И тут, наверное, первый раз в жизни, бандит-рецидивист Сердюк сделал доброе дело — спас человеческие жизни, что было ему совсем не свойственно; обычно он отбирал их. Пуля скользнула по черепу, лишь оглушив Сердюка. Очнулся он быстро и сразу же открыл огонь из своего «макарова». Уж неизвестно, где его учили обращаться с оружием, но стрелял он метко — два выстрела, два трупа. «Джентльмены» мгновенно рассредоточились и послали в Сердюка столько свинцовых «приветов», что он мгновенно стал словно булка с изюмом.
— Прыгай! — прошипел Глеб, толкая Федюню; нужно было использовать момент, пока шла перестрелка.
— Куда? — Соколков все еще был в трансе.
— В яму, тупица!
Федюня начал неуклюже ворочаться словно медведь, и Глеб, разозлившись, схватил его за шиворот и буквально зашвырнул в пробитое ими отверстие в полу казармы — откуда сила взялась. А затем и сам последовал за ним.
— Где фонарь и ружье?! — рявкнул он на Федюню.
— Тама, — ответил Соколков, бессмысленно таращась на светлое пятно в потолке.
Глеб быстро отыскал свой «ремингтон» и фонарь, посветил. Куда идти, в какую сторону?! Похоже, они сами себя загнали в западню. Достать их отсюда не составит особого труда. Выкурить, как лису из норы, и все дела. «Впрочем, — подумал Глеб, — не все так мрачно», — и немного приободрился. Ведь у них есть гидрокостюмы, баллоны с кислородом и маски. Так что выкуривать их придется долго. А там будет видно…
— Забирай манатки и дуй туда! — указал Глеб в темноту.
Федюня покорно кивнул, свалил на себя почти все снаряжение и потопал, освещая дорогу фонариком. Но шел он недолго, потому что на пути у него вырос невысокий завал.
— Может, пойдем в другую сторону? — жалобно проблеял Федюня.
Он все еще трясся от страха. У него в голове крутились те же мысли, что и у Глеба: они в западне, откуда выход только один — на тот свет.
— Поздно! — вскричал Глеб.
Двое «джентльменов», один за другим, лихо спрыгнули вниз. Лихо и безбоязненно. А чего им бояться, когда в руках у них стволы, а противник не вооружен? Ведь ружья они не видели. Видимо, они решили не тянуть с разборкой — вот-вот в крепости должен появиться народ, и тогда дело для них может обернуться большими осложнениями. А им ведь еще нужно было спрятать трупы.
Не задумываясь, Глеб дважды нажал на спусковой крючок. Промахнуться из его «пушки» двенадцатого калибра на расстоянии в пять-шесть метров от цели просто невозможно. Раздался страшный грохот, усиленный пустотой. Два тела словно смело, но и это еще было не все — сверху сначала посыпались мелкие камешки, а затем в том месте, где была дыра, обрушился потолок. Глеб едва успел отскочить в сторону.
— Федор, ты где? — немного погодя спросил ошеломленный Глеб.
— Здесь я… — осторожно ответил Соколков.
— Поди сюда.
Федюня подошел, посветил своим фонариком и сказал:
— Мать твою через бугор… Это что, нас засыпало?!
— Вроде того.
Соколков застонал:
— О-о, нет! Это же столько работы!
— Работать нечем, — сказал Глеб. — Инструмент остался наверху.
— Час от часу не легче… Руками мы будем разгребать эту кучу до нового пришествия.
— А наверху нас будут терпеливо ждать козырные фраера со стволами в руках, — подхватил Глеб. — Я почему-то не думаю, что их только четверо. Серьезная компашка.
— Умеешь ты утешить… — уныло ответил Федюня.
— Ну-ка, погоди… — Глеб отбросил в сторону несколько камней, и Федюня увидел тело одного из «джентльменов».
Вдобавок к картечи, превратившей живот в кровавое месиво, у него была размозжена еще и голова. Глеб, особо не чинясь, расстегнул ему рубаху и сорвал с груди серебряный амулет в виде крупной медали с выпуклым изображением двух рыцарей верхом на одном коне.
— Да-а, — озадаченно протянул Глеб. — Теперь все понятно… Вернее, почти все.
— Что это? — спросил Федюня.
— А ты не знаешь?
— Откуда? Мы академий не кончали, как некоторые.
— Я ведь когда-то тебе рассказывал. Это герб ордена рыцарей Храма. Выходит, эти парни — новые тамплиеры.
— Типа новых русских?
— Ага. Только не такие крутые. Однако судя по тому, как они за нами охотились, Орден начал входить в силу. Не исключено, что тамплиеры столкнулись с масонами. Потому стали такими нахрапистыми.
— Что они хотели?
— Ничего. Им нужно было просто остановить нас.
— Значит, эти кенты знали, что под крепостью есть тайник?
— Скорее всего, да, знали. Вот только вход в подземелье найти не могли.
— Интересно, кто их навел на наш след? — спросил Федюня.
— Конечно же, как я и предполагал, «крот» в близком окружении Крапивы. Возможно, даже Сердюк — уж ему-то Крапива верил, как себе, и доверял многие тайны. Крапива следил за нами благодаря закладке в твои часы. — Тут Федюня покаянно опустил голову. — А «крот», видимо, сообщал тамплиерам о нашем маршруте по мобилке.
— Но зачем тогда они его мочканули?
— Не знаю. Наверное, за компанию. Мавр сделал свое дело, мавр может уйти. Сердюк (если он и впрямь «крот») не представлял для тамплиеров никакой ценности как личность. Мало того, был опасен — много знал и имел за плечами криминальное прошлое. А это современным «рыцарям» не в масть. Они обделывают свои делишки тихой сапой. Зачем им бандит?
— В общем, ничего хорошего… — Федюня тяжело вздохнул. — Толку с того, что мы нашли это подземелье? Даже если что-то найдем, как выбираться будем? Тут работы не на один час и даже не на один день. И вообще здесь потолок держится на честном слове и на этом завале. Тронешь не тот камень, что нужно, — и привет. Козырная могилка лучше, чем на Ваганьковском кладбище. Почетней. «Самолеты летят — привет Мальчишу! Пароходы плывут — привет Мальчишу!..».
— Не все так мрачно, друг мой. Безвыходных положений не бывает. Харчи и вода у нас есть, силенка тоже. Выкарабкаемся. Похуже бывало. А пока есть предложение для начала сделать то, ради чего мы сюда забрались, обследовать подземелье.
— Что-то у меня вся охота пропала…
— Тогда сиди здесь, отдыхай от нервных перегрузок, а я пойду сам. Можешь заняться разборкой завала, чтобы не было скучно.
— Э-э, нет! Я с тобой.
Глеб невольно улыбнулся. Как же, жди, чтобы Федюня проявил излишний трудовой энтузиазм. Тем более, когда удача, возможно, ждет их где-то рядом. Для любого кладоискателя момент, когда сокровище наконец открывает ему свой драгоценный лик, есть высший кайф. Это такая огромная эйфория, которую невозможно описать словами. Кладоискателя столь сильно волнует даже не большая ценность находки, а то, что он НАШЕЛ. «Эврика!» — когда-то вскричал Архимед, открывший в бане основной закон гидростатики, и, не помня себя, голым выскочил на улицу. Так и искатель сокровищ захлебывается от радости и восторга, совершив свое, пусть и мизерное в мировом масштабе, открытие.
