Судно – и все, что в нем находилось, – перескочило с нулевой гравитации до трех тысяч g за две и шесть десятых секунды.
В один миг планета рванулась навстречу, осталась позади и ухнула далеко вниз. Манмут замедлил изображение на своих мониторах, дабы серьезнее осознать расставание.
– Йуу-хууу! – проорал Орфу, закрепленный на внешнем корпусе.
Подлодка и корабль заскрипели, застонали, захныкали от безумного напряжения, которое обрушилось на них, но прочные материалы и конструкция аппаратов, а тем более самих моравеков, выдержали испытание с честью. «Смуглая леди», например, плавая подо льдами Европы, спокойно переносила давление в миллионы килограммов на кубический сантиметр.
– Вот дерьмо! – Манмут по привычке обращался к давнему другу, однако нечаянно передал ругательство по общему лучу.
– Это точно, – поддакнул Ри По.
Бурлящие полярные огни Юпитера – ослепительный овал сияния на севере планеты – в последний раз ярко полыхнули внизу и пропали за кормой.
Ганимед, еще секунды назад находившийся за миллион километров от корабля, промелькнул и тоже затерялся вдали.
– Урук Сулкус, – произнес на общей линии Корос III, и Манмуту почудилось, будто он сглотнул или выругался. Потом европеец уловил необычайно теплую нотку в бесстрастном голосе товарища и понял: капитан попрощался с неким клочком земли на грязном, исцарапанном снежке родной планеты, пронесшейся мимо.
Крохотный спутник по имени Гималия – ни один из путешественников ни разу не побывал там и вряд ли жалел об этом – просвистел ошпаренным светлячком.
– Покидаем фронт головной ударной волны, – промолвил Ри По с каллистянским акцентом. – Вот и высунули носы за край своей тарелки. Некоторые из нас – даже впервые.
Манмут обратил внимание на экраны. По данным Ри По, судно удалилось от Юпитера на расстояние пятидесяти трех диаметров планеты и продолжало набирать быстроту. Европеец заглянул в разделы памяти, которыми никогда прежде не пользовался. Выяснив, что радиус этого крупнейшего в Солнечной системе небесного тела имеет длину семьдесят одну тысячу километров, хозяин «Смуглой леди» наконец получил представление о скорости полета. Маленький моравек смутно припоминал: солнечное тяготение должно подцепить их и перекинуть на противоположную сторону светила, к цели поездки; впрочем, вопросы навигации не волновали Манмута. Его работа начнется позже, в марсианском океане, и не составит ни малейших трудностей. Яркое солнце, теплый климат, небольшие глубины, о давлении не стоит и говорить, ночью можно ориентироваться по звездам, днем – по геопозиционирующим сателлитам, которые будут специально выпущены на орбиту, почти никакой радиации по сравнению с поверхностью Европы… Кракенов нет. Льда нет. Даже льда! Как-то слишком все просто.
Разумеется, если постлюди проявят враждебность… или корабль не перенесет вторжения в атмосферу… или не отыщется способ вернуться на Юпитер… Хотя уж это никак не зависело от скромного капитана подлодки. Мыслями европейца начал завладевать сонет 127.
– Друзья, вы в порядке? – спросил Корос III.
– В полном! – отозвался каждый.
Чтобы выбить эту команду из седла, потребовалось бы нечто большее, чем жалкая парочка тысяч гравитаций, принятая на грудь. Дух космолетчиков был бодр, как никогда.
Ри По принялся разъяснять товарищам разные подробности предстоящего путешествия, однако Манмут не особенно прислушивался. Его уже притянуло мощное гравитационное поле сонета 127, первого из тех, что посвящены «смуглой леди».
8
Ардис-холл
Даэман крепко спал и видел во сне женщин.
Честно говоря, он и сам находил это немного забавным, даже странным: дамы снились ему, только если не спали рядом. Можно подумать, его тело непременно требовало мягкой, теплой близости каждую ночь, и подсознание услужливо поставляло нужные ощущения, утешая за бесплодно прошедший день. Довольно позднее пробуждение в уютной комнате Ардис-холла разбило ночные грезы на тысячу осколков. Впрочем, и этого, вкупе с утренней эрекцией, хватило, чтобы вернуть расплывчатое воспоминание об Аде или о ком-то очень похожем на нее: ароматная белая кожа, струящая тепло, полные ягодицы, округлые груди, крепкие бедра… Этим чудесным утром гость почти не сомневался в успехе: он обязательно покорит девушку до конца уик-энда.
Приняв душ, побрившись, одевшись в безупречно «деревенском» стиле, к которому Даэман относил хлопчатобумажные брюки в бело-голубую полоску, саржевый жилет, рубашку белого шелка, галстук с рубиновой запонкой и ботинки-лодочки из черной кожи (самую малость потверже привычных комнатных туфель), щеголяя любимой деревянной тростью, коллекционер отправился завтракать в залитую солнцем оранжерею, где, к вящей радости, услышал, что Ханна вместе с этим несносным Харманом покинули особняк на рассвете. «Готовятся к вечерней плавке», – туманно пояснила Ада, но мужчина и не собирался вытягивать из нее подробности. Он был счастлив избавиться от неприятного «именинника».
Хозяйка больше не заводила нелепых разговоров о книгах или космических кораблях – зато она провела с Даэманом целое утро, гостеприимно показывая Ардис-холл – многочисленные флигели, разветвляющиеся коридоры, подвалы с изысканными винами, потайные ходы и старинные мансарды. Собиратель припомнил прошлый раз, когда юная девчушка Ада вот так же водила его по особняку. На крыше располагалась платформа джинкеров, и, забираясь туда по шаткой лесенке вслед за быстроногой малышкой, любитель бабочек, никогда не терявший бдительности в подобных ситуациях, на долю мгновения заметил мелькнувшее из-под взметнувшейся юбки «седьмое небо» горячих парней. Молочные бедра и тени между ними навсегда запечатлелись в его памяти.
Вот и сегодня Ада позвала гостя на крышу. Однако теперь она жестом указала Даэману лезть первым, лукаво улыбнувшись на джентльменский лепет о том, что дам нужно пропускать вперед. Эта улыбка рассеяла все иллюзии, будто бы тот далекий случай остался таким уж незамеченным.
Махагоновые доски платформы, все еще блестящие, выдавались со ската крыши в шестидесяти футах над усыпанной гравием дорожкой, вдоль которой выстроились войниксы, похожие на ржавых скарабеев, застывших на задних лапах. Даэман шатнулся от неогороженного края; Ада же, напротив, подошла прямо к опасной грани, устремив тоскливый взор на газон и далекую линию леса.
– Ну разве ты не отдал бы все на свете, лишь бы заполучить работающий джинкер? Хотя бы на пару дней?
– Нет. А зачем?
Девушка пошевелила тонкими пальцами.
– Да ведь даже в детском джинкере ты мог бы улететь за лес, за реку, унестись за те холмы на западе… Мчаться и мчаться не останавливаясь, прочь от любого факс-узла…
– Кому же этого захочется? – искренне поразился гость.
Спутница молча смотрела на него несколько мгновений.
– Тебе что, совсем не любопытно? Как там, вдали?
Даэман обмахнул жилет, стряхивая несуществующие крошки.
