— У вас хорошая память? — неожиданно спросил дон Лайнес.
— Да. Не жалуюсь, — ответил Фернан Пинто; он уже немного освоился в обществе этого всесильного человека, и его мысли приобрели необходимую ясность и стройность.
— Тогда слушайте и запоминайте. Ибо то, что я сейчас скажу, нельзя доверить бумаге…
Словно в подтверждение значимости слов генерала-инквизитора, как раз над поместьем быстрокрылый кречет спикировал вниз, а когда снова оказался в поле зрения Фернана Пинто (он как раз глянул на небо), в его когтях уже трепетала несчастная птичка. Фидалго вдруг подумал, что это знамение. Вот только непонятно, хорошее или плохое. Но то, что он должен держать язык за зубами, — даже под пытками инквизиции, соперничающей с иезуитами за власть над умами верующих, было яснее ясного. Общество Иисуса не терпело безответственных болтунов.
Глава 4. Пираты Северного моря. 1564 год
Гильом де ля Марк, предводитель флотилии морских гёзов и капитан парусного флибота, пристально вглядывался в туманную даль. Больше двух десятков небольших суденышек таилось среди крохотных островков, на подходе к которым вскипали буруны. Только голландцы, опытные мореплаватели, могли совладать с сильным течением, которое в этих местах было коварным и непредсказуемым. Многие купеческие суда нашли свою погибель на острых камнях, торчавших из воды, словно клыки Левиафана. Но галеонов под флагом Испании морские гёзы потопили еще больше. День и ночь бороздили они Северное море в поисках врага, и повсюду, где его встречали, пылали и шли ко дну испанские корабли. Морские гёзы были безжалостны; пленных они обычно не брали.
Пока их действия были разрозненными, тем не менее гёзы уже нанесли Испании весьма чувствительный урон. В северных провинциях, население которых издавна занималось рыболовством и мореплаванием, рыбаки и матросы садились на свои маленькие, но быстрые и подвижные парусные суда, и открывали ожесточенные пиратские действия против испанского флота. Обветренные, закаленные в боях и покрытые шрамами от ран, они сражались с неизменной храбростью. Своим лозунгом гёзы избрали свободу отечества и уничтожение инквизиции. Многие из них носили на своих шляпах серебряные полумесяцы с надписью: «Лучше турки, чем папа».
Еще более эффективными их действия стали, когда к ним присоединились опытные в воинском деле дворяне, обиженные испанской короной. Среди них был и Гийом де ля Марк, известный храбрец и опытный флотоводец.
— Или мне чудится, — сказал Гийом де ля Марк, обращаясь к своему помощнику де Люме, — или вон там и впрямь видны паруса.
— Эй, кто в «вороньем гнезде»?! — крикнул де Люме. — Протри глаза, треска соленая, и посмотри на зюйд-вест! Что в той стороне?
— Туман, ваша милость! — ответил матрос.
Собственно говоря, перекладина, на которой он примостился, совсем не напоминала «воронье гнездо» — корзину с перилами, где у кораблей покрупнее обычно находился впередсмотрящий и несколько стрелков. Но одномачтовые флиботы гёзов в большинстве своем были рыбацкими судами, переоборудованными под военные цели. Поэтому корзину просто некуда было прилепить.
— Эгей! Свобода или смерть! — От переизбытка чувств матрос едва не свалился со своего насеста, да вовремя схватился за леер. — Вижу испанцев! Целый караван!
— Сколько их? — Это спросил уже Гийом де ля Марш.
— Раз, два, три… семь посудин, капитан!
— К бою! — приказал Гийом де ля Марш. — Передать сигнал на остальные суда! Без моего приказа из-за островов не высовываться!
— Есть, капитан! — Де Люме принялся исполнять указания предводителя морских гёзов.
Альфонсо Диас тревожился. Обычно он никогда не боялся плыть этим маршрутом, несмотря на постоянную опасность в лице нидерландских пиратов. Капитан был уверен в быстроходности своей каравеллы, которую однажды уже пытались догнать флиботы гёзов. Но сегодня неприятное чувство смертельной опасности преследовало его с самого утра.
Он совсем не удивился, когда к нему подошел Антонио де Фариа. Капитан не знал, кто этот человек, но ему чересчур хорошо были знакомы подобные человеческие типы. Сам моряк с малых лет, Диас мог вычислить морского волка в любой толпе. А Антонио де Фариа как раз и был матерым волчищем, судя по его загорелой, обветренной физиономии и шрамам на руках, оставленных клинками шпаг. Похоже, что и сеньор Пинто, и сеньор де Фариа — одного поля ягоды.
— Удобное место для засады, — вдруг сказал Антонио де Фариа, указав на группу островков справа по курсу судна.
— И я так думаю, — мрачно ответил Альфонсо Диас.
— Надо бы уйти мористей…
— Надо, — согласился капитан. — Да вот только мы движемся не впереди, а в кильватере, и командуют в нашем караване другие.
— Я бы на твоем месте приготовился.
Совет был дельным, и Альфонсо Диас, не медля ни минуты, поднял команду «Ла Маделены» по тревоге. Все матросы вооружились, а канониры приготовили уголья и начали раздувать фитили на пальниках. До того как каравеллу зафрахтовала святая инквизиция, ее орудия были смехотворно малого калибра. Старые фальконеты
[43]
могли только отпугивать пиратов. Но теперь «Ла Маделена» могла похвастаться шестью средними кулевринами
[44]
, совершенно новыми и дальнобойными.
В связи с этим в команде добавилось количество опытных канониров, предоставленных в распоряжение Альфонсо Диаса отцами-инквизиторами. А еще под командой капитана каравеллы находился небольшой отряд солдат, уже повоевавших в Нидерландах и хорошо знакомых с обычаями этой испанской провинции. Это были угрюмые, нелюдимые ветераны-наемники, и Диас старался с ними не общаться; собственно, как и остальные матросы «Ла Маделены».
Для большей безопасности миссии Великий инквизитор принял решение не отпускать каравеллу в одиночное плавание и присоединил ее к каравану хорошо оснащенных и вооруженных кораблей, которые должны были доставить в Нидерланды провиант для испанских гарнизонов. Это вызвало некоторую задержку в планах — как его преосвященства, так и генерала Общества Иисуса. Но дон Фернандо Вальдес и это время использовал в своих тайных замыслах.
Он решил сводить исполнителей своих замыслов на «показательное выступление» — великое аутодафе, тем более, что в Севилье как раз присутствовал сам король Филипп. Казнь еретиков должна была отбить у португальского фидалго и его друга-пирата желание обмануть инквизицию и присвоить часть сокровищ (если, конечно, они найдутся). Что касается капитана Альфонсо Диаса, то он не был посвящен в планы дона Вальдеса, но и ему приказали идти на Королевскую площадь — в связи с присутствием короля, аутодафе решили проводить не за городом, как обычно, а в самом его центре.
