– И что, эта раса действительно так враждебна, как говорят? – поинтересовался европеец. Впрочем, он сразу пожалел о своих словах: еще сочтут за паникера.
– Не знаю. Похоже на то. Роквеки избрали более воинственный путь развития, чем мы. По слухам, они боятся и открыто ненавидят постлюдей, а нас, моравеков, просто не выносят. Корос III мог бы порассказать, насколько правдивы легенды об их жестокости.
– Корос? А он-то откуда?..
– Это известно немногим, но шестьдесят земных лет назад он возглавлял экспедицию, отправленную в эти края Консорциумом Пяти Лун и Астигом-Че. В полете принимали участие десять моравеков. Вернулось только четверо.
Капитан «Смуглой леди» задумался. Он впервые пожалел, что не изучал разные виды оружия. Если этим существам придет на ум уничтожить чужой корабль, хватит ли у них мощи? Нет, навряд ли. Даже реактивной ракете не под силу достать мишень, которая движется со скоростью 0,193 световых.
– Так что за три безуспешных способа разрешить загадку жизни предлагает Пруст? – спросил он товарища.
Краб-исполин прочистил виртуальное горло.
– Во-первых, носы героев почуяли увлекательный аромат благородства, дворянства, знатных титулов и наследных привилегий. Рассказчик Марсель следует по этой дороге две тысячи с лишним страниц. Во всяком случае, он искренне верит, что высшая форма аристократии – это аристократия духа. Однако чистый и ровный путь заводит его в тупик.
– Обыкновенный снобизм, – хмыкнул Манмут.
– Обыкновенный?! – Раскатистый голос Орфу все сильнее оживлялся на личном луче. – Если хочешь знать, Пруст усматривал в снобизме силу, скрепляющую общество – любое общество, в какие угодно времена – воедино. И вот он изучает в книге всевозможные уровни и проявления этого феномена, какие только можно вообразить. Автор не устает открывать новые и новые лики снобизма…
– Зато я устал, – буркнул собеседник, надеясь, что его искренность не слишком обидит товарища.
Рокочущий дозвуковой хохот, сотрясший линию, успокоил его.
– Каков же второй способ познать тайну жизни? – спросил европеец.
– Любовь.
– Как? – Манмут растерялся. Более трех тысяч страниц книги затрагивали и эту тему, но всегда с горьковатым привкусом… безысходности, что ли?
– Любовь, – прогрохотал моравек с Ио. – Сентиментальная влюбленность и плотская похоть.
– Ты имеешь в виду… нежное чувство Марселя и – теперь-то я понимаю – Свана к семье, к бабушке?
– Нет, дружище. Теплую привязанность к знакомым вещам. К самой памяти. И к людям, вовлеченным в царство знакомых вещей.
Хозяин «Смуглой леди» покосился на кувыркающийся в космосе астероид по имени Гаспра. Согласно данным Ри По, это небесное тело совершало оборот вокруг своей оси за семь стандартных часов. Интересно, могло бы подобное место сделаться для него, для любого, кто способен на чувства, источником сентиментального притяжения?
– Вот темные моря Европы – это да…
– Прошу прощения?
Маленький европеец ощутил, как сжались и похолодели органические слои в его теле. Надо же было сболтнуть свои мысли по линии! Хорошо хоть, не по общей!
– Так, ничего. Почему бы и в самом деле не влюбиться в разводье? Чем не ответ на главную загадку?
– Потому что, – начал Орфу, и другу впервые послышались скорбные нотки в голосе огромного краба, – Пруст понимал, а его герои выяснили несколько позже… Ни любовь, ни ее благородная кузина дружба не способны уцелеть под губительными лезвиями ревности, скуки, привычки, эгоизма.
– Никогда?
– Никогда. – Иониец испустил тяжкий вздох. – Перечитай последние строки «Любви Свана». Помнишь? «Как же так: я убил несколько лет жизни, я хотел умереть только из-за того, что всей душой любил женщину, которая мне не нравилась, женщину не в моем вкусе!»
– Ну да, я заметил, – отозвался Манмут. – Только не знал в ту пору, как это следует воспринимать: как искрометный юмор, ядовитую желчь или знак невыразимой печали?
– Все вместе, друг мой. Все вместе.
Капитан подлодки накачал в каюту побольше кислорода, желая избавиться от серой паутины грусти, что грозила беспросветно оплести его сердце.
– А как называется третья дорога?
– Давай отложим до следующего раза, – произнес Орфу, очевидно уловив настроение товарища. – Корос III собирается расширить радиус действия уловителя Матолофф-Феннелли. Ну разве не занятно посмотреть на фейерверки в рентгеновских лучах?
На орбите Марса путешественники, разумеется, ничего интересного не встретили: ведь сама планета, как и положено, находилась в то время позади Солнца. Днем позже корабль пересек земную орбиту, и вновь ничего особенного: Земля крутилась где-то внизу. Меркурий мог бы стать единственным небесным телом, четко заметным на смотровых экранах, да только яростное солнечное сияние вскоре заполнило их до отказа.
За девяносто семь миллионов километров от светила, когда нити накала радиатора дышали немыслимым жаром, парус из борволокна был спущен, смотан и убран под купол на корме. Орфу принял в этой работе самое активное участие, деловито суетясь на корпусе космической посудины; обратившись к внешним камерам, Манмут впервые разглядел его шрамы, царапины и выбоины в свете пламенных языков Солнца.
За два часа до запуска термоядерных двигателей Корос III удивил европейца неожиданным приказом: всем собраться в модуле управления, подле приемников магнитного уловителя.
Внутренних коридоров на корабле не было, и хозяина «Смуглой леди» одолевали сомнения в необходимости совершать путешествие по внешней обшивке корпуса ради обычной беседы.
– Зачем идти туда лично? – спросил он у друга. – Тем более ты все равно не поместишься в модуле управления.
– Ничего, подожду снаружи. Я буду видеть вас через открытые двери, кабельная связь обеспечит надежное сообщение.
– Не лучше ли просто обсудить все вопросы по общей связи? – Вакуум и проникающее излучение не пугали европейского моравека, но мысль о необходимости покинуть свою подлодку заставляла его нервничать.
– Не знаю, – откликнулся иониец, – однако до запуска двигателей осталось сто четырнадцать минут, так почему бы мне не заскочить за тобой по дороге?
Так и поступили.
Они встретились у грузового отделения. Манипуляторы Орфу усадили Манмута в укрытую нишу на панцире, подключили к линиям коммуникации. Товарищи направились из темного чрева корабля, между его изогнутых и решетчатых ребер, наружу и вверх по внешнему корпусу. Капитан «Смуглой леди» посмотрел на сферические термоядерные двигатели, которые, если судить по их виду, были прилеплены к носу в последний момент, будто конструкторы не могли додуматься до этого раньше, и сверил часы. Час и четыре минуты до возгорания.
