— Если говорить серьезно, — заметила мисс Брустер, — морская
болезнь очень странное явление. Почему одни ею страдают, а другие нет? Это
несправедливо. Тем более, что здоровье человека не играет тут никакой роли.
Есть люди, у которых неизвестно в чем дух держится, а море они переносят
прекрасно. Говорят, что здесь дело в спинном мозге. В общем-то, это так же
необъяснимо, как и головокружение. Я ему слегка подвержена, но не так, как
миссис Редферн. На днях, когда мы шли в Хартфорд по тропинке вдоль обрыва, у
нее так закружилась голова, что ей пришлось ухватиться за мою руку! Она мне
рассказала, что в Милане во время осмотра собора, ей пришлось остановиться, так
ей стало плохо при спуске по внешним лестницам. Во время подъема все прошло
хорошо, потому что она не думала о головокружении. Но на обратном пути ей стало
дурно.
— Тогда миссис Редферн лучше и не подходить к лестнице,
ведущей в бухту Гномов, — заметил пастор.
Мисс Брустер состроила многозначительную гримасу:
— Я боюсь этой лестницы! Молодежь ее обожает, Кахуэны и
Мастермены с восторгом карабкаются по ней, но я — увольте!
— А вот как раз миссис Редферн идет с купания, — объявил
Лейн.
— Месье Пуаро должен бы ее похвалить: она не загорает.
Молодая миссис Редферн сняла свою резиновую шапочку и
встряхнула головой. У нее были прекрасные пепельные волосы и белая нежная кожа.
— Вы не находите, что среди всех этих коричневых тел она
выглядит недожаренной, — пошутил майор Барри.
Завернувшись в свой длинный купальный халат, Кристина
Редферн пересекла пляж и стала подниматься по лестнице, ведущей на террасу. Это
была красивая женщина с серьезным лицом, лишенным выразительности, и маленькими
руками и ногами.
Она улыбнулась сидящим и, завязав пояс халата, пристроилась
рядом с ними на песке.
— Да будет вам известно, моя дорогая, — сказала мисс
Брустер, — что вы пользуетесь глубоким уважением месье Пуаро. Он не любит тех,
кто загорает. Если я его правильно поняла, они похожи на выставленное в лавке
мясо…
Кристина Редферн грустно улыбнулась.
Увы, мне бы хотелось принимать солнечные ванны, но к
сожалению, я только обгораю. Моя кожа покрывается волдырями и ожогами, а на
руках выступают ужасные веснушки!
— Это не так страшно, как если бы на них выросли волосы.
Говорят, эта участь ждет малышку Айрин Гарднер, — сказала мисс Брустер и
добавила в ответ на вопросительный взгляд Кристины: — Сегодня миссис Гарднер
была в полной форме, с перманентом на самом высоком уровне. «Не правда ли,
Оделл?» «Да, моя дорогая!..» Я надеялась, что месье Пуаро разыгрывает ее, но он
не захотел. Почему вы ей не сказали, месье Пуаро, что приехали сюда
расследовать какое-нибудь жуткое убийство и что автор его, чудовищный маньяк,
является одним из постояльцев отеля?
— Я боялся, что она мне поверит, — ответил Пуаро.
— В этом можно быть уверенным, — заметил майор.
— Не слушайте их, — возразила Эмили Брустер. — Миссис
Гарднер никогда бы этому не поверила. В таких местах, как это, мертвых тел не
находят.
Пуаро заерзал в своем кресле.
— Почему же? — спросил он. — Почему на острове
Контрабандистов нельзя, по вашим словам, найти мертвое тело?
— Не знаю, — ответила мисс Брустер. — Мне кажется, что
существуют места, более подходящие для подобного рода находок. На мой взгляд,
здесь…
Она не договорила, не подыскав нужных слов, чтобы выразить
свою мысль.
— Я вас понимаю, — сказал Пуаро, — это прелестный уголок.
Мирный пейзаж, сияющее солнце и синее море. Но мисс Брустер, вы забываете о
том, что под солнцем везде есть зло…
Пастор взглянул на Пуаро с интересом.
— Я это отлично знаю, — запротестовала мисс Брустер, — но
все же…
— Все же вам кажется, что это место непригодно для
совершения убийства. Что ж, вы забываете принять во внимание одну вещь…
— Человеческую природу, конечно?
— Если вам будет угодно. Она всегда входит в расчет. Но я не
это имел в виду. Я хотел напомнить вам, что люди съехались сюда на отдых.
Эмили Брустер посмотрела на Пуаро с явным удивлением и
призналась, что не улавливает смысла его слов.
Эркюль Пуаро улыбнулся ей и, подчеркивая указательным
пальцем высказываемые им соображения, сказал:
— Допустим, у вас есть враг. Если вы решили разделаться с
ним в его квартире, рабочем кабинете или на улице, вам придется впоследствии
дать отчет о своем присутствии, объяснить, почему вы там оказались. Здесь же,
на берегу моря, вам делать этого незачем! Вы живете в «Веселом Роджере».
Почему? Да это же яснее ясного! Сейчас август, так? В августе, месяце отпусков,
все едут на морское побережье. Так что присутствие здесь вас, мистера Лейна,
майора Барри, а также миссис Редферн и ее мужа вполне естественно и совершенно
нормально. В августе англичане едут к морю…
— Допустим, — согласилась мисс Брустер. — Это очень
оригинальная точка зрения. А как насчет Гарднеров? Они ведь американцы.
— Миссис Гарднер сама нам все объяснила: она нуждается в
спокойном отдыхе. Совершая поездку по Англии в качестве обыкновенной туристки,
она захотела провести две недели на берегу моря. Это вполне удовлетворительное
объяснение. Она обожает наблюдать за жизнью других людей…
— Вы тоже, я полагаю? — вполголоса спросила миссис Редферн.
— Да, сознаюсь, есть за мной такой грешок.
— Я уверена, что вы очень многое видите, — прошептала миссис
Редферн совсем тихо, словно для самой себя.
Наступила тишина. Затем Стефен Лейн прочистил горло и
произнес с оттенком самодовольства:
— Меня очень заинтересовало кое-что из ваших слов, месье
Пуаро. Вы сказали, что под солнцем везде есть зло. Это почти цитата из
Экклезиаста.
Он сделал короткую паузу и, словно войдя в экстаз, с
просветленным лицом, произнес:
— «Воистину сердце людское есть обитель зла и обитель
безумия во время всего их пребывания на бренной земле.»
Он опять промолчал и продолжал:
— Я был счастлив услышать это от вас. В наше время никто
больше не верит в грех. В лучшем случае, грех считается отрицанием добра. Люди
утверждают, что они вершат зло по незнанию и что их нужно скорее жалеть, чем
бранить. Но ведь Зло существует, месье Пуаро! Зло есть действо! Я верю в
существование Зла подобно тому, как я верю в Бога! Зло всесильно! Это оно
правит миром.
