Кроме меделянов многочисленные псари держали на поводках и собак другой породы — борзых. Одни называли их коуци, другие куртци, но Фернану Пинто это было неважно. Он любовался красотой борзых — высоких, поджарых, с длинной ухоженной шерстью и пушистыми ушами; они не бежали, а, казалось, летели над землей. Стремительный бег коуци завораживал. Каждому из испанцев вручили поводки от двух борзых, но Фернану Пинто и Антонио де Фариа такая охота была в новинку, и они чувствовали себя не в своей тарелке. Псари им объяснили, что героем дня считается тот, чья собака затравила больше зайцев. Однако испанцы не очень надеялись на успех.
Поначалу в дело вступили меделянские собаки и загонщики. Их было человек сто, все в черных и желтых ормяках
[56]
. Князь что-то сказал боярину, ведающему охотой, и тот во весь опор поскакал к другим охотникам. Они громко закричали все в один голос «Гуй, гуй!» и спустили меделянских собак. Раздался многоголосый лай, а за ним и крики загонщиков. Они стучали палкой о палку, свистели, дудели и вообще поднимали невообразимый шум, мигом нарушивший сонный покой лесного царства.
Верно говорится, что везет глупцам и начинающим. Так случилось и с Фернаном Пинто — первый заяц выскочил неподалеку от него. Фидалго так растерялся, что не спустил из поводка собак, а просто выронил его из рук. Борзые сорвались с места словно вихрь. Кто-то из бояр тоже последовал его примеру, но коуци Пинто оказались проворней. Заяц тонко закричал — и все было кончено. Охотники приветствовали его успех криками и рукоплесканиями, а один из них — он находился ближе всех — сказал:
— Молодца, гишпанец! За первую удачу жди подарок от великого князя!
Зайцев затравили великое множество. Испанцы тоже вошли в раж, а их борзые оказались не хуже, чем у других. Специальные слуги записывали, у кого сколько зайцев на счету, но великий князь опередил всех. Может, потому, что псы у него были просто великолепными — и по стати, и по скорости бега.
Некоторые бояре, из молодых, кичась перед царем своей удалью, использовали для охоты арапник — ременный кнут длиной около трех футов с кистью конских волос на конце. Кнутовище арапника было длиной чуть менее двух футов с петлей на конце, чтобы можно надеть на руку. В кнут была вделана свинчатка, которой охотник мог пришибить не только зайца, но и лису, и даже волка.
Фернан Пинто так увлекся, что постепенно начал отдаляться от общей группы охотников. Самые хитрые зайцы, несмотря на испуг, начали вырываться из окружения через фланги, минуя загонщиков, и фидалго это заприметил. Он послал свою лошадку в галоп, и вскоре в его седельной тороке уже висели семь зайцев.
Старый заяц долго не покидал своей лежки. Она была под кустом, в глубокой норе. Он немало видывал на своем веку облавных охот, и они сделали его мудрым и предусмотрительным. Заяц хорошо слышал шум, поднятый загонщиками, ему очень хотелось, как и его сородичам, поддаться многовековому инстинкту и сорваться с места, а потом бежать, бежать подальше от этого гвалта, надеясь на быстроту своих ног. Но опыт и приближающаяся старость, которая не добавляет прыти, цепко удерживали зайца в лежке.
Возможно, он так и переждал бы весь этот заячий переполох, не окажись поблизости Фернана Пинто. Его лошадка подошла слишком близко к кусту, где таился ушастый ветеран, и заячья душа все же не выдержала. Заяц выскочил буквально из-под копыт лошади, и она испугалась не меньше, чем объект охоты. Увы, оказалось, что ее не тренировали на подобный испуг, — потому-то конюх и ухмылялся с ехидцей — и кобылка понесла. Она поскакала в одну сторону, а борзые помчались за зайцем в другую, потому что Фернан Пинто отпустил их и схватился за повод со всей силой, чтобы остановить животное.
Однако все его потуги оказались напрасными. Лошадь словно сошла с ума. Она неслась, не выбирая дороги, пока одна из веток не сшибла фидалго на землю. Ему здорово повезло — он упал прямо в куст. Это смягчило падение, и Фернан Пинто отделался только царапинами. А когда пришел в себя, его начал одолевать стыд. Вот смеху-то будет, уныло думал фидалго, когда он вернется к охотникам…
Но где же они? Фернан Пинто прислушался и пошел на гвалт, который доносился даже в урочище, где он оказался. Вскоре лес поредел, и фидалго заметил мелькавшие среди деревьев фигуры охотников. А затем показался и сам великий князь. Он, как и Фернан Пинто, в азарте тоже оторвался от общей массы своих подданных и как раз слез с аргамака, чтобы поднять затравленную псами добычу.
И тут фидалго заметил в кустах неподалеку от себя какую-то тень. Он присмотрелся — и похолодел. Там сидел человек… и целился в царя из арбалета! Фернан Пинто понял, что кричать, дабы предупредить великого князя об опасности, уже бесполезно — тот просто не успеет уйти из линии огня. Оставалось последнее — применить знания, полученные во время своей миссионерской деятельности в Японии. Фернана Пинто обучили там ловко метать специальные ножи, с которыми он никогда не расставался, даже в Московии. Во время его пиратских похождений они не раз выручали фидалго из сложных положений.
Метательные ножи хранились под кафтаном, в специальном кожаном чехле. Достать один из них и бросить в преступника — было делом двух секунд. Недаром Фернан Пинто тренировался в метании ножей, которые привез из Японии, каждый день до изнеможения, вызывая у Антонио де Фариа смешки. Его бывший капитан больше доверял своей шпаге.
Убийца от неожиданности охнул — нож впился ему в плечо. Он даже выпустил из рук арбалет. Однако тут же снова его поднял, и, превозмогая боль, снова начал целиться в царя. Но Фернан Пинто не стал дожидаться дальнейшего развития событий. Он знал, что рана несерьезная — преступник был одет в тулуп, и нож не мог войти глубоко в тело. Поэтому фидалго бросился вперед и, как коршун, налетел на убийцу.
Стрелок оказался очень сильным. А может, он просто взъярился, что его замысел не удался. Фидалго и убийца сцепились в смертельной схватке и выкатились из кустов прямо под ноги великому князю. Удивительно, но царь даже не вздрогнул, хотя сразу понял, какая опасность ему угрожает. Лишь глаза его загорелись дьявольским огнем. К нему уже подъехали бояре и бросились к дерущимся. Один из них выхватил кинжал и уже замахнулся, чтобы поразить убийцу, который все же взял верх над фидалго и оседлал его, но великий князь вскричал:
— Стой! Мне он нужен живым! Живым!!!
В мгновение ока преступник был схвачен и крепко связан. Царь подошел к убийце, склонился над ним и не спросил, а прошипел сквозь зубы, как змей:
— Кто тебя подослал? Кто?! О-о, злобные семена Курбского!
[57]
Уже дали поганые ростки! Говори, убивец, бесово отродье!
