Книга Евгений Примаков. Человек, который спас разведку, страница 41. Автор книги Леонид Млечин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Евгений Примаков. Человек, который спас разведку»

Cтраница 41

А внешняя разведка снабжала Горбачева информацией, из которой следовало, что к заявлениям и обещаниям западных лидеров надо относиться скептически, что они неискренни, таят нехорошие замыслы и сговариваются за спиной Горбачева. При этом разведка не упускала случая порадовать известием о том, что очередное заявление президента принято во всем мире на «ура» и что мир восхищается мудростью советского руководителя… Страстное стремление информационных служб сообщать президенту исключительно приятные новости очевидно.

Став пресс-секретарем президента, Сергей Владимирович Ястржембский рассказывал мне, что радикально изменил структуру информационных сводок, которые получал Борис Ельцин:

– Когда я посмотрел обзоры прессы, которые давали президенту, у меня это вызвало изумление. Обзор строился на псевдоанализе официальных средств массовой информации. Нельзя ссылаться только на «Российскую газету», «Российские вести», «Красную звезду» и делать вид, что остальные газеты как бы не существуют. Когда я недолго работал в международном отделе ЦК КПСС при Горбачеве, у нас и то более открытая информация шла…

Как вел себя Примаков, когда надо было ехать в Кремль и докладывать о неприятностях, например, о провале собственной службы?

– Он ехал и рассказывал все, как есть, – ответили мне сотрудники разведки. – Евгений Максимович вообще очень дорожил новыми правилами и традициями, которые при нем создавались. Он считал, что не дай бог что-то упустить и приучить власть ко лжи со стороны разведки, удобной и приятной для нее. Особенно в докладе президенту. Если дело касается провала, как тут можно врать и лукавить? Ведь гласность. Есть западная пресса, и бесполезно что-то скрывать. Да с этим даже было проще – говорить о провалах своей организации. Значительно сложнее было делать еженедельный доклад.

Раньше разведка тоже еженедельно составляла свой доклад, и он шел дальше на Лубянку, где руководство КГБ старательно причесывало текст, дабы не раздражать начальство. Иногда даже поступали такого рода указания: проанализируйте состояние экономики Китая, но смотрите, не увлекайтесь и не расписывайте успехи китайцев…

Когда разведка напрямую стала подчиняться президенту, ушло промежуточное звено, которое припаривало информацию. И Примаков вцепился в эту возможность. Он для себя решил так:

– Я иду и говорю так, как есть. И пусть власть привыкает к правде. А дальше дело президента – он может принять информацию разведки к сведению, а может пропустить мимо ушей. У него еще десять источников информации – на любой ориентируйся. Он вправе считать, что разведка все неправильно говорит… Но разведка обязана сказать все, что считает нужным.

К чести президента Ельцина надо сказать, что он никогда не склонял Примакова к тому, чтобы тот его не слишком огорчал. Борис Николаевич не выказывал своего неудовольствия. Иначе быстро бы поступило указание из администрации: ребята, смягчайте.

Татьяна Самолис, пресс-секретарь директора Службы внешней разведки, вспоминает, что, когда Евгений Максимович пригласил ее на работу, она поставила только одно условие. И это было даже не условие – просьба:

– Единственное, о чем я вас прошу, – чтобы вы меня не заставляли лгать. Я не знаю, что смогу сделать и как снизить отрицательный накал в отношении разведки. Но точно знаю, что лгать нельзя.

И Татьяна Самолис предложила тогда формулу Иммануила Канта, которую Примаков тут же принял: всегда надо говорить только правду, но из этого вовсе не вытекает, что надо говорить всю правду.

– Согласен, – серьезно сказал Примаков, – согласен.

Взаимоотношения с властью у Примакова в принципе всегда складывались удачно. Как выразился один из тех, кто его хорошо знал:

– У Евгения Максимовича есть талант нравиться. Особенно – начальству.

Но что важно – Примаков к начальству не лез. Напротив, держался как бы в стороне. В начале девяностых карьеры делались быстро. Влияние и сила чиновника зависела от близости к Ельцину, от умения завоевать его расположение. Министры старались играть с президентом в теннис, ходить с ним в баню, ездить вместе на отдых, охотно поднимали бокалы и рассказывали анекдоты. Борис Николаевич любил открытых и веселых людей, приближал их, охотно проводил с ними время, но так же легко с ними расставался, когда выяснялась их профнепригодность.

Евгений Примаков руководил разведкой четыре с лишним года. За это время в контрразведке сменилось пять начальников! Место Бакатина на Лубянке занял министр безопасности Виктор Баранников, который сумел войти в доверие к президенту, пользовался его полным расположением. Через год с лишним был уволен. Николай Михайлович Голушко пробыл министром полгода – уволен раздраженным Ельциным. Сергей Вадимович Степашин тоже очень нравился Ельцину, но продержался только год с небольшим. Михаил Иванович Барсуков и вовсе принадлежал к личному кругу Ельцина, но тоже был уволен после года службы.

Примаков никогда не был близок к Ельцину и не стремился к этому. Ему не надо было недостаток профессионализма компенсировать застольями, теннисом и совместными помывками в бане.

Начальник разведки живет на краю города – в Ясенево. А большая жизнь кипит в Кремле, на Старой площади, в Белом доме. Почему же Примаков не стремился участвовать в большой политике?

– Он уходил от этого, – рассказывали мне в разведке. – Времена были сложные. Накануне событий осени 1993 года его за фалды тянули в разные стороны. Всем хотелось заполучить его в свой лагерь. А он считал своей задачей ни в коем случае не позволить втянуть разведку во внутриполитические дела. Задача разведки – собирать информацию вне России о том, что там происходит, что нам несет внешний мир, к чему нам себя готовить.

Сам Примаков говорил мне:

– Когда я пришел на работу в разведку, как раз произошло отделение разведки от КГБ. Это отделение было, безусловно, необходимо, потому что разведка не может быть частью правоохранительного органа.

И тут же добавил:

– Более того, внешняя разведка, как и министерство иностранных дел, не должна участвовать во внутриполитической жизни. Ни в коем случае! Разведка служит интересам всего государства. Разведка – это система раннего предупреждения, страховой полис, способный застраховать государство от возможных неожиданностей.

Но если разведка начнет участвовать во внутриполитических схватках, говорили в окружении Примакова, ей конец придет! Опять людей начнут раздирать – этот с председателем Верховного Совета Русланом Имрановичем Хасбулатовым, тот – с вице-президентом Александром Владимировичем Руцким. Это было бы невозможно, и Примаков убегал от такой опасности. Вызывают на доклад к президенту? Съездил, и назад. Нужно к премьер-министру? Ответил на все вопросы и сразу вернулся.

– Хорошо, – спрашивал я его недавних сослуживцев по разведке, – у Примакова не было желания участвовать во внутриполитических делах. Но война в Чечне или события октября 1993 года – разве ему это все было безразлично?

– У него были возможности выразить свою точку зрения, когда спрашивали его мнение или даже когда не спрашивали. Разведка тогда отрицательно относилась к вводу войск в Чечню и, естественно, об этом докладывала. Примаков свою позицию высказал, но опять же исходил из того, что политическое руководство вправе считать, что разведка ошибается.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация