В этот момент я понятия не имел, куда идти, тем более что я не хотел засиживаться на одном месте. Во мне проснулся дух беспечного путешественника, и я хотел любой ценой попасть в этот отпуск.
— Если тебе некуда идти и ты не можешь дать мне адрес, тебе придется остаться в дивизионе, — продолжал Кормье.
Я определенно не хотел оставаться в дивизионе и поспешил ответить:
— У меня подруга в Тулузе. Я записал ее адрес, мне нужно только подняться в комнату.
— Хм, странно! — с удивлением посмотрел на меня бригадир. — Когда ты был в Кастеле, вышел на два часа в какую-ту церковь и успел обзавестись подругой? Я надеюсь, что, по крайней мере, она помнит твое имя. — Кормье ехидно улыбался, он был убежден, что это все ерунда. — Итак, если хочешь в отпуск, у тебя есть две минуты по часам принести мне адрес твоей подруги. У тебя осталась минута и 57 секунд, спеши!
Я бегом добрался до комнаты, и первое, что я увидел, был порножурнал на кровати Иллера. Я пролистал его страницы и увидел то, что мне было нужно — объявления с адресами нескольких извращенных телок, приглашавших к групповухе и другим перверсиям. Я не читал, что они предлагают, а просто искал адрес и телефон в Тулузе. В легионе по вопросу о прогулах говорили: “Pas vu, pas pris!” («Не увидели, не поймали»). Я искренне надеялся, что никому не придется вызывать меня в чрезвычайной ситуации во время отпуска, чтобы не проколоться. Я увидел адрес в Тулузе, не задумываясь, переписал его и побежал обратно в кабинет моего командира.
— Одна минута и 57 секунд! — улыбнулся Кормье. — Давай, посмотрим!
— Voilà, mon adjudant, — я передал ему только что переписанный адрес.
— Мне все равно, откуда ты его достал, — он снова улыбнулся и начал вписывать полный адрес из порножурнала. — Важно, что ты вошел в норму и разобрался с ситуацией. Ты заслужил отпуск, мальчик! Используй эти несколько дней и получай удовольствие от подруги или подружек, потому что впереди у тебя тяжелые времена!
Я думаю, что для каждого солдата наиболее запоминающимся моментом является первый отпуск. Для меня, по крайней мере, это был один из самых счастливых дней в моей жизни. Выйти через ворота одетым в гражданскую одежду казалось мне странным после нескольких месяцев, проведенных в постоянном стрессе и физической нагрузке. Каждый из старых легионеров точно знал, куда он едет, кто к девушке, кто к друзьям-иммигрантам, а некоторые отправились на военные базы и в гостиницы, но до сих пор я не думал об отпуске и действительно понятия не имел, какой ветер куда меня занесет на этот раз. Даже без мотоцикла я хотел попутешествовать, и, к счастью, я нашел друга, который хотел того же самого. И он был новичком, более того, моим соотечественником, который служил во Втором танковом эскадроне.
Я начал напевать песню «Штурците»
[16]
— «Тебе нужен друг, мечтатель, как ты, ты выживешь, ты сохранишь в себе Дон-Кихота, Робинзона, Гулливера…» И мне повезло. Я и мой новый друг Тодоров вышли в свой первый отпуск, не зная, с чего начать, но полные энтузиазма.
Мы сели в поезд, направлявшийся в Марсель, и с каждым километром, увозившим меня от Оранжа, 1REC, майора Боленса и военной полиции, я чувствовал, как исчезало напряжение, накопившиеся в последние месяцы, и чувство свободы снова наполняло меня. Тодоров предложил мне поехать в Канны, где в то время проходил знаменитый кинофестиваль и показывали премьеру фильма «Пятый элемент» с Брюсом Уиллисом.
В первые месяцы заработная плата молодых легионеров была ничто по сравнению со стандартной во Франции. Я выслал деньги своим родственникам в Болгарии и имел 3000 франков в кармане, так что не мог взять мотоцикл напрокат и ездить. Но, как у военных, у нас была 75 %-ная скидка на поезд, так что во время отпусков в легионе поезда достойно заменяли мотоциклы.
У моего друга были яблоки и груши, взятые с кухни эскадрона, и в первый день мы сидели на фруктовой диете, экономя деньги. Мы обнаружили военную гостиницу в Тулоне, где ночлег стоил нам всего 20 франков, и я понял — не так уж плохо быть французским военным.
Мы приехали в Канны первым же поездом из Тулона в шесть утра. Улицы были пусты, и праздничная атмосфера пока не чувствовалась. Тодоров купил полупрофессиональный CANON и начал фотографировать пустынные бульвары и пляжи на фоне восходящего солнца. Мы пришли к Дворцу фестиваля и там впервые увидели людей. Это был день открытия фестиваля, и было полным-полно журналистов и гостей, которые выстроились в очередь перед входом во Дворец.
Тодоров с его аппаратом также встал в очередь, он решил войти и посмотреть фильм. Я не люблю очереди, но коня узнаешь в рати, а друга в беде, и я встал рядом с ним. Двери открылись в полвосьмого, и мы оба ворвались зал. Было, по крайней мере, человек 20, и люди разделились на группы помельче, ожидая перед окошечками. Мы думали, что здесь продают билеты, как на Кинопанораме в Софии, и мы знали, что нам едва ли хватит денег, но попытка не пытка. Я встал в одну очередь, а Тодоров в соседнюю, чтобы посмотреть, кто пройдет первым. Моя группа двигалась в два раза быстрее, и через несколько минут я оказался перед окошком.
Юная красавица спросила, как меня зовут. Я был немного удивлен, но решил, что билеты продаются поименно, и назвал свое имя. Она застучала по клавишам компьютера, а затем попросила меня дать ей документ, удостоверяющий личность. Еще более удивленно я протянул ей военный билет. На этот раз она немного призадумалась, но продолжила стучать по клавишам компьютера. Через некоторое время он повернулась ко мне и вежливо спросила:
— Месье, кто вас пригласил?
Я начал понимать, что мое место не здесь, ни перед этим окошком, ни во Дворце фестиваля, и пока я ломал голову, что ей ответить, подошел мой новый друг, расталкивая людей в очереди и держа двести франков в руке.
— Не хватает денег? — крикнул он по-болгарски.
С гордостью положив аппарат на прилавок, он снова спросил на нашем языке:
— Сколько стоят эти билеты?
Барышня из окошка смотрела на него, не понимая ни слова из того, что ей говорили, а затем обратилась ко мне:
— Господа, вы, очевидно, журналисты зарубежной прессы, ваши пропуска оформляются на втором этаже.
Я поблагодарил ее и получил обратно военный билет, а затем отвел Тодорова в сторону и объяснил ситуацию. Мы были не в своей тарелке, но наше смущение быстро прошло. Мы смогли войти во Дворец фестиваля, и это было круто. Мы поднялись на второй этаж, и там было много журналистов, которые стояли в очереди за пропусками. На открытии присутствовали только гости с приглашениями, билетов не было.
Помотавшись по залу, мы увидели, что большинство людей уже прикрепили только что полученные пропуска. Мы знали, что если выйдем из Дворца, то нам не войти обратно. К десяти все уже ходили с пропусками, и охранники начали смотреть на нас немного странно. Мы решили, что настало время уходить. Мы выпили по бесплатной бутылке минералки и вышли.
