– Погружению подвергали каждого Главного Библиотекаря, – ответила та, кого Просперо называл своей дочерью. – Каждое поколение Хранителей Таджа. И всех прямых потомков первого Хана Хо Тепа.
– Включая вашего ненаглядного Фердинанда Марка Алонцо?
– Да.
– И многие из Хранителей пережили погружение?
Возлюбленный Ады оставался пока в термокоже; открытое лицо и ладони обжигал жуткий холод, и мужчина изо всех сил старался не дрожать.
«Если она ещё раз пожмёт плечами, я повернусь и уйду навсегда», – со страхом подумал Харман. Уходить ему не хотелось. По крайней мере пока. Обещанные знания притягивали. Этот нелепый хрустальный чертог мог убить его… или как можно скорее вернуть к любимой.
Мойра не пожала плечами. Она посмотрела человеку в глаза (знакомый взгляд Сейви!) и просто сказала:
– Я точно не знаю. Случалось, беспомощные умы не справлялись с потоком сведений. Сомневаюсь, что твой ум настолько беспомощен, Прометей.
– Хватит называть меня Прометеем!
Коченеющие пальцы мужчины сами собою сжались в кулаки.
– Как скажешь.
– Сколько это продлится?
– Передача? Около часа.
– Сколько?!
Харман представил, как будет хвататься за гладкие стены или барахтаться, пытаясь удержаться на плаву. Целый час, да ещё на таком холоде…
– Проводящая среда очень тёплая, – сказала Мойра, словно прочла его мысли; вернее, гусиную кожу и дрожь в коленях.
После этих слов муж Ады решился. Он порывистыми, неловкими движениями сдёрнул с себя молекулярный термокостюм, смущаясь близостью женщины, с которой недавно занимался довольно странным сексом, и, страдая от лютой стужи, торопливо полез вверх по хрустальной стене. Короткие скобы обожгли ему голые ступни и ладони.
И вот человек с облегчением опустился, буквально нырнул в золотую жидкость. Та, как и было обещано, оказалась довольно тёплой. Влага совсем не имела запаха. И вкуса тоже, понял мужчина, слизнув брызги с губ.
А потом невесомый Ариэль возник из тени, взлетел и захлопнул крышку над головой похищенного.
А потом двойница Сейви коснулась какого-то рычага виртуальной панели управления, возле которой стояла всё это время.
А потом запыхтел какой-то мотор, скрытый в основании хрустального чертога, и в закрытый резервуар снова хлынула золотая жидкость.
Харман отчаянно закричал, требуя немедленно выпустить его; женщина-"пост" и воплощённая биосфера даже ухом не повели. Тогда несчастный принялся колотить по верхней панели, одновременно пиная ногами прозрачные стены. Влага продолжала поступать. Мужчина отыскал под крышкой последний дюйм пустоты и жадно сделал глубокий вдох, не переставая барабанить по хрусталю. А потом воздуха вообще не осталось, ни единого пузырька, не считая тех, что срывались из носа и с губ похищенного.
Супруг Ады задерживал дыхание сколько мог. В последние мгновения жизни ему страшно хотелось думать о милой, об их любви, сожалеть о собственной измене, однако теперь, зажимая рот руками, чувствуя, как пылают легкие, он лишь невнятно терзался ужасом, яростью и раскаянием.
А потом Харман уже не мог удерживаться, хотя по-прежнему колотил по неподдающемуся хрусталю, – и выдохнул, закашлялся, подавился, выбранился, ещё сильней поперхнулся, глотнул густой жидкости… Тьма захлестнула рассудок, и неодолимая паника переполнила тело волной бесполезного адреналина.
А потом из лёгких вышел весь кислород, но мужчина этого не узнал. Отяжелев без воздуха, уже не дёргаясь, не двигаясь, не дыша, Харман медленно упал на дно хрустального чертога.
61
Когда от голоса с астероида на полярной орбите Земли поступило новое послание, на мостике «Королевы Мэб» воцарилось оживление, однако через пять минут переговоров по личному лучу (оказалось, это были всего лишь многократно повторенные координаты для встречи, а новых сообщений не последовало) главные моравеки вновь собрались у навигационного стола.
– На чём я остановился? – спросил Орфу.
– Кто-то собирался представить нам теорию всего, – напомнил первичный интегратор Астиг-Че.
– Судя по твоим словам, ты знаешь даже автора мазерных посланий, – вставил Чо Ли. – Кто или что желает назначить нам рандеву?
– Это мне неизвестно, – негромко пророкотал иониец, не прибегая к личному лучу и стандартным каналам корабельной связи. – Но догадки есть.
– Расскажи нам, – скорее потребовал, нежели попросил генерал Бех бин Адее.
– Сначала я предпочёл бы изложить свою… теорию всего, – ответил гигантский краб. – Мои соображения по поводу голоса будут понятнее в контексте.
– Тогда начинай, – поторопил Астиг-Че.
Манмут услышал, как его товарищ глубоко вдохнул, хотя и располагал многонедельным, если не многомесячным запасом кислорода. Маленькому европейцу хотелось сказать по личному лучу: «Ты уверен, что готов развивать эту тему?» Впрочем, он ведь точно не знал, о чём пойдёт речь, и поэтому промолчал. Но всё-таки очень волновался за друга.
– Прежде всего, – начал Орфу Ионийский, – официальной информации пока ещё не было, однако я убежден, что вы распознали тип спутников, составляющих экваториальное и полярное кольца планеты, к которой мы стремительно приближаемся… И бьюсь об заклад, львиная доля из них – не астероиды или небесные города.
– Верно, – согласился первичный интегратор.
– Некоторые, как мы знаем, возникли в результате ранних попыток «постов» создавать и выращивать чёрные дыры, – продолжал краб. – Громадные установки вроде ускорителя частиц, что врезался девять месяцев назад в орбитальный астероидный город, как нам показывали. Но много ли там подобных устройств? Несколько тысяч?
– Чуть менее двух, – подтвердил Астиг-Че.
– Готов поспорить, оставшуюся часть миллиона… объектов… размещённых «постами» на орбите, составляют хранилища данных. Не знаю точно, какого рода: вероятно, банки ДНК, хотя тогда потребовалось бы непрерывное жизнеобеспечение, так что скорее всего мы имеем дело с запоминающими устройствами на цилиндрических магнитных доменах в сочетании с некими усовершенствованными компьютерами постлюдей, иными словами, с настолько сложной системой памяти, какая до сих пор незнакома даже нам, моравекам.
Гигантский краб умолк. Наступила долгая, томительная для маленького европейца тишина. Интеграторы и прочие представители власти не переглядывались, но Манмут подозревал: они, безусловно, совещаются по личным каналам.
Наконец, спустя лишь несколько мгновений, Астиг-Че нарушил молчание.
– Да, в основном это запоминающие устройства, – согласился первичный интегратор. – Мы ещё не разобрались в их природе, однако, судя по всему, перед нами блоки памяти квантового фронта волны на цилиндрических магнитных доменах.
