Перед первой группой, которую возглавил майор Шауль Муфаз, была поставлена задача провести зачистку аэропорта и прилегающих к нему районов, разыскав и уничтожив рассыпавшихся по его территории угандийских солдат. Однако уже в первые минуты высадки произошла небольшая заминка, случившаяся по вине бойцов спецназа бригады «Голани» из первой волны десанта, обеспечивавших подсветку взлетно-посадочной полосы. Поскольку они должны были охватить участок в 600 метров, им не хватило времени, чтобы вернуться на исходные позиции до прибытия трех «Геркулесов», таким образом, они оказались на линии огня. Растянувшись широкой бронецепью, первая автономная группа стала проводить методичную зачистку территории аэропорта, уничтожая на своем пути все, что подавало признаки жизни. Обогнув новый пассажирский терминал и горящую контрольную вышку, от пламени которой на огромном участке аэропорта стало светло как днем, бойцы майора Шауля Муфаза неожиданно столкнулись с большим отрядом угандийских солдат. Увидев бронетранспортеры и бронированные джипы с израильскими шестиконечными звездами на бортах, угандийцы в дикой панике стали разбегаться, беспорядочно мечась в разные стороны. Высадка израильтян стала для них такой неожиданностью, что никто из них даже не думал о том, чтобы попытаться оказать сопротивление. Основная часть угандийского отряда упала на колени и, размахивая руками над головой, стала просить пощады. Израильтяне не щадили никого, расстреливая угандийцев прямой наводкой из тяжелых пулеметов или попросту наматывая их на гусеницы бронетранспортеров.
В то же время вторая группа, в которую вошли спецназовцы бригады «Голани» под командованием подполковника Ури Саги-Айзенберга, вышла к месту стоянки боевых самолетов. Первоначальный план предусматривал закладку под фюзеляжи «МиГов» мин замедленного действия, рассчитанных на взрыв только после того, как все четыре «Геркулеса» с десантом и заложниками покинут Уганду. Однако на территории аэропорта Энтеббе оказались только учебные машины, без боевого комплекта на борту, и подполковник Саги-Айзенберг принял решение сразу уничтожить все «МиГи», не дожидаясь начала эвакуации. В течение четверти часа угандийский диктатор лишился более десятка истребителей.
Третья группа, состоявшая из спецназа 35-й воздушно-десантной бригады подполковника Матана Вильнаи, должна была взять под свой контроль здание нового пассажирского терминала. Выполнение задачи затруднялось тем, что в новом корпусе могли находиться гражданские лица, на чей счет были даны однозначные инструкции. Ни при каких обстоятельствах ни один из пассажиров не должен был пострадать, иначе вся антитеррористическая операция могла бы привести к крайне негативному международному резонансу. Отряд десантников окружил здание и ворвался внутрь. На этот раз угандийские солдаты оказали яростное сопротивление. Бой в новом пассажирском терминале длился не более четверти часа. Угандийцы были в буквальном смысле смяты, однако во время перестрелки один из десантников получил тяжелое пулевое ранение в голову и впоследствии остался на всю жизнь прикованным к постели.
Взяв под свой контроль большую часть аэропорта Энтеббе, бригадный генерал Дан Шомрон отдал приказ к началу эвакуации. Первыми следовало вывести заложников и «Сайерет Маткаль». Однако во время отхода неожиданно возникло серьезное осложнение. Налет «Сайерет Маткаль» прошел настолько стремительно, что у бойцов просто не было времени, чтобы ввязываться в перестрелку с угандийцами, находившимися в ближайшей периферии здания. Угандийский снайпер, который смертельно ранил подполковника Нетаньяху, продолжал контролировать стоянку перед старым пассажирским терминалом, засев на контрольной вышке. Пришлось по рации срочно вызвать один из бронированных джипов подполковника Матана Вильнаи, выстрелом безоткатного артиллерийского орудия которого была уничтожена контрольная вышка, вместе с засевшим на ней угандийским снайпером.
