— Если вы так думаете… — недоверчиво буркнул себе под нос
Колгейт.
— Я не думая, я знаю. Но что это нам дает? Ничего. Нам надо
бы узнать, какие чувства Маршалл питал к своей жене.
— Похоже, что ее смерть его не очень угнетает, — заметил
полковник.
Пуаро с сомнением закачал головой.
— Иногда внешне очень спокойные люди прячут в себе душевные
бури, — возразил Уэстону инспектор. — Совсем не исключено, что этот человек был
безумно влюблен в свою жену и столь же безумно ревновал ее. Он просто не из
тех, кто выставляет свои чувства напоказ.
— Возможно, — согласился Пуаро. — Во всяком случае, его
личность очень меня интересует. И его алиби тоже.
— Алиби в виде пишущей машинки! — громко рассмеялся Уэстон.
— Каково ваше мнение на этот счет, Колгейт?
— Что ж! — отозвался инспектор. — Это алиби мне по душе. На
мой взгляд, оно хорошо потому, что оно не слишком верное. Оно… как бы
выразиться… естественно. Оно выглядит настоящим, не искусственно построенным.
Если мы найдем горничную, убиравшую на этаже, и если она действительно слышала
стук машинки, я думаю, что мы окажемся перед неоспоримым алиби и что нам
придется направить поиски в другом направлении.
— Согласен, что в другом, — сказал полковник, — но в каком?
Воцарилось короткое молчание.
Первым заговорил инспектор Колгейт:
— Нам надо решить следующую проблему: принадлежит ли убийца
к числу клиентов отеля, или он пришел извне? Разумеется, я полностью не
исключаю обслуживающий персонал «Веселого Роджера», но я уверен, что дело
обошлось без них. Нет, это или постоялец отеля, или кто-то пришедший со
стороны. А теперь перейдем к мотивам. Одним мотивом являются деньги.
Единственный человек, которому выгодна смерть миссис Маршалл, — это ее муж. Во
всяком случае, такое создается впечатление. Могут ли быть другие мотивы? Я вижу
только один: ревность. Мне кажется, что сейчас, как никогда налицо убийство,
продиктованное страстью.
Пуаро возвел глаза к потолку.
— В этом бренном мире есть столько страстей!
Инспектор Колгейт продолжал:
— Муж не хочет признаваться, что у нее были враги. Я имею в
виду, настоящие враги. В этом я не могу с ним согласиться: у такой женщины, как
она всегда есть много врагов. Что вы по этому поводу думаете?
Вопрос был задан Уэстону, но ответил на него Пуаро.
— В том, что некоторые люди ненавидели Арлену Маршалл, нет
никакого сомнения. Но оттого, что нам это известно, дальше мы не продвинемся:
Арлену Маршалл ненавидели женщины. Ее врагами были женщины!
— Это правда! — буркнул полковник Уэстон. — Я уверен, что
все женщины были настроены против нее.
— Но дело в том, — продолжал Пуаро, — что обвинить в этом
преступлении женщину почти невозможно. К какому заключению пришел эксперт?
Полковник Уэстон опять что-то буркнул.
— Несдон почти уверен, — сказал он, — что ее задушил мужчина
с большими и на редкость сильными руками… Конечно, можно высказать
предположение о женщине атлетического сложения, но оно слишком маловероятно.
— Совершенно верно, — согласился Пуаро. — Подсыпать мышьяка
в чашку с чаем, прислать коробку отравленных конфет — вот какие преступления
совершает женщина. В крайнем случае, я могу допустить кинжал или револьвер, но
не удушение жертвы. Нет, мы должны искать мужчину, и это усложняет нашу задачу,
так как у нас налицо два человека, имеющих серьезные основания желать смерти
Арлены Маршалл, и это женщины…
— Одной из них, я полагаю, является миссис Редферн? — сказал
Уэстон.
— Да. Миссис Редферн могла прийти в голову мысль об убийстве
Арлены Маршалл. У нее для этого были все основания, и я считаю ее способной на
убийство. Но на убийство другого рода. Она несчастна, ее терзает ревность, но
она не страстная натура. В любви она, должно быть, честная, лояльная, но
немного холодная. Как я только что говорил, подсыпать мышьяка — да, но удушить
— нет. К тому же, она не способна задушить Арлену Маршалл чисто физически. У
нее очень маленькие руки; они намного меньше рук средней величины.
Уэстон кивнул головой в знак согласия.
— Это не «женское» преступление. Его совершил мужчина.
Инспектор Колгейт кашлянул и сказал:
— Я хотел бы предложить вам следующую гипотезу. Допустим,
что до встречи с мистером Редферном у миссис Маршалл был роман с неким
господином, которого мы назовем Икс. Ради Редферна она бросает этого Икс.
Потеряв голову от ревности, он приезжает за ней сюда, поселяется где-то на
побережье, незаметно перебирается на остров и убирает ее. Мне кажется, в этом
нет ничего невозможного.
— Безусловно, — согласился Уэстон. — Если ваше предположение
правильно, ему будет легко найти доказательство. Пришел ли этот человек сюда
пешком или приплыл на лодке? Я думаю, что он приплыл на лодке. В таком случае
ему надо было где-то взять ее напрокат. Быстрое расследование должно указать
нам, где.
Пуаро молчал. Уэстон решился спросить у него, что он думает
о гипотезе Колгейта.
— На мой взгляд, — медленно проговорил Пуаро, — в ней
слишком большая доля риска: убийца рисковал бы очень многим. К тому же, что-то
в ней не так! Как я ни стараюсь, я не представляю себе этого человека,
обуреваемого гневом и ревностью…
— Ну, он будет не первым, кто сошел по ней с ума, — возразил
Колгейт. — Возьмите Редферна…
— Я знаю, — ответил Пуаро. — И тем не менее…
— Тем не менее?
Пуаро скорчил гримасу и нахмурил брови.
— Есть в этом деле что-то, чего мы не улавливаем.
Глава 6
Полковник Уэстон читал своим собеседникам список фамилий и
адресов из регистрационной книги.
— Майор Кахуэн и миссис Кахуэн, мисс Памела Кахуэн, мистер
Роберт Кахуэн, мистер Ивэн Кахуэн, проживающие по адресу: Райделс Маунт,
Лезеркомб.
— Мистер и миссис Мастермен, мистер Эдвард Мастермен, мисс
Дженифер Мастермен, мистер Рой Мастермен, мистер Фредерик Мастермен, 5 Марлборо
Авеню, Лондон.
Мистер и миссис Гарднер, Нью-Йорк.
Мистер и миссис Редферн, Кроссгейтс, Селдон,
Принсез-Райсборо.
Майор Барри, 18, Кардон-стрит, Сент-Джеймс, Лондон.
Мистер Хорас Блатт, 5, Пикерсгилл-стрит, Лондон.
