– Все налаживается, – сказала Сочия брату Свечке. – Злодеи будут наказаны.
– В Ормьендене все еще ждет большое патриаршее войско, – напомнил монах, который в последнее время довольно мрачно смотрел в будущее.
Поведение армии патриарха всех озадачивало. Безупречный в радостном предвкушении отправил своих солдат из Фиральдии, но теперь все его многочисленное войско просто сидело в Ормьендене и чего-то ждало.
Ходили слухи, что ведутся какие-то переговоры. Но с кем? И о чем?
Бои постепенно стихали. Граф Реймон сумел защитить почти все земледельческие угодья к югу от Юпри, этот город был самой южной точкой, до которой добрались арнгендские захватчики. Ликующие, но измотанные последователи графа потихоньку возвращались в Антье. Но многие задерживались там всего на день-два, а потом спешили к себе домой.
Брат Свечка по-прежнему не ждал ничего хорошего.
– В следующий раз у арнгендцев будет четкий план. Их возглавит кто-нибудь более умелый. Если, конечно, после патриарха от Коннека вообще что-то останется, – заявил монах, глядя на северо-восток – туда, где разбил лагерь главнокомандующий Безупречного и его помощники из коллегии.
Словно стая стервятников, они терпеливо ждали, когда Коннек падет.
Ходило множество зловещих слухов о явлениях Ночи. Каждый вновь прибывший пересказывал истории о воскресающих древних страшилищах. Особенно много таких историй приносили оттуда, где шли бои.
– Никто из них ничего не видел собственными глазами, – убеждал всех, кто только соглашался его слушать, брат Свечка. – Вы же это понимаете? Каждый, кто пересказывает страшную историю, слышал ее от кого-то другого, а тот – от своего брата-свата, который уж точно не соврет.
– Но вы же сами там были, – каждый раз парировала Сочия, – когда к нам подобрался Бестия. Он прошел так близко, что наутро пришлось давить трупных червей.
Монах что-то неразборчиво ворчал в ответ, но возразить ему было нечего.
Вместе с паломниками, идущими на запад, чтобы посетить храмы Каурена и источники Сен-Овердрета, в Антье вернулся Бернардин Амбершель. Он словно бы забыл на время о своей свирепости и казался вполне разумным господином средних лет. Он и похож был на типичного зажиточного коннектенца – дородный, черноглазый и черноволосый, с толстыми губами, разве что запылился и пообтрепался в дороге.
Приехав, он сразу потребовал немедленной аудиенции с совершенным и невестой своего кузена-графа.
Ни монах, ни девушка не были близко знакомы с Бернардином. Слуги Реймона уверили их, что Амбершель всегда безукоризненно соблюдает этикет. Но почему тогда он требует встречи, не приведя себя в божеский вид с дороги, – совсем не похоже на его обычные куртуазные манеры.
– У него наверняка вести от Реймона, – сказала Сочия.
Они встретились в покоях графа, стены которых были облицованы камнем из Святых Земель. Бернардин буквально излучал энергию.
– У графа Реймона есть план, – сообщил он. – И для его осуществления требуетесь вы оба. Сначала следует подготовить Антье к долгой, изнурительной осаде.
Девушка и монах озадаченно нахмурились.
– У Реймона внезапно обнаружились друзья. Он узнал о планах своих врагов, а также о планах нежданных союзников.
Свечка и Сочия удивились еще больше.
– У Конгрегации есть свои люди в городе. Они скрываются до поры до времени, но когда начнется осада – откроют ночью ворота. Враг ворвется в Антье и перебьет всех – прежде всего мейсалян, дэвов и дейншо.
– Дейншо? – переспросил брат Свечка. – Но я тут ни одного дейншо не встречал.
– И все же, совершенный, они тут живут – несколько семейств. Конгрегация собирается их истребить – и здесь, и повсюду. Дэвов и мейсалян – тоже. А в Антье они хотят перебить вообще всех, даже епископальных чалдарян. Хотят припугнуть города поменьше, которые верны графу Реймону, чтобы те сдались без боя.
– На подобное безумие способны лишь… – начала было Сочия, но брат Свечка схватил ее за руку.
– Безумие или нет – не важно, – сказал Амбершель. – Мне велено подготовить город к долгой осаде. А вы должны, пока еще возможно, вывести из Антье дэвов, дейншокинов, ищущих свет и сторонников Непорочного. Неверные пусть отправляются в Шивеналь, а мейсаляне – в Кастрересон или дальше на запад. Или даже в Белые холмы.
Сочия глубоко вздохнула, потом еще раз – она явно собиралась спорить, но Амбершель ее опередил.
– Предстоит столкнуться с неожиданностями, – сказал он. – Мне и самому не обо всем рассказали, но я точно знаю: нам всем нужно выполнять указания Реймона, не возражать и не задавать вопросов. А еще следует поторопиться, если хотим дожить до следующего лета. Плетутся разные интриги, – продолжал Бернардин, наклонившись к брату Свечке. – Но мы победим. Только вы должны четко следовать плану. Начинаем немедля.
Все было ясно, хотя подробности от брата Свечки и ускользнули. Он жестом остановил Сочию, готовую уже разразиться гневной тирадой, а потом расспросил Амбершеля о том, что и как следует делать.
Те, кто не исповедовал епископальную чалдарянскую веру, охотно согласились покинуть Антье, чем весьма удивили брата Свечку. А еще его удивил план графа Реймона: зачем отсылать из города всех тех, у кого имеются веские причины противостоять бротским захватчикам.
Невеста графа, ее духовный наставник и совершенные из Антье шли во главе процессии, которая растянулась на многие мили. Многие знатные семьи также отправили в Шивеналь, Кастрересон или еще более отдаленные края детей и родню – от греха подальше.
Отправить детей было разумным решением. В осажденном Антье детям не место, для защиты города они ничего сделать не смогут, а кормить их надо.
Жители деревень тоже готовились к войне: все ценное и съедобное свозили в город и окрестные укрепления или же прятали в холмах. За последние несколько лет в эти края уже не раз вторгались захватчики, и те, кому удалось уцелеть, не собирались сдаваться без боя.
Брат Свечка не смог убедить себя, что имеет смысл сопротивляться. Хотя повсюду царил хаос, в Коннек все прибывали и прибывали члены Конгрегации, агитирующие за бротскую церковь. Им никак не удавалось добиться своего, а потому они с каждым днем все больше сатанели. Герцог Тормонд постоянно рассылал воззвания и просил всех покориться воле Безупречного, но никто уже не обращал внимания: все думали, что, как только Брот перестанет выкручивать ему руки, он тут же изменит мнение.
В искренности Тормонда сомневались даже члены Конгрегации.
Они винили герцога не только в том, что он не борется с ересью, но еще и в том, что он потакает последователям Непорочного II и тем, кто осмеливался нападать на представителей бротской церкви или защищаться от них. Хотя теперь это уже не имело особого значения: Вискесмент заняли бротские войска, и стало окончательно ясно – Безупречный все-таки победил в долгой войне между законными и незаконными патриархами. Но Конгрегация все не унималась: герцог не вернул отобранного у продажных святых отцов имущества, держал на государственных должностях дэвов и еретиков и так далее, и тому подобное. И дураку было ясно: Тормонд никогда не сможет выполнить все их требования.
