следствием неудачного катапультирования.
Медик предложил уложить лётчика на носилки, где его тело можно будет зафиксировать с помощью специальных ремней..
«Супермен» поднялся с откидного сиденья у двери и направился в хвостовую часть грузовой кабины. «Теперь пора! – сказал себе Нефёдов и, схватив подвешенную к борту надутую кислородную подушку, бросился с ней к открытой двери. Внутри всё сжалось от распахнувшегося ему навстречу безбрежного пространства. Борису показалось, что за последние минуты винтокрылая машина поднялась выше. Ну да теперь уже всё равно! Пути назад не было. И всё-таки на мгновение ужас парализовал его. Но лишь на мгновение. Переборов секундное замешательство, беглец шагнул в бездну…
Глава 47
Сознание возвращалось к нему постепенно. Очень долго Борис вообще не мог понять, где он и что с ним. Из памяти словно стёрли солидный отрезок времени. Он прекрасно помнил свой дикий прыжок из вертолёта и первые часы после него. А вот что произошло дальше, – было покрыто абсолютным мраком. Похоже, что каким-то непостижимым образом ему снова удалось обмануть судьбу. Конечно, если только он не на том свете…
Он лежал голый на полу какой-то хибары, накрытый одеялом из звериных шкур. Здесь пахло сыростью, а ещё морем и рыбой.
Мысли в голове были обрывочные и неспокойные: «Сейбр» спрятан в полосе прилива… Надо срочно сообщить своим… Где мой пистолет?… Страшно хочется пить… Что с ногами?». Он был ещё настолько слаб, что практически сразу снова провалился в глубокий сон…
Когда он снова очнулся, то обнаружил, что чьи-то заботливые руки перебинтовали его ступни. Стоило Борису слегка пошевелить пальцами под повязкой, и он вскрикнул от острой боли. Однако эта боль окончательно пробудила разум. Мысли, перестав хаотично проскальзывать сквозь сознание, начали цепляться друг за дружку, выстраиваясь в логические цепочки. Стало ясно, что ноги серьёзно повреждены при ударе о воду. Скорее всего сломаны. По крайней мере, правая. Просто из-за шока он не почувствовал этого сразу. Новость не слишком взволновала Нефёдова. За свою долгую жизнь он привык к травмам. Профессия военного лётчика учит терпеть боль. Труднее приспосабливаться к тому, что с годами периоды зализывания ран становились всё длиннее.
Мужчина сел и осмотрел своё тело. Похожим образом, вернувшись из тяжёлого боя, он изучал после посадки свой самолёт, подсчитывая пробоины и прикидывая в уме, сколько времени механикам понадобится на то, чтобы залатать «старушку».
Но тут совершенно дикая ошеломляющая догадка пронзила Бориса раскалённым прутом: «А если это плен?!».
Он ужаснулся, ведь теперь – со сломанной ногой, да ещё и голому убежать будет крайне сложно. «Впрочем, и чёрт бы с ним, что голый. Скверно, что с голыми руками».