Эвакуация прошла без единой задержки, так же быстро, как и высадка десанта. В 23:59 Энтеббе покинул первый самолет, увозя на борту бывших израильских и французских заложников. Спустя 41 минуту, ровно в 00:40, последние три «Геркулеса» поднялись в воздух, оставив за собой пылающий аэропорт с разбросанными по его территории трупами солдат Иди Амина. Кроме освобожденных заложников, десантники забрали с собой в Израиль трех палестинских террористов из организации НФОП, входивших в боевое крыло Вади Хаддада.
За день до вылета в Центральную Африку бригадный генерал Дан Шомрон заверил членов правительства, что на всю антитеррористическую операцию в Энтеббе потребуется 58 минут. Сложно сейчас судить о том, на чем основывались расчеты командующего ВДВ Израиля, однако с момента высадки первой волны десанта до взлета самолета с освобожденными заложниками прошло… ровно 58 минут.
Во время антитеррористической операции семеро израильтян получили ранения и двое погибли – командир «Сайерет Маткаль» Йонатан (Йони) Нетаньяху и один заложник, ошибочно принятый спецназом за палестинского террориста. Однако спустя несколько дней выяснилось, что среди израильтян была еще одна жертва. Пожилая израильская заложница по имени Дора Блох неожиданно почувствовала себя плохо, и накануне антитеррористической операции ее госпитализировали в больницу города Кампала. После того как Иди Амин Дада Уме узнал о ночном налете израильтян, он в бессильной злобе собственноручно ее задушил.
Только по дороге домой, после того как самолеты совершили дозаправку в кенийском аэропорту Найроби, десантники в полной мере осознали то, что они сделали. Во время антитеррористической операции «Шаровая молния» спецназовцы проявили все то самое лучшее, что было накоплено Израилем за десять лет борьбы с терроризмом.
Антитеррористическая операция в Энтеббе оказала огромное положительное психологическое воздействие на все израильское общество, которое вновь обрело веру в армию и свое государство, пошатнувшуюся после серьезных просчетов, предшествовавших войне Судного дня 1973 года. Возвращение заложников превратилось в настоящий национальный праздник, в предмет гордости нескольких поколений израильтян.
Глава 11. 1979 год. Ликвидация Али Хассана Саламе
Али Хассан Саламе (оперативная кличка «Абу Хассан») по прозвищу Красный Принц фактически являлся главным мозговым центром террористической организации «Черный Сентябрь». Приходясь родным племянником Арафату, он стал самым приближенным к нему лицом. Лидер ООП, не имевший своих детей, прилюдно называл Саламе «сыном».
Многие источники указывают на то, что Али Хассан Саламе родился в Восточном Иерусалиме в 1942 году в достаточно состоятельной семье. Его отец, Хассан Саламе, был главарем одной из наиболее крупных арабских банд периода Британского мандата. Особенно банда прославилась своими кровавыми налетами на еврейские поселения в 1936–1939 годах. Однако после провала арабского путча в 1939 году Хассан Саламе был вынужден покинуть Палестину и вместе со своей семьей метаться между Ливаном, Сирией и Ираком. Поскольку он играл одну из ключевых ролей в вооруженном мятеже, а также учитывая прочие «заслуги» Хассана Саламе, британские власти объявили за его голову огромную по тем временам сумму. Вместе с тем он не рассчитывал оставшуюся жизнь провести в изгнании, поэтому, как только британцы оставили Палестину, Хассан Саламе тут же поспешил вернуться на родину. Собрав крупную вооруженную группировку, он опять принялся грабить и убивать, совершая кровавые налеты на еврейские поселения. Его банда, как отмечали очевидцы, отличалась особой дерзостью и жестокостью. Его влияние среди местных палестинских арабов росло изо дня в день. Однако рано или поздно его преступлениям должен был быть положен конец. После того как в 1948 году Давид Бен-Гурион торжественно провозгласил о создании еврейского государства, арабские армии начали массированную интервенцию, рассчитывая с легкостью задушить в зародыше молодой неокрепший Израиль. Не остался в стороне со своей бандой и Хассан Саламе. Ровно через две недели после начала первой арабо-израильской войны Хассан Саламе погиб, получив тяжелое осколочное ранение в грудь. На момент гибели ему было 37 лет. После себя он оставил молодую жену, двух дочерей и 6-летнего сына Али Хассана Саламе, которому в будущем предстояло затмить «славу» своего отца и стать одним из наиболее известных и кровавых палестинских террористов.
