– Был и до сих пор есть. А ты – тот самый литературный персонаж? Пеллапронт Версулиус? «Балладу об Ихрейне» читал?
– Во всем Броте, ваша милость, есть только один экземпляр. У принципата Донето. Полковник Горт просил его дать мне почитать, но тот отказался. Даже у него дома нельзя.
– Жаль, я не знал. Мы с Пайпером сегодня днем были у него. Одолжили бы.
– Готов поспорить, что книга как раз в той комнате, куда вы не смогли войти, – сказал Хект.
– Я бы смог, только вот поднялся бы большой переполох. Не стоит еще больше расстраивать Донето. А то он и так уже расстроился донельзя и пытается выяснить, откуда на самом деле взялся дуарненский наемник Пайпер Хект.
Анна испуганно вздохнула.
– Волноваться не стоит. Дуарнена и Великие Болота покрылись льдами. А твой приятель Бо Бегония не сумеет вытянуть из Ветроходца ничего полезного.
– Бьогна, – поправил Хект. – Значит, он вернулся в городской полк.
– Думаю, к патриаршему войску он присоединился по настоянию Бронта Донето. А еще – чтобы не расставаться со своим другом Джо. Но повторюсь, волноваться не о чем. Почти никто не вспомнит бредущего на юг путника, но зато он найдет твое имя в местных записях – там, где ты служил. – Старик улыбнулся.
– Мне нужно поговорить с вами кое о чем. Наедине.
– Придется подождать. А вот и Муно. И кажется, он проголодался.
Хекту Делари показался не голодным, а озабоченным. Старик почти ничего не сказал – ни тогда, ни во время длинного ужина. Из-за него притихли и все остальные. Даже Пелла не болтал.
Один раз Делари поднял взгляд от тарелки и, кажется, удивился, увидев их всех.
– Не думаю, что мы сможем победить в этой войне, – заявил он ни с того ни с сего и снова погрузился в свои мысли.
Кловен Фебруарен пожал плечами и махнул Фельске, чтобы та налила еще вина, – она как раз нацелилась его убрать.
– Я могу со спокойной совестью взять выходной, – признался волшебник Анне. – Здесь Пайперу ничего не угрожает.
Анна недоумевающе оглянулась на Хекта. Фебруарен пошутил?
Пайпер пожал плечами. Он плохо понимал юмор своего прапрадедушки, разве что точно знал: тот обожает розыгрыши.
– Ваша милость, – обратился Хект к Делари, – я хотел спросить про то чудовище, которое мы выслеживали перед коннекским священным походом. Тогда – в катакомбах.
– А? – Делари хотя бы понял, что обращаются к нему.
– Снова начались похожие убийства. В том же квартале.
– Оно вернулось? – Делари заставил себя сосредоточиться на вопросе.
– Что-то вернулось.
– А что говорит Донето? Ты с ним сегодня встречался.
– Мы это не обсудили. В дом проник незваный гость, и потому беседа вышла короткая.
– Незваный гость. – Делари смерил взглядом своего дедушку и устало улыбнулся. – Понимаю. Хорошо. Если он гоняется за своим собственным хвостом, на всякие выходки у него времени не останется.
– Выходки? Это какие же?
– Позже поговорим. Герис, будь хорошей девочкой, сделай нам кофе и приходи в тихую комнату.
Герис послушно отправилась варить кофе, прихватив с собой Фельску. А Туркин начал убирать со стола. Анна с детьми растерялись и не знали, что им делать.
Делари собрался было выйти из столовой, но на пороге вспомнил о своих гостях и вернулся.
– Анна, простите меня за подобное легкомыслие. Я займусь чудовищем. Жаль, что мне нечем вас развлечь, пока мы будем потрошить Пайпера. После возвращения из Коннека я сам не свой. Туркин, комнаты для гостей готовы?
– Да, ваша милость.
– Тогда мы не совсем сели в лужу. Пайпер, дедушка, нужно идти, пока Герис не принесла кофе. Туркин, свари нашим гостям тоже, если они захотят.
– Да, ваша милость.
По лестнице они поднимались медленно, потому что ни Делари, ни Фебруарен особой прытью не отличались.
– Анна промолчала, но явно разозлилась, – заметил принципат.
– Она думала, будет настоящий светский раут, – пояснил Хект. – Платье новое заказала. И детей постаралась приодеть.
– Виноват-виноват. Не обратил внимания. Постараюсь ее задобрить.
Герис чуть не обогнала их. Делари закрыл дверь тихой комнаты и запер ее на ключ. Женщина разлила кофе. Все трое уселись за квадратный столик. В прошлый Хектов визит его здесь не было.
Пайпер отхлебнул прекрасного крепкого кофе. Герис и Девятый Неизвестный последовали его примеру. Делари несколько раз порывался заговорить, но каждый раз умолкал, не найдя нужных слов.
– Никак не может собраться с мыслями, – наконец сказал Фебруарен. – Тогда я начну. Пайпер, нужно, чтобы ты избавился от кольца. Отдай его Бруглиони. Выдумай что-нибудь.
– От какого кольца?
– Пресвятой Эйс! Снова-здорово! – Напомнив Хекту, о каком кольце идет речь, волшебник повторил: – Верни его. Оно стало обузой. Они знают, что оно у тебя. Тот слуга, Поло, все вспомнил. Не нужно злить их еще больше.
Хект начал было оправдываться: мол, ничего такого он не сделал, но потом спросил:
– Они же не знают?
– Джервес Салюда подозревает. И рассказал о своих подозрениях Палудану. Ни тот ни другой пока еще не верят. Но только пока. Им никак не разобраться почему. Они же не знают, что именно свело в могилу Дивино Бруглиони. Верни кольцо – тем самым ты их обезоружишь.
– А как же Ночь?
– Мы найдем другой способ ее отвлечь.
– Ночь. В войне с ней нам не победить.
– Муно?
– Да, дедушка?
– Убить можно лишь древних богов – те Орудия, что были разъединены. Но вот нынешних, рассеянных повсюду богов – нельзя.
Все присутствующие обратились в слух. Никто даже не шевелился, разве что Герис медленно поднесла чашку к губам.
– Пайпер, как бы ты убил Бога? – спросил Делари. – Нашего Бога, а не создание вроде Бестии или Ткача.
– Я бы, – ответил Хект после некоторого раздумья, – заставил Его воплотиться и тогда пристрелил.
– Но это невозможно, если речь идет о нашем Боге, праманском или владыке дэвов и дейншо. Одно и то же Божество носит разные маски, потакая верующим. Но, в отличие от, скажем, Орднана, Сэски и прочих, это Орудие одновременно находится повсюду! Вкладывает маленькую частичку себя в каждое место, которое ему посвящают. Раньше так поступали с самыми могучими Орудиями волшебники Древней Империи, а нынешний Бог делает это сам.
– Видимо, именно поэтому нет достоверных свидетельств явления Господня с тех самых стародавних времен, когда дейншокины приносили Ему в жертву коз, – добавил, рубанув рукой воздух, Кловен Фебруарен и обнажил в улыбке свои превосходные белые зубы.
