Книга Олимп, страница 73. Автор книги Дэн Симмонс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Олимп»

Cтраница 73

За считанные минуты рёв за бортом ослаб до шипения чайника, потом до слабого вздоха. Лазурные небеса почернели. Горизонт изогнулся белой дугой, будто натянутая до предела тетива боевого лука, ну а соньер продолжал устремляться вверх – ни дать ни взять серебряный наконечник невидимой стрелы. Потом перед глазами вспыхнули звёзды. Не проступили одна за одной, как это бывает на закате, но резко высыпали все разом, точно беззвучный салют заполнил огнями чёрную бездну. Прямо над головами друзей угрожающе ярко заполыхали оба небесных кольца.

На какой-то ужасный миг Харману показалось, что машина вознамерилась вернуться именно туда (в конце концов, как раз на ней они с кузеном Ады и не приходящей в сознание Ханной и спустились с орбитального астероида Просперо), однако траектория начала выравниваться, и стало ясно: друзья покинули атмосферу, не долетев до сияющих колец нескольких тысяч миль. Горизонт по-прежнему изгибался, Земля заполняла собою всё поле зрения. Девять месяцев назад, когда искатель приключений в компании Сейви и Даэмана мчался на вихре-молнии к орбитальному острову, родная планета выглядела куда меньше.

– Харман… – окликнула Ханна, когда машина опрокинулась вверх дном и слепящее полукружие, окутанное белоснежными облаками, очутилось над головами путешественников. – Скажи, это правильно? Всё так и должно быть?

– Да, полный порядок, – отозвался мужчина. Самые разные силы, включая страх, пытались вырвать распростёртое тело из мягкой ниши, и только силовой пузырь вжимал обратно. Желудок и внутреннее ухо возмущённо требовали вернуть гравитацию и привычный горизонт. Честно говоря, пилот не имел ни малейшего понятия, всё ли идёт по плану, или же соньер попытался выполнить вираж, на который был не способен, и очень скоро четвёрка попросту сгинет.

Харман поймал недоверчивый взгляд Петира: парень явно почуял обман.

– Кажется, сейчас меня стошнит, – будничным тоном сообщила молодая женщина.

Тут заработали невидимые сопла, летающий диск устремился вниз и вперёд, и Земля завертелась перед испуганными взорами путешественников.

– Закройте глаза и держите Одиссея! – крикнул муж Ады.

Шум возобновился: это машина ворвалась обратно в атмосферу. Харман поймал себя на том, что напрягает шею, изворачиваясь, чтобы взглянуть на кольца: может, остров Просперо и впрямь уцелел? Неужели Даэман прав, неужели это Калибан прикончил Марину и всех прочих жителей Парижского Кратера?

Прошли минуты. Если будущий отец не ошибся, друзья погрузились в атмосферу над континентом, некогда носившим название Южная Америка. Оба полушария были затянуты облаками – вихревыми, зубчатыми, рваными, приплюснутыми, вздымающимися подобно башням… Хотя через окна в белом покрове пилот успел заметить широкий лазурный пролив там, где, по рассказам Сейви, тянулся сплошной перешеек, соединявший континенты.

Но вот вокруг соньера забушевало пламя; воздух завизжал и завыл ещё громче, чем даже во время взлёта. Машина ввинчивалась в густые слои атмосферы, словно раскрученный дротик.

– Всё обойдётся! – проорал Харман, обращаясь к друзьям. – Я уже переживал такое. Тревожиться нечего.

Спутники не могли его слышать: от оглушительного рёва чуть не лопались перепонки, поэтому супруг Ады не стал уточнять, что переживал подобное… всего лишь раз. Да и к чему подробности?

Правда, Ханна летела на том же соньере, что доставил его и Даэмана с разрушенного орбитального острова Просперо, но молодая женщина была тогда не в себе и ничего не запомнила.

Пилот решил, что и ему не повредит зажмуриться, пока летающий диск несётся навстречу Земле.

