Глеб и Федюня переглянулись и с облегчением вздохнули. Эка невидаль! Брехня, как сказал персонаж одного из старых фильмов. Нет никакой нечистой силы. Гораздо страшней и опасней бандиты Крапивы и те красавчики при полном параде, которые недавно пуляли по ним.
Видимо, старик уловил настроение молодых людей, потому что покачал с осуждением седой головой и продолжил:
— Зря вы так… Многие нашли там упокоение. Выедете на тракт, оглядитесь. На выезде больше десятка крестов с венками по обочинам стоят. Бьются машины каждый месяц, неважно, когда — зимой или летом. Когда я еще был при должности и ездил в район, то старался брать дрожки с лошадкой, а не мотоцикл, как предлагал председатель. Тише едешь — дальше будешь. Там и двое наших колхозных шоферов попали в аварию. Правда, выжили. Может, потому, что были как бы свои для той нечисти, что гуляет по тракту.
— А как она выглядит? — спросил Глеб, лишь бы поддержать разговор.
Такие байки он уже слышал не раз. Но доброго старика обижать недоверием не хотелось.
— По-разному. Я-то сам лично не видал, а вот Васька-шофер, который в аварии все ребра поломал, рассказывал, что вдруг перед машиной мужики вырастают, да такие страшные, что хоть караул кричи. Вот он и свернул, чтобы не наехать на них. И под откос. Машину разбил, пять лет потом за нее колхозу выплачивал. Председатель не поверил тому, что он говорил. Решил, что Василий употребил перед поездкой. Такой грешок за ним водился. Хотя экспертиза ничего не показала. Трезвым он был. Я так думаю, председатель просто на Ваську зуб имел. Вот он и привязал его к колхозу, как бодливого быка…
Поговорили еще немного о том, о сем, — старик все новости городские выспрашивал, а затем легли спать, потому что после выпитого и от большой усталости начали веки слипаться. Иван Игнатьевич уложил постояльцев на полатях, рядом с печкой, и они уснули мгновенно, едва головы коснулись подушек. Но самое интересное: ни у Глеба, ни у Федюни не возникло ни малейшего сомнения в своей полной безопасности — будто они находились дома и за семью замками.
Проснулись рано, но Иван Игнатьевич их опередил, — он уже поджарил картошку на большой чугунной сковородке и поставил на стол свежие огурцы, прямо с грядки. Быстро перекусив, Глеб и Федюня двинулись дальше. От платы деньгами за ночлег старик отказался наотрез, но две пачки чая, бутылку водки и палку сыровяленой колбасы принял с благодарностью — магазин находился в соседней деревне, до которой, если напрямик, по лесу, пять километров.
Они уже отъехали от деревеньки на изрядное расстояние, а Глеб все еще наблюдал в зеркале заднего вида старого зоотехника. Он стоял и махал им вслед рукой. Впрочем, при более пристальном рассмотрении оказалось, что Иван Игнатьевич осеняет их крестным знамением.
— Ты веришь в то, что он рассказал? — осторожно спросил Федюня.
Он не был суеверным, но иногда на него находило. Особенно после вылазок под землю, когда приходилось работать в древних ходах, а еще хуже — могильниках. В таких случаях Соколков возвращался в город совсем сникшим, — будто он, по примеру Одиссея, посетил ад. Федюня шел в церковь, жертвовал большие деньги (если, конечно, они у него были) и долго стоял на коленях перед иконами. Какие грехи он замаливал, сказать было трудно (тем более что Федюня толком не знал слов ни одной молитвы). Но из церкви он выходил словно обновленный и продолжал грешить с тем же размахом, что и прежде. А также по-прежнему спускался в подземные коридоры (если ему выпадала такая удача), и забирался в такие немыслимо узкие щели, куда и кошка не пролезет — побоится, чем он и отличался среди «черных археологов».
— Есть такие места, — ответил Глеб. — Я где-то читал. Аномалии. А верить деду или нет, дело второе. Может, и вправду есть такой участок трассы, где происходят постоянные аварии. Вот под них и подводят, так сказать, «теоретическую» базу — в основном, дорожники. Мол, мы тут ни при чем, все это безобразие — проявление мистических сил. А какие у нас бывают дороги, об этом все отписались, вплоть до классиков русской литературы.
— Так-то оно так, но что-то мне не по себе…
— Может, вернешься? — съехидничал Глеб. — Высажу тебя на какой-нибудь автобусной станции — и привет родному городу.
— Ты что?! — ужаснулся такой перспективе Федюня. — Ни в жисть! Такое козырное «поле» намечается, а я в кусты? Глеб, скажи, что ты нехорошо пошутил!
— Тогда сиди и молчи. Я подозреваю, что впереди у нас будет еще много моментов, когда каждому из нас сильно захочется оказаться дома, в собственной постели.
— Думаешь, что эти… не отстанут?
— Уверен.
— Но кто они? Неужто Крапива?
— Я все больше склоняюсь к тому, что они взяли наш след в связи с Крапивой, — с нажимом сказал Глеб. — Есть у меня такое предчувствие. Парни на джипе — это другой уровень, не какая-то бандитская шайка-лейка. Конечно, они маленько промахнулись с нами, думали взять голыми руками. Но — не вышло. Поэтому следующий наезд будет гораздо серьезней и умней.
— Они нас не найдут!
— Федор, ты взрослый человек, а временами несешь ахинею. Для серьезной организации отследить маршрут хорошо известного, «засвеченного» объекта — раз плюнуть. Да, пока они отстали. Но ищут, ищут. И найдут.
— Тогда нам хана…
— Выше голову, мой друг! Мы и не в такие ситуации попадали. Для нас сейчас главное — опередить противника. Чтобы они поцеловали нас в фалду, как говаривали в дореволюционные времена бурсаки. Потом они могут плевать нам вслед сколько угодно.
— Какого хрена им нужно?!
— Карта, мой любезный друг. Карта. Все дело в ней. Тут есть два варианта: или они думают, что карта все еще у нас (тогда их связь с Крапивой исключена), или уверены, что я определил, где находится тайник с сокровищами и теперь им остается всего лишь взять меня за жабры и вытрясти информацию. Как-то так. Ситуация пока не ясна лишь в одном аспекте: если они заполучили карту, то Крапива отдал ее добровольно (что очень сомнительно) или вместе со своей дурной башкой. А то, что ребята нас преследуют очень решительные, мы уже убедились. И теперь я уверен на все сто процентов, что это не детективное агентство. Не тот почерк. Мне уже приходилось сталкиваться с наружкой наших новоявленных Шерлоков Холмсов. Они работают тихо и чисто, но обычно палятся на пустяках. А все потому, что считают себя супер-пупер профессионалами, до которых простому человеку даже не допрыгнуть.
— Да-а, влипли мы…
— Не дрейфь. Выкрутимся. Самое главное заключается в другом: теперь я уверен, что карта — не пустышка и что она действительно указывает на серьезный клад. Так что держи карман шире, и зашей в нем все дырки.
— Эх! Хорошо бы… — Федюня мечтательно вздохнул.
Так в разговоре минул час, другой, и наконец показалась автомобильная трасса. Она лежала несколько в стороне от той дороги, по которой следовало ехать, но Глеб, справившись с картой, определил, что крюк незначительный, а по загруженности этот путь вообще был идеальным — машин на трассе было совсем немного.
