– И четвертая твоя обязанность – найти ублюдка, который все это вытворяет, и остановить его.
– Должен ли я связаться с полицией или «Пять-0»?
– Нет, ты не должен связываться с полицией или «Пять-0». Ты, должен остановить его. Пристрелить, если понадобится.
Фредриксон нахмурился:
– А пятая обязанность, сэр? Скорее ее можно назвать первой.
– Ты о чем? – Трамбо забрался на мокрое сиденье тележки и всмотрелся сквозь туман в далекие огни Большого Хале, где, должно быть, в эту минуту Кэтлин лежала в постели с ублюдком Кестлером.
– Я о вас, сэр. Если Бриггса нет, то кто будет вас охранять?
Байрон Трамбо вздохнул:
– Как-нибудь обойдусь. Ты, главное, делай то, что я сказал.
Оставив охранника, он поехал к главному зданию мимо пустых темных хале, мимо бассейнов и Бара Кораблекрушения и по извилистой дорожке мимо Китового ланаи.
В вестибюле Большого Хале его встретил Уилл Брайент.
– Как Диллон? – первым делом спросил Трамбо.
– Серьезные порезы, сломанная ключица, следы зубов на лбу. Доктор Скамагорн говорит, что он в шоке.
– А чьи зубы?
Брайент покачал головой:
– Доктор не может сказать. Какого-то крупного животного.
– Крупного животного, – повторил Трамбо, морщась, как от зубной боли. – Отлично. А где Бриггс?
– Похоже, его утащили в туннель. Мы с мистером Картером спустились вниз, но…
– Погоди. В какой туннель?
Они сели в лифт и поехали на верхний этаж.
– В тот, что находится за стеной офиса астронома. Помните, вы велели Бриггсу и Диллону спуститься туда?
– Да, но я не велел им позволять себя есть. Черт, теперь Бриггса нет, Диллон отключился, а нам остается ждать, пока нас самих сожрут.
Они вышли из лифта и быстрым шагом направились к президентским апартаментам.
– Опять звонил доктор Гастингс, – сообщил помощник. – Я сказал, что вы временно недоступны.
– Ну и черт с ним. – Трамбо поздоровался с Бобби Танакой и остальными и пошел к себе в спальню переодеваться.
– Но он говорит, что лавовый поток увеличил скорость. Он боится за…
– Я боюсь только того, что он разведет панику. Ты уже согласовал текст контракта?
– Мы с Бобби как раз этим занимаемся.
– Отлично. Когда мы в семь встретимся с Хироси и этим маленьким засранцем Инадзу Оно, все должно быть готово.
– Оно трудно провести, – заметил Брайент. Байрон Трамбо сверкнул зубами в улыбке.
* * *
В половине седьмого Трамбо вылез из-под душа в Самоанском бунгало Майи, Модель подозрительно взглянула на него из-под простыни:
– Ты чего так сияешь?
– Сегодня великий день, детка.
– Почему это?
– Во-первых, потому, что ты возвращаешься на свой показ в Чикаго.
– В Торонто.
– Значит, в Торонто.
– Не полечу.
– Полетишь.
Без всякого стеснения Майя встала и обнаженная подошла к открытым дверям веранды.
Солнце золотом играло на ее восхитительно гладкой коже.
– Я еще раз спрашиваю, Байрон. Что сегодня должно случиться?
Трамбо поцеловал ее в щеку.
– Все, – сказал он и вышел. Он даже не подозревал, насколько близко к истине окажется это заявление.
* * *
Несмотря на недолгий сон и распитую накануне бутылку, Элинор проснулась в половине восьмого безо всякой головной боли. Она давно знала, что виски дает самое легкое похмелье.
Вместо того чтобы идти завтракать на ланаи или в кафе на пляже, Элинор сварила себе кофе на маленькой кофеварке, которая нашлась в хале. Кроме кофеварки, курорт предоставлял туристам кофе в зернах из Коны и кофемолку. Она выпила чашку, сидя на крыльце. В верхушках пальм радостно перекликались птицы, по тропинке прохаживались павлины; на востоке, над черным полем лавы, синел бесконечный горизонт. На юге небо застилала дымка, но вершина Мауна-Лоа четко вырисовывалась на юго-западе.
Оставив немного кофе на потом, Элинор вышла из хале и побежала трусцой по тропинке мимо искусственных лагун и поля для гольфа. Скоро она оставила позади пальмовый оазис и оказалась среди черного безмолвия глыб аха. Временами дорожка подходила ближе к прибрежным утесам, и тогда оттуда на Элинор веяло свежестью волн. В воздухе вокруг нее плясали радуги. Через четверть мили она натолкнулась на знак, предупреждавший, что дальнейший путь по лавовым полям может быть опасен. Элинор на минуту остановилась, разглядела среди скал неасфальтированную тропинку, ведущую под уклон, и продолжила свой путь по ней.
Через десять минут она оказалась на полуострове, ограждающем Мауна-Пеле с юга. Скалы здесь были выше, футов сорок над уровнем океана, и волны яростно бились о них, поднимая в воздух каскад белых брызг. Элинор остановилась, любуясь открывшимся видом.
С севера Мауна-Пеле казался живописной пальмовой рощей на берегу не правдоподобно красивой бухты. Из зелени поднималась верхушка Большого Хале, а за ней на севере возвышалась заснеженная вершина Мауна-Кеа. На горизонте толпились холмы и холмики, поросшие бурой зеленью. Элинор подумала, что мало кто из туристов видит Гавайи такими.
На юге все заслоняли зубчатые утесы, похожие на клыки древних чудовищ. За ними виднелся юго-западный склон Мауна-Лоа, и Элинор ясно видела дым, поднимающийся от стекающих с него потоков лавы. Ее внимание привлек еще один более высокий столб дыма, и она поняла, что это испаряется вода океана, встречаясь с раскаленной лавой. По коже ее пробежали мурашки, когда она подумала о чудовищной энергии природы, высвобождающейся здесь.
Она побежала дальше, думая о своем. Ее удивляло, как легко она отдала Корди дневник тети Киддер. Хотя ей действительно нравилась странная женщина из Иллинойса, что могло побудить ее доверить ей такую важную вещь? Теперь она задумалась об этом.
Может быть, ей нужен союзник? Усмехнувшись этой мысли, Элинор смахнула с лица пот.
Скорее ее союзником мог быть Пол Кукали – гаваец, хорошо знающий легенды своего народа, знакомый с людьми, с которыми ей рано или поздно придется войти в контакт, красивый, обаятельный и по-своему сексуальный.
Элинор опять усмехнулась и потрясла руками, чтобы восстановить кровообращение. Она знала много мужчин не менее обаятельных, чем Пол Кукали, и никто из них не мог понять, почему его обаяние не действует на одинокую и уже немолодую преподавательницу по имени Элинор Перри. Но ей нужны были знания и связи Пола. Может быть, это значило, что она хочет его использовать?
