Кажется, Даэман первым бросился к бревенчатой стене – впрочем, его кузина за это не поручилась бы, поскольку стремление охватило колонистов почти что разом, – схватил оружие, с воплем перемахнул через парапет, упал, прокатился по земле и ринулся прямо на войниксов.
Ада смеялась и плакала. Внезапно для каждого сделалось очень важно, важнее всего на свете, умереть, атакуя безмозглого, злобного, издревле запрограммированного врага, нежели отсиживаться за деревянным забором в ожидании позорной кончины.
Супруга Хармана тоже прыгнула, невольно соблюдая глупую осторожность (как-никак пятый месяц беременности), перекатилась на живот, вскочила на ноги и кинулась вслед за кузеном, яростно стреляя на ходу. Где-то рядом послышались знакомые голоса. Женщина покосилась влево: Эдида и Ханна бежали чуть поодаль, замирали, чтобы выпустить громкую очередь, и устремлялись дальше.
Теперь уже Ада видела капюшоны-горбы над серыми панцирями. Твари одним прыжком покрывали двадцать, а то и двадцать пять футов, выставив перед собой убийственные лезвия. Хозяйка сожжённого особняка палила из винтовки, не останавливаясь, не слыша собственных воплей, не сознавая даже, какие слова кричит. На самый краткий миг она вызвала в памяти лицо своего мужа и направила в его сторону мысленное послание: «Мне жаль, милый. Прости за малыша». А потом сосредоточилась только на беге и выстрелах. И вот уже серый прибой почти обрушился на «старомодных» людей…
Сильные взрывы отшвырнули Аду на десять футов назад, сожгли ей брови.
Вокруг валялись оглушённые люди, не в силах подняться или подать голос. Кто-то гасил на себе загоревшуюся одежду. Многие потеряли сознание.
Ардисский лагерь окружала стена из огня, взвившегося в воздух на пятьдесят, восемьдесят или даже сто футов.
Тут нахлынула вторая волна войниксов. Серебристо-серые фигуры на бегу скакали сквозь пламя, но их настигали новые взрывы. Будущая мать с изумлением смотрела, как разлетаются панцири, горбы и металлические конечности.
Даэман рывком поднял её на ноги. Лицо мужчины покрывали волдыри от ожогов, он тяжело дышал.
– Ада… нам… нужно… обратно… туда…
Она вырвала руку и уставилась на небо. Над Ардисом кружило пять летающих машин, и ни одна из них не смахивала на соньер. Четыре маленьких устройства с крыльями как у летучих мышей забрасывали войниксов канистрами, а ещё одно, гораздо крупнее первых, опускалось посередине лагеря, частокол которого большей частью повалился от бесчисленных взрывов.
Неожиданно из посудин поменьше вывалились длинные тросы, а по ним со свистом съехали чёрные гуманоиды. Молниеносно коснувшись земли, они разбежались и встали по периметру, образовав оцепление. Нет, это были не люди в невиданных боевых доспехах. Когда один из них пронёсся мимо Ады, она успела рассмотреть нечеловечески высокую фигуру, странно сочленённые конечности, шипы и колючки по всему телу, хитиновые доспехи эбенового цвета.
Из огня появились новые войниксы.
Каждый из чёрных пришельцев опустился на колено и поднял оружие, которое точно было бы не по плечу «старомодному» землянину. Внезапно все ружья затрещали: «чуга-чинк-гуга-чуга-гинк», будто металлорежущий станок на цепном приводе, и на врагов обрушился шквал из чистой энергии. Там, куда попадали синие лучи, немедленно вспыхивала серая тварь.
Меж тем Даэман тянул кузину за собой обратно в лагерь.
– Что? – кричала она сквозь грохот. – Что?
Мужчина мотал головой: то ли не слышал, то ли не понимал вопроса.
Очередная серия взрывов опять повалила отступающих колонистов наземь. В этот раз огненные грибы выросли в стылом утреннем воздухе на целых двести, а где и на триста футов. К западу и востоку от Ардиса полыхали деревья.
Войниксы продолжали скакать через костры. Покрытые хитином воины отстреливали чудовищ десятками, даже сотнями.
Перед супругой Хармана возникла высокая чёрная фигура и протянула длинную шипастую руку с ладонью, похожей на клешню.
– Ада Ухр? – осведомился чужак низким, спокойным голосом. – Я – центурион-лидер Меп Эхуу. Вы нужны вашему мужу. Мы проводим вас в лагерь.
Огромное летучее судно приземлилось у самой Ямы, разметав останки бревенчатой стены. Теперь оно стояло на высоких, сложно сочленённых опорах, открыв двери на фюзеляже.
Харман лежал на земле, на носилках, вокруг хлопотали несколько странного вида существ. Не обращая на них никакого внимания, Ада кинулась к мужу.
Голова её возлюбленного покоилась на подушке, а тело было завёрнуто в одеяло, и всё же будущей матери пришлось закусить себе руку, чтобы не закричать при виде осунувшегося лица, впалых щёк и беззубых дёсен. Из глаз мужчины сочилась кровь. Губы совсем растрескались, их словно кто-то изгрыз. Над одеялом просматривались обнажённые-предплечья, все в тёмных кровоподтёках; кожа расслоилась и отходила клочьями, как после ужаснейшего солнечного ожога.
Рядом с Адой столпились Даэман, Ханна, Греоджи и прочие. Она взяла мужа за руку и ощутила ответ на свое слабое пожатие. Умирающий на носилках постарался сфокусировать на ней замутнённый катарактой взор, попытался что-то сказать, но лишь закашлялся кровью.
Маленький гуманоид, закованный в красно-чёрный металл или пластик, произнёс:
– Вы – Ада?
– Да, – сказала она, не поворачивая головы и не отводя глаз от Хармана.
– Он успел назвать ваше имя и координаты этого места. Сожалею, что мы не нашли его раньше.
– А что… – Молодая женщина запнулась. Она не знала, о чём спросить.
К костлявой руке мужчины тянулась трубка для внутривенного питания; бутылку с лекарством с великой осторожностью держало гигантское существо-машина.
– Он получил смертельную дозу радиоактивного облучения, – негромко пояснил робот ростом с ребёнка. – Скорее всего это случилось на субмарине, на которую Харман наткнулся в Атлантической Бреши.
«Субмарина?» – мелькнуло в голове Ады. Это название ни о чём ей не говорило.
– Очень жаль, – повторил человечек-машина, – моравеки не располагают средствами для помощи людям в таком состоянии. Увидев, какие у вас проблемы, мы тут же вызвали боевых шершней с «Королевы Мэб»; они доставили обезболивающее, несколько внутривенных капельниц, но вред от самой радиации нам не вылечить.
Будущая мать ни слова не поняла из речи маленького робота. Она сжимала обоими руками ладонь супруга и чувствовала, как тот умирает.
Харман закашлялся, очевидно, силясь что-то проговорить, и потянул руку к себе. Ада вцепилась в неё, но мужчина не уступал, продолжал тянуть…
Должно быть, её пожатие причиняло любимому боль. Женщина ослабила хватку.
– Прости, дорогой.
Позади, уже дальше прежнего, прогремели новые взрывы. Небесные кораблики с крыльями как у летучих мышей обстреливали окрестные леса, беспрерывно треща, будто гремели цепями. Высокие хитиновые воины суетились по всему лагерю. Некоторые оказывали первую помощь пострадавшим, в основном от лёгких ожогов.
