– Большие всегда обижают маленьких, – «посочувствовала» Лиска.
Зверь в ответ взглянул, как ей показалось, укоризненно.
– Слушай, а зачем ты его всю дорогу тащишь? – спросила Наира и, увидев возмущенно-непонимающий Лискин взгляд, пояснила: – Я хочу спросить, почему ты его не вылечишь?
– А как? Я ведь даже перевязку не знаю как ему сделать. Хотела обратиться к знахарке в Ежах, а ее не было в эти дни.
– Зачем к знахарке? Ты же сама это можешь, с твоими-то руками можно в два счета любую кость поправить, да вообще что угодно…
– С какими руками? – недоумевала девушка. – Ничего не понимаю. Почему ты думаешь, что я что-то могу?
– А ты что же, ничего не знаешь? И не замечала за собой ничего необычного?
Лиска посмотрела на свои руки, на Наиру и пожала плечами. Та попыталась объясниться:
– Как правило, люди знают о своих необычных способностях. А у тебя так ясно видна способность к восстановлению.
– Чего?
Наира озадаченно посмотрела на нее, помолчала, вздохнула и начала объяснять издалека.
– Насколько мне известно, а я сразу предупреждаю, что известно мне не много… Так вот, насколько мне известно, существует три основных магических действия ну или три пути. Это преобразование, разрушение и восстановление. Бывает, сюда же относят и сохранение. Каждому человеку какое-то из этих действий дается значительно легче других, если он, конечно, вообще пытается освоить магию. Способность сотворять магические действа у всех, естественно, разная. Если целеустремленно заниматься, она развивается. Как я вижу, тебе запросто должно даваться восстановление. Это действие обычно в целительстве самое первое.
Лиска снова вытаращилась на свои руки.
– И как это ты видишь?
– Ну как бы тебе объяснить… Вокруг твоих рук светится ярко-зеленый ореол. Я это, конечно, не наяву вижу, а как бы внутренним взором. Очень ясно представляю что ли… – Наира с трудом подбирала слова, силясь объяснить. – Меня этому бабушка учила. А убедиться легче всего, если попробуешь. Хочешь?
– Конечно, – у Лиски от волнения даже живот скрутило, – Что нужно делать?
– Для начала устроиться поудобнее. Проще, наверное, будет, если взять его на руки.
Лиска подманила Вихляйку оставшимся от ужина кусочком вяленой рыбки, угостив его, потихоньку уложила к себе на колени и повернулась к Наире.
– Что дальше?
Наира села рядом и начала подсказывать и показывать.
– Попробуй, поводи над ним руками и почувствуй их, прислушайся. Могут быть какие-то ощущения, какие именно, не могу сказать, у каждого свои. Послушай свои желания, что тебе кажется надо сделать…
Она погладила Руша и серьезно сказала ему:
– А ты тихо лежи, не возись.
Зверек действительно перестал вертеться и притих, будто понимал ее слова.
Лиска поначалу ничего особенного не чувствовала, потом рукам вдруг стало жарко, а через минуту в ладонях появилось странное зудящее ощущение, и казалось, будто под руками что-то шевелится. Девушка закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, и перед ее внутренним взором из темноты проступила туманная дымка. В считанные секунды этот туман начал сгущаться в какую-то сложную структуру… У Лиски захватило дух.
– Наира, слушай, я ведь Рушкины кости вижу… Все-все. Вот и сломанная.
– Хорошо. Теперь представь, что ты ее выправляешь.
Лиска старательно представила, как поправляет косточку, представила, как та срастается. И поняла, что не получилось. В вылепленной из тумана картине ничего не переменилось. Открыла глаза, посмотрела на Наиру и Левко, застывших в ожидании.
– Ничего не получается, – она с надеждой, просящее посмотрела на Наиру. – Может, я что-то не так делаю?
Та задумалась и, казалось, прислушалась к чему-то внутри себя.
– Может быть, просто не знаешь как, если никогда не пробовала, а, может, силы не хватает. Но я-то чувствую, что энергии вокруг тебя много, хотя…
Она посмотрела Лиске в глаза и решила спросить:
– Может быть, на тебе сейчас какой-то талисман?
Голос ее звучал осторожно и мягко, а взгляд был прям и ясен и… доверчив. И, была не была, Лиска вытащила зуб из под рубашки.
Наира подалась вперед, разглядывая талисман, а потом откинулась, удивленно оглядывая Лиску.
– Ничего себе, это же драконий зуб!
Лиска кивнула:
– Мне его дал двоюродный дед, Хорстен.
– Хорстен?.. Я о нем слышала, бабушка иногда о нем говорила. Кажется, он маг в третьем поколении, довольно известный, но я как следует не помню, мне это было ни к чему.
– Ну, Лиска, ты даешь. А я-то думал по простоте душевной, что ты от меня секретов не хранишь, – Левко чувствовал себя дурак дураком.
Лиска посчитала нужным объясниться.
– Хорстен предупредил, чтобы я никому не рассказывала о талисмане.
– Совершенно правильно предупредил, – поддержала ее Наира. – Это очень сильный талисман. Посмотри, он почти весь закрыт серебром, и при этом от него исходит такой магический поток, что я его почувствовала. А я ведь всего с год как по-настоящему учусь. Наверное, это талисман и усиливает твои способности. Ты же сразу, с первой попытки столько видишь. Обычно так не бывает.
– Да ведь что от этого толку, если я сделать ничего не могу?
– Может быть, энергии не хватает. Поток можно увеличить, если раскрыть оправу. Оправы на драконьих зубах обычно открываются.
– Да? – в очередной раз удивилась Лиска. – Он у меня уже два года, а я и не знала, что с ним можно что-то делать.
Она разглядывала оправу, стараясь найти намек на подвижные детали. Пыталась ногтем подцепить некоторые особо выступающие завитки – все без толку. Передала его Наире. Та довольно быстро разглядела щелочку, но что дальше делать, было непонятно.
– Дайте-ка взглянуть, – полюбопытствовал Левко.
Надо сказать, он по части всевозможных запоров, задвижек и замков был большой знаток. Бывало, и сам их придумывал.
Над талисманом он бился минут десять. Крутил, ощупывал, разглядывал, обдумывал, оглядывал снова, почти отчаялся… Вдруг что-то увидел, улыбнулся и медленно, не торопясь, нажал на верхнюю часть, повернул и, слегка отстраняясь, чтобы всем хорошо было видно, раскрыл оправу, составленную из двух, как оказалось, ажурных створок. Теперь весь зуб был на виду. Верхний, матово-белый слой слегка просвечивал. Сердцевина была плотной и, на первый взгляд, белой. Если же приглядеться, оказывалось, что цвет ее постоянно меняет оттенки от голубых и палевых до желтых и от желтых до розовых. К тому же в наступающих сумерках было видно, что зуб еле заметно светится.
Наглядевшись на зуб, Лиска повернулась к другу. Тот сиял, как начищенный самовар.
