Дама обнажила десны и снова посмотрела на дом.
— Помощник лесничего — это звучит очень важно, — промолвила она.
— Да, — согласилась Тара. Ее брат и сестра уже утратили интерес к разговору и убежали играть в пятнашки.
— У твоего отца есть что-нибудь, чтобы защищать парк от плохих людей? — спросила дама. — Что-нибудь вроде пистолета?
— Конечно же, у него есть, — бодро отозвалась Тара. — Но нам не разрешают с ним играть. Он держит его на полке в шкафу. А в столе у него еще есть пули в синей и желтой коробках.
Детишки снова обступили незнакомку, прервав свою беготню.
— А хотите, я вам спою? — предложила Эллисон, отдышавшись.
— Конечно, дорогая.
Скрестив ноги, дети уселись на траву. За их спинами оранжевое солнце наконец выпуталось из обрывков утреннего тумана и, отделившись от ветвей, выплыло в холодное лазурное небо.
Эллисон выпрямилась, сложила руки и пропела три куплета «Хей, Джуд» группы «Битлз» а капелла — каждая нотка, каждый звук звучали так же чисто и пронзительно, как иней на траве, сверкавший в щедром утреннем свете. Закончив, она улыбнулась, и дети замерли в тишине.
На глазах старухи выступили слезы.
— А теперь я бы очень хотела познакомиться с вашими родителями, — тихо промолвила она.
Эллисон взяла ее за левую руку, Джастин — за правую, а Тара двинулась вперед, указывая дорогу. Когда они дошли до мощенной плитами дорожки, старуха вдруг поднесла руку к виску и отвернулась.
— Вы не пойдете? — спросила Тара.
— Возможно, попозже, — таким же странным голосом ответила дама. — У меня вдруг страшно разболелась голова. Возможно, завтра.
Под взглядами детей она сделала несколько неуверенных шагов в сторону от дома, слабо вскрикнула и повалилась на замерзшую клумбу. Дети подбежали к ней, и Джастин потряс ее за плечо. Лицо старухи посерело и исказилось в страшной гримасе. Левый ее глаз полностью закрылся, а в правом виднелся лишь белок. Старуха тяжело дышала, высунув язык, как собака. С подбородка свисала длинная струйка слюны.
— Она умерла? — с придыханьем, шепотом спросил Джастин.
Тара закусила костяшки пальцев.
— Нет. Не думаю. Не знаю. Пойду позову папу. — Она повернулась и бросилась бегом к дому. Эллисон с секунду поколебалась и тоже побежала вслед за старшей сестрой.
Джастин опустился на колени. Приподнял ее руку — та была холодна как лед.
Когда из дома на холме выбежали взрослые, они увидели, что их ребенок стоит на коленях на клумбе, гладит руку старухи в розовом халате и повторяет одно и то же:
— Не умирай, добрая тетя, о'кей? Пожалуйста, не умирай, добрая тетя.
Книга третья
Эндшпиль
Очнувшись, наступленье мрака,
А не рассвет я ощутил.
Джерард Мэнли Хопкинс
Глава 1
Дотан, штат Алабама
Среда, 1 апреля 1981 г.
Всемирный Библейский центр в пяти милях к югу от Дотана состоял из двадцати трех белоснежных зданий, раскинувшихся более чем на 160 акрах. Молитвенный дворец находился в огромном здании из гранита и стекла. Полы повсюду были устланы коврами. Амфитеатр одновременно вмещал шесть тысяч правоверных, которые могли с полным комфортом предаваться духовному совершенствованию в помещениях, оснащенных кондиционерами. Каждый золотой кирпич на бульваре Вероисповедания олицетворял пожертвование в пять тысяч долларов, серебряный — в одну тысячу и белый — в пятьсот долларов. Прибывая по воздуху, иногда в одном из трех вертолетов Центра, гости взирали сверху на бульвар, напоминавший огромную белую челюсть, с вкраплениями золотых и серебряных коронок. С каждым годом оскал становился псе шире и приобретал все больше золотых зубов.
Напротив Молитвенного дворца на бульваре находилось длинное низкое здание внешних связей Центра, которое можно было бы по ошибке принять за большую фабрику компьютеров или исследовательскую лабораторию, если бы не шесть огромных спутниковых тарелок на крыше. Круглосуточные телевизионные программы, транслируемые через один или более спутников кабельными компаниями, телестанциями и церковным телевидением, по утверждению Центра, смотрели сто миллионов зрителей более чем из девяноста стран. Здесь был также компьютеризованный печатный цех, студия звукозаписи, четыре компьютера, постоянно подключенных в общую сеть Всемирного центра информации евангелистов.
Там, где заканчивался бело-серебряно-золотой оскал и бульвар Вероисповедания выходил из зоны повышенной охраны и превращался в окружную дорогу 251, располагались Библейский колледж Джимми Уэйна Саттера и его же школа христианского бизнеса. В этих неаккредитованных заведениях обучалось 800 студентов, из них 650 постоянно проживали в жестко разграниченных дормиториях: Западном — Роя Роджерса, Восточном — Дейла Эванса и Южном — Адама Смита.
В других зданиях с бетонными колоннами и гранитными фасадами, напоминавшими нечто среднее между современной протестантской церковью и мавзолеем, трудились легионы служащих. Они занимались административной деятельностью, службой безопасности, транспортом, внешними связями и финансами. Всемирный Библейский центр суммы своих доходов и расходов хранил в тайне, но было известно, что его комплекс, завершенный в 1978 году, обошелся более чем в сорок пять миллионов долларов. Также ходили слухи, что в Центр еженедельно поступает в качестве пожертвований около полутора миллионов долларов.
Предвидя быстрый финансовый рост в 1980 годах, Всемирный Библейский центр планировал открытие целой сети христианских магазинов, организацию мотелей и строительство Библейского увеселительного парка в Джорджии, который должен был обойтись в 165 миллионов долларов.
Хотя Всемирный Библейский центр являлся некоммерческой религиозной организацией, христианские предприятия создавались с целью будущей коммерческой экспансии, чтобы прибрать к рукам и торговлю. Президентом Библейского центра, его председателем и единственным членом Совета директоров религиозных предприятий был преподобный Джимми Уэйн Саттер.
* * *
Надев свои бифокальные очки в золотой оправе, Джимми Саттер улыбнулся в третью камеру.
— Я всего лишь скромный сельский проповедник, — елейным голосом начал он, — все эти финансовые и правовые вопросы для меня ничего не значат...
— Джимми, — тут же подхватил его приспешник — грузный мужчина в очках в роговой оправе, с отвисшими щеками, которые начинали дрожать, когда он возбуждался, как это случилось сейчас, — я уверен, что расследования Службы внутренних доходов, налоговых служб, все эти преследования Федерального совета церквей — бесспорно, дело рук Врага рода человеческого...
— ..но я знаю, что такое преследования, — продолжил Саттер, возвышая голос и слегка улыбаясь, чувствуя, что камера продолжает держать его в объективе. Он заметил, как удлинились линзы, когда все три камеры переключились на представителя Европейского таможенного союза. Тим Макинтош, режиссер программы был хорошо знаком с Саттером — за восемь лет они вместе сделали десять тысяч программ. — И я распознаю зловоние дьявола, когда сталкиваюсь с ним. Конечно, это происки, козни дьявола. Ему ведь ничего не хотелось так, как поставить преграду слову Божию... это его мечта — использовать правительство, чтобы не дать слову Иисуса Христа проникнуть к тем, кто взывает к Нему о помощи, кто просит у Него прощения и ищет у Него спасения...