«И вообще какого дьявола я здесь вытворяю?» Сомнения нахлынули с новой силой. Кем он себя возомнил, решившись забрать соньер и рискнуть жизнями двоих доверившихся ему людей? Разве Харман рождён, чтобы вести за собой? Он ведь ни разу не летал в автоматическом режиме, как же можно ждать успешной посадки? Но даже если всё пройдёт благополучно, что за непростительное легкомыслие – отнимать у колонистов Ардис-холла последнее средство передвижения в минуту наибольшей опасности! Рассказ Даэмана о Сетебосе, превратившем Парижский Кратер и другие факс-узлы в кладбища, – вот что должно было занимать его мысли в первую очередь, а не это дурацкое бегство к Золотым Воротам Мачу-Пикчу во имя спасения одного Одиссея. «Как я посмел оставить Аду – теперь, когда она беременна и ждёт моей поддержки?» Что бы ни случилось, Никто наверняка погибнет. Зачем же рисковать сотнями жизней (а то и десятками тысяч, если прочие колонии не получат своевременного предупреждения) ради калеки-старика, который скорее всего уже обречён?

Ветер засвистел пронзительнее, соньер поднялся на дыбы, и Харман поморщился, отчаянно вцепившись руками в обивку ниши. «Ничего себе старика…» Если кто-то здесь и был по-настоящему преклонного возраста, так это он сам. До пятой – Последней – Двадцатки не хватало каких-то двух месяцев. Занятно, мужчина до сих пор не мог отделаться от мысли, будто бы непременно покинет Землю на свой грядущий день рождения, улетит на далёкие кольца, хотя прекрасно знал: целебных баков, которые могли бы его принять, уже нет. «А кто сказал, что этого не случится?» – подумалось вдруг. Пожалуй, Харман оставался старейшим жителем этой планеты, за исключением Одиссея-Никого, чей истинный возраст всё равно невозможно было установить. Впрочем, седовласый грек уже стоял одной ногой в могиле. «Как и все мы», – нахмурился муж Ады.

О чём он только думал, когда решил завести ребёнка от молоденькой женщины, семь лет назад отметившей Первую Двадцатку? И по какому праву настаивал на возрождении древнего понятия семьи, забытого ещё в Потерянную Эпоху? Да кто он такой, чтобы требовать от мужчин не скрывать своего отцовства, принимать участие в воспитании детей наравне с матерями и помогать им – дескать, времена изменились и так будет лучше для всех? Откуда невежественному старикашке знать, что такое семья, или долг, или что угодно? Какой из него вождь? Ну да, Харман сам научился читать, вот и вся разница между ним и остальными. «Велика важность!»

В последнее время любой, кому не лень, обзавёлся функцией «глотания», а многие в Ардис-холле даже выучились без посторонней помощи преобразовывать закорючки в старинных книгах в полноценные слова.

«Выходит, ничего во мне нет особенного». Между тем плазменный щит вокруг соньера уже отключился, безумное вращение прекратилось, хотя с обеих сторон ещё тянулись языки огня.

«Если аппарат сломается, или же кончится горючее, или энергия, или что у него там, Ардису наступит конец. Ни одна душа не узнает, что с нами стряслось – пропадём, и всё тут, а колонисты потеряют единственную летающую машину. Когда нападут войниксы (а то и Сетебос пожалует), людям не на чем будет перенестись из особняка к факс-павильону, а значит, Ада и остальные угодят в западню. Моя неосмотрительность отнимет у них единственную надежду».

Тем временем звёзды растаяли, небо сделалось тёмно-синим, потом голубым, и вот машина вошла в верхний слой облаков.

«Запихну Никого в первую попавшуюся колыбель – и сразу обратно, – думал Харман. – С этого дня пускай Даэман, Петир или Ханна решают серьёзные вопросы и странствуют, они помоложе. А моё место рядом с Адой. Пора заботиться о ребёнке». Последняя мысль испугала его сильнее, чем скачки и кувырки соньера.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация