Все это время Ульрика Майнхоф старалась обеспечить налетам достойное идеологическое обоснование. Вот характерная и любимая ею цитата из трудов известного и популярного в Западной Германии философа Герберта Маркузе:
Некоторые утверждают: ограбление банка не является политическим вопросом. Но с каких пор вопрос финансирования политической организации неявляется политическим вопросом? Партизаны в Латинской Америке называют ограбление банка акцией экспроприации. Никто не утверждает, что ограбление банка может хоть как-то отразиться на эксплуататоре. Для революционной же организации оно в первую очередь означает решение проблемы финансирования. Оно верно в плане логистики, поскольку снимает проблему финансирования и более не требует уделять этому внимание. Оно верно в политическом плане, так как является акцией экспроприации. Оно верно в тактическом плане, так как является истинно пролетарской акцией. Оно верно в стратегическом плане, так как служит финансированию партизанской войны.
Результаты вылазок РАФ не замедлили сказаться, деятельность организации приобрела широкую известность. У РАФ даже появился свой раздел в ведущих западногерманских журналах. Несмотря на то, что террористы именовали себя «Фракцией Красной армии», в прессе за ними прочно утвердилось название — «Банда Баадер — Майнхоф». Когда в еженедельнике «Шпигель» появился раздел «В — М», никому не требовалось расшифровывать название. Новости «В — М» стали необходимой потребностью западногерманского обывателя. Для молодежи «В — М» стала истинным воплощением так называемого радикального шика. РАФ стала задавать молодежную моду, она имела узнаваемый стиль и стала частью арт-культуры. «Радикальный шик» РАФ-терроризма подтолкнул многих вполне благополучных молодых людей вступить в организацию и стать на путь терроризма.
5 ноября 1970 года, в связи с резким ухудшением криминальной обстановки в Западной Германии, бундестаг принял специальную программу, направленную на модернизацию и интенсификацию борьбы с преступностью. Прежде всего внимание было уделено материальному и персональному укреплению Федерального ведомства западногерманской уголовной полиции. Был значительно увеличен личный состав ведомства и существенно расширены его полномочия. Решение оказалось непростым и потребовало усилий со стороны правительства и законодателей — в стране, недавно пережившей эру нацистского тоталитаризма, любое наступление на гражданские права давалось крайне тяжело.
Проблема РАФ-терроризма вышла на федеральный уровень, но пока это не отразилось на активности группы. В том же месяце Ульрика Майнхоф, существенно изменив внешность, отправилась во Франкфурт, где у представителя палестинской террористической организации ФАТХ приобрела 23 пистолета и взрывчатку. В ночь с 22 на 23 ноября 1970 года Майнхоф вместе с еще двумя членами организации взломали окно, проникли в городскую ратушу и похитили большое количество чистых удостоверений личности, служебные удостоверения и печати, пустые бланки разнообразных городских и федеральных документов. Теперь, изменив внешность, террористы РАФ могли без опасения передвигаться по всей территории Западной Германии. Трудность для властей состояла еще в том, что большинство членов организации никогда прежде не задерживались и не привлекались к ответственности и у Федерального ведомства уголовной полиции было явно недостаточно информации (хорошо, если были паспортные данные).
Тем не менее усилия федерального уголовного ведомства стали приносить первые результаты. В Западном Берлине тысячи объявлений с фотографиями разыскиваемых членов РАФ были развешаны по городу. Полиция «дышала рафовцам в затылок». Начались аресты. В декабре, 1970 года Майнхоф предложила перенести штаб организации из Западного Берлина в более спокойный Франкфурт. Сама она остригла волосы и перекрасила их в другой цвет. Ее внешность изменилась настолько, что без особого риска она появлялась днем на улице. Но так везло не всем, террористы — вчера ещё вполне благополучные молодые люди — не обладали хваткой профессиональных преступников. Полиция и рафовцы учились одновременно и друг на друге, первые — ловить, вторые — скрываться. Мало кому из новых членов организации удавалось продержаться более нескольких месяцев и не попасть в руки полиции. Однако желающих присоединиться к «борцам» было более чем достаточно, западногерманская молодежь и левая интеллигенция видели в «Б — М» современных робин гудов.
Ночью 20 декабря 1970 года Ульрика Майнхоф была остановлена дорожным патрулем на контрольно-пропускное пункте. Она привлекла внимание полицейских слишком быстрой ездой и могла не опасаться проверки. Документы на машину были в полном порядке, а у нее самой было прекрасно выполненное фальшивое удостоверение личности. Ее измененная внешность имела мало общего с обликом прежней Ульрики, которую безуспешно разыскивала полиция всей Германии. Но шли аресты, явки проваливались одна за другой, рафовцы метались, ощущая растущую день ото дня опасность. Нервы у Ульрики не выдержали. Не вы ходя из машины, она вступила с полицейским в мирные объяснения и вдруг рванула с места и умчалась. Ей легко удалось скрыться. С машиной пришлось расстаться — номер ее был «засвечен». Главная проблема заключалась в том, что Ульрика оставила в руках полиции свое удостоверение с фотографией. По ней полиция распознала Майнхоф и представляла, как она теперь выглядит. На следующий день её фотографии были у каждого западногерманского полицейского.
Несмотря на преследование и отдельные удачи полиции, 1971 год был отмечен масштабным размахом террористических операций. Политические требования обычно не декларировались, и нападения, по сути, ничем не отличались от обычного бандитизма. Ограбления банков и угоны автомобилей уже никого не удивляли и стали частью повседневной жизни Западной Германии. Рафовцы набирались опыта. В условиях полицейской охоты происходил естественный отбор. На свободе оставались самые умные, дерзкие и осторожные. Организация постепенно сколачивала свое ядро из опытных нелегалов.
Однако было бы неверно представлять РАФ как «идиллическую» организацию полных единомышленников. С каждым днем обострялись противоречия между лидерами «Б — М» Майнхоф и Баадером. Основные разногласия возникали из-за цели террористических акций. Для Баадера террор был образом жизни, а сами акции носили конъюнктурный характер, в том числе для пополнения финансовых возможностей организации, которые он не слишком отличал от своих собственных. В отличие от него, Майнхоф пришла в организацию по сугубо идеологическим соображениям и не уставала бороться за «идейную чистоту». Баадер был террористом-практиком, но он понимал, что организации необходима идеология, и был вынужден считаться с Майнхоф. А сама Майнхоф не переставала твердить, что частоту нападений и жертвы с обеих сторон нужно умерить, а больше внимания уделять пропаганде, широкому разъяснению целей организации и агитации среди молодежи. В РАФ намечался раскол. Лидеры стремились перетянуть на свою сторону остальных членов организации, к концу 1971 года РАФ фактически разделилась на две фракции. Тем не менее это пока не отразилось на боеспособности и, соответственно, террористической активности организации. Только за один 1971 год РАФ совершила 550 акций, похитив при этом около 2 миллионов марок.
Впрочем, идейные искания Майнхоф не мешали ей оставаться беспощадной террористкой. 22 декабря 1971 года трое членов РАФ — Клаус Йоншке, Вольфганг Грундманн и Ингеборг Барз — совершили очередное ограбление. Налету подверглось небольшое отделение «Баварского ипотечного банка», расположенное в провинциальном городке Кайзерлаутерн. Добыча фабителей составила 135 000 марок. Нападение стоило жизни полицейскому, который случайно проходил мимо банка. Налетчики расстреляли человека в упор из-за того, что на нем была полицейская форма. Убитым оказался 32-летний Герберт Шонер, после него осталась жена и две маленькие дочери. Одна из них была рядом с отцом в момент его гибели. Крик ребенка потряс 19-летнюю Ингеборг Барз, присоединившуюся к РАФ в конце 1971 года. Ее мучили ночные кошмары и угрызения совести. Ингеборг не находила себе места, она решила порвать с организацией. 21 февраля 1972 года Ингеборг позвонила матери в Западный Берлин и сообщила ей, что собирается вернуться домой и найти себе какую-нибудь работу. Больше девушку никто не видел. Как позже стало известно, Майнхоф принимала решение и (возможно) участвовала в ликвидации Ингеборг, мотивируя это угрозой ее предательства и раскрытия организации. Спустя несколько лет арестованный член РАФ Герхард Мюллер, ставший государственным свидетелем по делу РАФ, показал, что Ульрика Майнхоф пришла в ярость, узнав о том, что Ингеборг хочет оставить организацию. Она и Баадер вывезли Барз в заброшенный лесной карьер в районе Мюнхена и расстреляли.
[29]
Поступки Майнхоф вполне соответствовали ее убеждениям:
