– Глейд, – спросил военачальник своего телохранителя, все еще державшего за волосы мертвую голову, – что ты обо всем этом думаешь?
– Генерал Нассим пропал потому, что узнал об убийстве сына. Но Хагид ведь был среди тех ша-луг, что погибли в Кальзире.
– И быть там ему не полагалось.
– Да, – кивнул телохранитель. – О том, что случилось в Кальзире, ходят мерзкие слухи. Говорят, некоторых ша-луг бросили на произвол судьбы, не пустили на корабли, которые забирали оттуда уцелевших.
– Неужели? Я ничего подобного не слышал. Сидики, у тебя такой вид, будто ты вот-вот лопнешь. Только говорить не осмеливаешься. Повелеваю, осмелься.
– О могучий Лев, ты многого не слышишь, сидя здесь, во дворце, – начал Сидики, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучало и тени упрека, хотя поведение верховного командующего в последние годы и вызывало у телохранителей возмущение.
Даже ближайшие соратники Гордимера были уверены, что это именно он приказал оставить тех ша-луг на милость неверным, потому что они были связаны с Элсом Тейджем, капитаном, которого все любили и которого Лев почему-то очень боялся.
Однако в конце концов телохранители, да и вообще все ша-луг, которые часто бывали во Дворце Королей, предпочли думать, что во всех несчастьях виноват волшебник эр-Рашаль аль-Дулкварнен.
– Ну так просвети меня.
24
Брот. В конце дня
Пробездельничав целую неделю, Пайпер Хект начал по полдня проводить в Кастелле. Из Кройса не поступало никаких приказов, но слухи ходили самые неутешительные. Готовилось новое вторжение в Коннек. В этом уже можно было не сомневаться. И на этот раз воевать предстоит с Ночью. Так что скучать не придется.
Корабли продолжали забирать оставшихся солдат с Артесипеи. Титус Консент неустанно напоминал всем, кто вернулся, о том, что своим возвращением они обязаны Пайперу Хекту. Главнокомандующий и Бонифаций VII поняли друг друга. Отныне с патриаршими воинами будут обращаться достойно. А если нет, то мало обидчикам не покажется.
К Анне в гости ненадолго заглянул Пинкус Горт. Проиграв хозяйке в шахматы, он уселся побеседовать с Хектом.
– Пайп, ты со своими солдатами поосторожнее. Кое-кто в коллегии уже точит на тебя зуб – просто потому, что ты занял сильную позицию.
Пайпер это уже понял. Только соберется больше трех человек, у кого-нибудь мигом зачешутся руки укокошить товарища.
Он собирался было злобно огрызнуться в ответ, но сдержался.
– Чего? – удивился Горт. – Не веришь?
– Да нет – тебе верю. А вот себе не очень.
Горт удивленно поглядел на друга, давая понять, что ничегошеньки не понял.
– Среди этих «кое-кого» нет ли случайно твоего начальничка? – спросил Хект.
– Есть. Он на тебя давно бочку катит.
– И всегда катил. Я у него мальчиком на побегушках не стал.
– Он считает, ты ему должен.
– Да неужели? Потому что он нас вытащил из Племенцы?
– Ага. И всякое другое тоже.
– А ведь если б я не растолкал его тогда в Оунвидийской теснине, он бы на тот свет отправился.
– Пайп, я его не оправдываю, просто тебя предупреждаю. Он требует ужесточить правила – те, что касаются размещения в городе солдат.
Хект это предвидел. Даже если бы Бронт Донето не стал консулом, городской совет и сам до этого додумался бы. Хотя, может, и не так скоро. Лишь служители церкви не возражали против того, чтобы Хектовы солдаты жили в бротских казармах.
– Думаю, мы уже ничего не нарушаем.
Чистой воды мухлеж: Пайпер договорился с Братством Войны, и все его воины, размещенные в Кастелле, как бы приписывались к Братству.
– Закон гласит иное. Пять тысяч вооруженных бойцов могут находиться в городе не дольше четырех дней. А еще сколько с Артесипеи понаедет.
– Разве плохо? У вас же тут неприятности?
– Пайп! Я ссориться не хочу. Просто говорю как есть. А еще интересно мне, что поделывает твой дружок, принципат Делари? Давненько его не видно.
– Не знаю. А что?
Хект улыбнулся Вэли и Лиле. Девчонки под всевозможными предлогами крутились возле гостя. Их разбирало любопытство, к тому же Горт иногда приносил гостинцы.
После того нападения, когда ее саму ранили, а Малютку убили, Лила вполне оправилась, но только физически – в душе ее все еще жил страх. Она была старше и крупнее Вэли, но ходила за подругой словно тень. Тяжелые детские годы, казалось, не давали о себе знать. По словам Анны, девочка отличалась хорошими манерами и прекрасно справлялась с домашними хлопотами, только вот оставалась замкнутой. Книги она любила больше, чем Пелла. И еще ей удавалось разговорить Вэли.
Хект сам слышал, как они болтают – весело, почти как дети, у которых было обычное радостное детство.
– Донето любопытствует, – ответил Горт. – Они не сильно дружат. Когда рухнул ипподром, вообще чуть ли не враждовали. Но потом как-то помирились. Теперь худо-бедно друг дружку терпят.
– Делари рассказывал, будто у них вышло недопонимание. Много кто болтал без умолку, вместо того чтобы слушать. А в результате они сцепились, хотя добивались одного и того же – хотели покончить с чудовищем, которое убивало людей.
Горт нахмурился.
– Пайпер, они с ним не покончили, – вмешалась Анна.
– Что? Конечно покончили. Принципат Делари… – Хект запнулся: объяснять-то было нельзя.
– Значит, у чудища был младший братик, который продолжил семейное дело.
– Ты о чем, Анна? – Горт изумился не меньше Пайпера.
– Снова начали убивать людей. Точно как тогда.
Краска сошла с лица Горта.
– Пайп, ты сказал – Делари его укокошил.
– Он мне так объяснил.
– А тело показал?
– Мне – нет. Да я вряд ли бы захотел смотреть. Не до того было – я тогда от наемных убийц бегал и к войне готовился.
– Найди его и спроси.
– У тебя же начальник консулом стал. А еще он могучий волшебник.
– Правда. Это его работа. Но с Делари лучше тоже посоветуйся.
– Посоветуюсь. Завтра вечером мы приглашены на ужин в его особняк. Думаю, он там будет.
– Ладно. Вы когда назад в Коннек?
– Мне пока не сказали. Пока только слухи ходят. Бонифаций… Сдается мне, вокруг патриарха развелось столько всякой бюрократии, что даже с посланца Господня на земле семь потов сойдет, пока он хоть чего-то добьется.
– А я думаю, эти мерзавцы просто упрямятся. Ему бы приказать тебе всех их вышвырнуть вон. В Кройсе куча народу сидит – служат там уже в пятнадцатом колене. И берут взятки направо и налево – со всех, у кого хоть монетка серебряная найдется.
