— По-моему здесь главным образом хорошо тебе!
Она не ответила и с удивлением устремила на него взгляд
своих больших глаз.
— Милый Кеннет! Да как ты можешь говорить такие ужасные
вещи?
— Я тебя знаю, Арлена, — невозмутимо проговорил он, — и
знаю, на что ты способна. Редферны — счастливая пара. Тебе действительно
необходимо внести раздор в их супружескую жизнь?
— Ты несправедлив! Я не понимаю, с чего это ты на меня
набросился. Что я такого сделала? Ничего! Разве моя вина, если он…
— Если он что?
Ее ресницы затрепетали и, смутившись, она ответила:
— Ну, если мужчины бегают за мной! Я здесь причем. Их не
переделаешь!
— Значит, ты допускаешь, что он ухаживает за тобой?
— Он совершает ошибку!
Она подошла к мужу.
— Послушай, Кеннет, разве ты не знаешь, что я люблю тебя
одного?
Она смотрела на него своими восхитительными глазами,
окаймленными огромными ресницами, глазами, перед которыми могли устоять лишь
немногие мужчины.
Кеннет Маршалл долго не сводил с нее взгляда. Лицо его
оставалось строгим. Спокойным голосом он сказал ей:
— Я ведь тебя хорошо знаю, Арлена…
С южной стороны отеля к пляжу спускались террасы. Там же
начиналась тропинка, огибающая по верху обрыва весь юго-западный берег острова.
В пяти минутах ходьбы внизу от тропинки вела лестница, спускающаяся к
высеченным в скале террасам, значившимся на карте острова под названием
«Солнечный карниз». Там, прямо в камне были сделаны углубления в виде ниш с
удобными сидениями.
После ужина Патрик Редферн с женой присели в одной из этих
ниш. Ночь была светлая, и лунные отблески играли на воде.
— Какой прекрасный вечер! — воскликнул Патрик. — Правда,
Кристина?
— Да.
Ответ был произнесен таким тоном, что ему стало не по себе.
Он замолчал, устремив взгляд прямо перед собой.
— Ты знал, что эта женщина будет здесь? — спросила Кристина
после недолгого молчания.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — ответил он,
повернувшись к ней.
— Ты прекрасно все понимаешь!
— Послушай, Кристина, я не знаю, что с тобой происходит…
Она перебила его, и голос ее чуть задрожал:
— Что со мной происходит? Вернее будет спросить, что
происходит с тобой!
— Со мной? Ничего.
— Нет, Патрик. Приехать сюда хотел ты. Ты так меня
уговаривал, что я согласилась. Я ведь хотела поехать в Тинтейджел, где… мы
провели наш медовый месяц. Но ты стоял на своем. Ты хотел, чтобы мы приехали
сюда…
— А разве это не прелестный уголок?
— Может быть. Но ты хотел приехать сюда, зная, что она будет
здесь!
— Она? Кто она?
— Миссис Маршалл!… Ты влюблен в нее!
— Ради бога, Кристина, не говори глупостей! С каких это пор
ты стала разыгрывать сцены ревности?
В его негодовании чувствовалось что-то наигранное,
фальшивое.
— Мы были так счастливы, — сказала Кристина.
— Были счастливы? Конечно! Мы и сейчас счастливы! Но наше
счастье долго не продлится, если ты будешь устраивать мне сцены каждый раз,
когда мне случится заговорить с какой-либо женщиной!
— Ты же знаешь, что дело не в этом!
— Извини меня, но ты должна понять, что вступив в брак,
можно по-прежнему сохранять хорошие отношения с другими людьми. Нельзя же во
всем видеть зло. Если я не могу заговорить с красивой женщиной без того, чтобы
ты не заключила, что я влюблен в нее, то…
Он не договорил, закончив фразу шутовской дрожью, которой он
постарался придать максимально комический вид.
— Ты влюблен в нее, — коротко сказала Кристина.
— Да не говори ты глупостей! Я с ней едва перебросился парой
слов!
— Это ложь.
— Уж не собираешься же ты ревновать меня к любой красивой
женщине, которая нам встретится?
— Она не просто красивая женщина!… Она опасная женщина. Я
знаю, о чем говорю. Она причинит тебе зло, Патрик. Я умоляю тебя, забудь ее, и
уедем отсюда!
— Не будь смешной, Кристина! — воскликнул он. — И давай не
ссориться, ладно?
— Я и не собираюсь ссориться.
— В таком случае, веди себя, как разумный человек. Ну, нам
пора идти.
Он встал.
После недолгого колебания, она тоже поднялась.
— Хорошо, пойдем, — ответила она и направилась к лестнице.
Стоящий на нижней платформе Эркюль Пуаро горестно закачал
головой.
Он все слышал. Большинство людей, очутившись свидетелями
интимного разговора, стараются отойти в сторону, но Эркюль Пуаро был
неподвластен такого рода соображениям.
«К тому же, — объяснял он много позже своему другу
Гастингсу, — речь ведь шла об убийстве.»
«Но ведь убийство еще не было совершено», — заметил ему
тогда Гастингс.
«Верно, — признался Пуаро. — Но оно уже было предначертано.»
«Так почему же вы его не предотвратили?»
И Эркюлю Пуаро со вздохом пришлось объяснять, как он уже
один раз делал это в Египте, что если кто-то задумывает кого-то убить, его
трудно заставить изменить свое решение.
Совесть не мучила Пуаро упреками. Неизбежного не избежать.
Глава 3
Розамунда Дарнли и Кеннет Маршалл сидели на траве на вершине
Чайкиной скалы. Сюда по утрам приходили те отдыхающие, которые искали покоя.
— Здесь чувствуешь себя далекой от всего мира, — сказала
Розамунда. И это очень приятно.
— Да, — ответил Кеннет.
Он лег, приник лицом к земле и вдохнул запах невысокой
травы.
— Хорошо пахнет. Розамунда, вы помните дюны в Шипли?
— Еще бы!
— Отличное было время!
— Да.
— Вы знаете, что вы мало изменились?
