– Конечно, это важно, вот почему я пришла.
– Как? Почему? Для кого?
Призрак промолчал, однако улыбка исчезла.
Даэман выпустил свисток.
– А что именно важно: чтобы мы дали соньер Никому или, наоборот, не дали?
– Я просто хочу послушать, – промолвило привидение. – Голосовать не буду.
– Я и не спрашивал…
– Знаю, – сказал дух голосом Сейви.
Ветер донёс перезвон колокола. Колонисты начинали сходиться к центральному укрытию.
Даэман не торопился следовать их примеру. Он понимал, что безопаснее было бы привести в лагерь живого войникса, чем призрака. А ещё – что времени на принятие решения почти не осталось.
– Если ты в состоянии появиться на сборе незаметно для всех, то зачем показалась мне? – глухо спросил он.
– Говорю же, – отозвалась молодая женщина, – таков мой выбор. Что, если я вампир и не могу никуда войти в первый раз, не получив приглашения?
Мужчина не представлял себе, что такое вампир, но и не горел желанием выяснять это.
– Нет, – отрезал он. – Я не намерен приглашать тебя в наш посёлок, пока не услышу хотя бы одной серьёзной причины. Мойра вздохнула.
– Просперо и Харман предупреждали, что ты упрямец, но я не представляла, до какой степени.
– Говоришь, будто видела Хармана? – нахмурился Даэман. – Расскажи что-нибудь, чтобы я тебе поверил: как он там, где он?
Собеседники смотрели друг другу в глаза; казалось, воздух между ними вот-вот заискрится.
Колокольный звон оборвался: видимо, собрание началось.
Даэман недвижно стоял и молчал.
– Ладно, – сказала Мойра, еле заметно улыбнувшись. – У твоего приятеля шрам на лобке, над самым пенисом. Не знаю откуда: я не спрашивала. Но Харман получил эту рану после того, как в последний раз наведался в лазарет. Целебные баки не оставили бы от неё никакого следа.
Мужчина и глазом не моргнул.
– Я не видел Хармана голым. Может, что-нибудь ещё? Женщина легко рассмеялась.
– Врёшь. Когда мы с магом дали твоему другу термокожу, в которой он ходит и доныне, Харман точно знал, как её надевать, а это непросто. Он сказал, что на орбитальном острове вы проходили в такой одёжке несколько недель и что однажды раздевались перед Сейви. Следовательно, ты видел товарища без ничего, а шрам нельзя не заметить.
– Почему Харман опять в термокоже? – спросил Даэман. – Где он?
– Отведи меня на собрание. Обещаю, что всё расскажу потом.
– Лучше поговори с Адой, – предложил мужчина. – Всё-таки они… э-э-э… женаты. – Непривычное слово заставило его запнуться.
Мойра сверкнула зубами.
– Я расскажу тебе, а ты, если сочтёшь нужным, передашь ей мои слова. Идём?
Она протянула левую руку, изогнув её так, словно приглашала мужчину проводить себя на торжественный ужин.
Даэман подумал – и взял незваную гостью за локоть.
– …вот в этом и заключается моя просьба, – говорил Никто/ Одиссей, когда кузен Ады вступил в круг из сорока четырёх колонистов.
Большинство сидели на спальных мешках или одеялах. Кое-кто стоял. Даэман встал чуть поодаль.
– Ты хочешь забрать соньер – а с ним нашу единственную надежду на выживание, – сказал Боман, – а сам не объясняешь, зачем и надолго ли.
– Верно, – произнёс бородач. – Может быть, всего лишь на несколько часов. Я бы запрограммировал диск прилететь обратно с помощью автопилота. Но есть вероятность, что аппарат вообще не вернётся.
– Тогда мы все умрём, – вмешался мужчина по имени Стеф, один из уцелевших жителей Хьюз-тауна. Силач не ответил.
– Скажи хотя бы, зачем он тебе, – подала голос колонистка Сирис.
– Нет, – возразил Никто, – это личное. Сидящие и стоящие люди захихикали, словно грек отколол забавную шутку. Однако Никто хранил серьёзный и мрачный вид.
– Иди поищи другой соньер! – выкрикнул Каман, считавший себя военным экспертом.
Он уже говорил другим, что никогда не доверял даже подлинному Одиссею из драмы, которую наблюдал ежедневно в течение последних десяти лет перед Великим Падением, и тем более не собирался верить его престарелой копии.
– Я бы нашёл, если б мог, – невозмутимо ответил Никто. – Но ближайшие машины, о которых мне известно, спрятаны в тысячах миль отсюда. Слишком долго лететь на моём импровизированном плоту, если он вообще доберётся. Так что соньер мне нужен сегодня. Сейчас.
– Зачем? – повторил колонист по имени Ламан, рассеянно потирая перевязанную правую ладонь, лишённую четырёх пальцев.
Грек не проронил ни слова.
Ада, стоявшая рядом с бородатым силачом с начала собрания, негромко сказала:
– Никто, объясни, пожалуйста, что мы выиграем, дав тебе летающий диск.
– Если всё получится, как я задумал, то, вероятно, факс-узлы опять заработают. Через несколько часов, самое большее – дней. Толпа шумно заахала.
– Но скорее всего, – закончил широкоплечий герой, – ничего не выйдет.
– Вот почему ты хочешь взять соньер? – спросил Греоджи. – Чтобы вновь запустить факс-павильоны?
– Нет, – покачал головой Никто. – Это лишь побочный эффект моего путешествия. Да и то – сомнительный.
– А может… нам будет ещё… какая-то выгода? – подала голос Ада, явно настроенная благожелательнее всех прочих слушателей, на чьих измождённых лицах читалась мрачная неприязнь к чужаку.
Грек пожал плечами.
В лагере воцарилась такая мёртвая тишина, что с юга, с удаления более чем в четверть мили, долетели оклики часовых. Сын Марины повернулся: Мойра по-прежнему стояла рядом с ним, скрестив руки на затянутой в термокожу груди. Как это ни удивительно, ни один из собравшихся и бровью не повёл в сторону призрака, хотя многие, включая Никого, Аду и Бомана, внимательно посмотрели на Даэмана, когда тот входил в ворота.
Бородач выбросил перед собой могучие руки, раскинув пальцы, точно хотел дотянуться до всех присутствующих – или же оттолкнуть их прочь.
– Вы желаете, чтобы я сотворил для вас чудо. – Приглушённый, но мощный, натренированный для публичных выступлений голос оратора отражался эхом от частокола. – Такого чуда не существует. Останьтесь тут со своим соньером – и будете рано или поздно убиты. Эвакуируйтесь вниз по реке на остров – и войниксы последуют за вами. Они по-прежнему факсуют, пользуясь не только известными «старомодным» узлами. Прямо сейчас вас окружают десятки тысяч войниксов, скопившихся в паре миль отсюда, в то время как по всей Земле уцелевшие люди прячутся в пещерах, в башнях и среди развалин своих городов. Серые твари проливают человеческую кровь. Вам ещё повезло засадить в яму это… существо. Но через несколько дней, а то и часов, окаянная вошь Сетебоса наберётся сил, вырвется на свободу и проникнет к вам в головы. Поверьте на слово, это вряд ли кому-то понравится. И в конце концов горбатые войниксы всё равно придут за вами.
