Был уже восьмой час, когда Джентри заехал в мастерскую с пластиковыми коробками из китайского ресторана, и они ели, стоя рядом со столом с подсветкой. Натали показала ему небольшую стопку снимков, где могла быть дама, похожая на Мелани Фуллер.
— Не думаю, что она — среди этих старушек. Все они позируют вполне охотно, большинство из них или слишком молоды, или слишком стары. Хорошо хоть, что мистер Ходжес пометил ящики и написал на них даты.
— Да, — согласился Джентри, быстро просматривая слайды над столом с подсветкой снизу. — Ни один снимок не подходит под словесный портрет. Волосы не те. Миссис Ходжес говорит, что миз Фуллер носила одну и ту же прическу, начиная по крайней мере с шестидесятых. Волосы короткие, слегка завитые на концах, подкрашены в голубоватый цвет. Немного похоже на то, как вы сейчас выглядите.
— Спасибо, — улыбнулась Натали. Она поставила лоток с кисло-сладкой свининой и сняла резиновое кольцо с еще одной желтой коробки, потом начала выстраивать слайды по порядку. — Самое трудное тут — удержаться, чтобы не смахнуть всю эту дребедень на пол, когда ничего не найдешь, — призналась она. — Как вы думаете, миссис Ходжес будет когда-нибудь просматривать эти слайды?
— Скорее всего, нет. Она говорит — Джордж в конце концов перестал заниматься фотографией из-за того, что она никогда не интересовалась его снимками.
— Любопытно, почему. — Натали разложила трехсотую пачку слайдов, на которых был запечатлен их сын Лоренс и невестка Надин (об этом свидетельствовали наклейки с надписями). Они стояли во дворе, щурясь от яркого солнца, с младенцем Лорелом на руках — он тоже щурился, а трехлетняя Кэтлин цеплялась за слишком короткую юбку своей матери. На Лоренсе были черные туфли и белые носки.
— Погодите-ка. — Натали вдруг напряглась. Джентри почувствовал волнение в ее голосе и склонился вместе с ней над столом.
— Что тут?
Натали ткнула пальцем в десятый слайд из этой серии.
— Вот. Видите? Эти двое. Высокий лысый мужчина, это не тот... как его?
— Мистер Торн. Он же Оскар-Феликс Хаупт. Да-да-да. А вот эта леди в мешковатом платье, с короткими синими кудрями... Ну, наконец-то, миз Фуллер. — Они оба наклонились еще ниже и принялись рассматривать изображение сквозь большое увеличительное стекло.
— Она не заметила, что их снимают, — пояснила Натали.
— Да, — согласился Джентри. — Интересно, почему?
— Принимая во внимание число снимков этой семьи, сделанных из одного положения, можно предположить, что мистер Ходжес заставлял их позировать дней двести в году. Миз Фуллер, скорее всего, приняла своих соседей за групповую статую во дворе.
— Наверно. — Джентри ухмыльнулся шире обычного. — Если снимок перепечатать, он хорошо получится? Я имею в виду только ее.
— Должен получиться, — сказала Натали совсем другим тоном. — Похоже, он использовал здесь кода-хром-64, а с этим можно увеличивать довольно сильно, и качество будет хорошее. Чтобы не портить снимок, лучше обрезать интернегатив вот тут, тут и тут, и у вас получится прекрасный профиль в три четверти.
— Замечательно! Отличная работа. А теперь мы... Что? Что случилось?
Натали взглянула на него, крепче обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь, но она не унималась.
— Не похоже, чтобы ей было семьдесят или восемьдесят, — прошептала она. Джентри взглянул на слайд.
— Снимок сделали, дайте-ка глянуть... пять лет назад. Но вы правы. На вид ей лет шестьдесят или около того. Хотя в нотариальной конторе есть записи о том, что дом принадлежал ей еще в двадцатых годах. В конце двадцатых. Но вас ведь не это так взволновало, верно?
— Нет. Просто я видела столько снимков маленькой Кэтлин и как-то позабыла, что девочки больше нет в живых. И ее дедушка... который сделал снимки... Он ведь тоже мертв...
Джентри кивнул, пристально взглянул на Натали, но она по-прежнему смотрела на слайды. Его левая рука поднялась, потянулась к ее плечу, чтобы погладить, успокоить — но он тут же опустил ее. Натали ничего не заметила.
— А вот это чудовище, что убило их. Смотрите, шериф, какая безобидная старушка... Безобидная — как большая самка каракурта, которая убивает все, что попадает в ее логово. А когда она выбирается из логова, погибают другие люди... Как мой отец... — Натали выключила лампу под столом и отдала слайд Джентри. — Утром я просмотрю остальные, поищу, может, найду еще что-нибудь. А пока отпечатайте вот это, передайте всем, кому нужно — эти ваши ориентировки, или оповещения, или как это у вас называется.
Джентри кивнул, осторожно держа слайд на расстоянии вытянутой руки, словно то был паук, живой и смертельно опасный.
* * *
Натали остановила машину напротив дома Фуллер, взглянула на старое здание — это все уже стало для нее частью ритуала, — потом переключила скорость, собираясь поехать куда-нибудь позвонить Джентри насчет обеда — и вдруг замерла. Она снова переключила скорость на нейтральную и выключила зажигание. Трясущимися руками девушка взяла «Никон» и посмотрела в видоискатель, установив 130-миллиметровый объектив на приоткрытое окно со своей стороны, чтобы он не прыгал.
В доме Фуллер горел свет. На втором этаже. Он горел не в тех комнатах, что выходили на улицу, но достаточно близко: свет пробивался в коридор второго этажа и даже сквозь жалюзи. В предыдущие три дня Натали каждый раз проезжала мимо дома после наступления темноты — света нигде не было.
Она опустила фотоаппарат и глубоко вздохнула. Сердце ее билось просто оглушительно. Нет, это нелепо. Тут должно быть какое-то разумное объяснение. Старуха не могла вот так запросто вернуться домой и заняться домашними хлопотами, когда ее ищут полицейские полдюжины штатов, не говоря о ФБР.
«А почему бы и нет?» — подумала Натали и тут же отбросила эту мысль. Наверняка в доме Джентри или кто-нибудь из следователей. Или, может быть, люди из муниципалитета, — Джентри говорил ей, что они хотели перевезти вещи на хранение до завершения расследования. Да тут могла быть еще сотня других объяснений.
И тут свет погас.
Натали вздрогнула, будто кто-то дотронулся до нее сзади. Она нащупала фотоаппарат, подняла его и направила видоискатель на окно второго этажа. Свет между белыми жалюзи исчез.
Натали осторожно положила фотоаппарат на сиденье рядышком, откинулась на спинку, несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, затем вытащила из бардачка свою сумочку. Не сводя глаз с темного фасада здания, она нащупала в сумочке «ламу» тридцать второго калибра и достала оружие. Посидев немного, положила пистолет на нижний изгиб руля, потом сжала рукоятку и тем автоматически сняла его с одного предохранителя. Был еще второй, но чтобы снять с него, нужно меньше секунды. Во вторник Джентри повел ее в частный тир и показал, как заряжать пистолет и стрелять из него. Сейчас он был заряжен всеми семью патронами, плотно уложенными в обойму, как яйца в гнездо. Индикатор зарядов был красен, как кровь.
