– Пайп, твой начальник совсем свихнулся, – прошептал Горт. – О чем он только думал? Этот Реймон Гарит был одним из героев кальзирского священного похода. Значит, так-то его отблагодарили?
– Да, обычная благодарность владык. Безупречный за всю свою жизнь и шагу не сделал из Брота. Он никого не видит, кроме кучки сторонников и родных. А значит, слышит только то, что ему хочется слышать. Патриарх искренне верит, что все в мире жаждут того же, что и он сам, – узреть нового спасителя, который поведет их в бой. С самого детства все шло, как ему хотелось, и теперь он решил, что так будет всегда и везде. Он убежден в собственной непогрешимости и божественной природе. Вряд ли кто-нибудь сумеет его переубедить и раскрыть ему глаза на истинное положение вещей. Я пытался, хотя близко подобраться и поговорить с ним мне ни разу не удалось.
– Люди такого склада обычно довольно быстро отправляются в мир иной.
– Теперь понятно, откуда Безупречный и его кликуши рассчитывали взять денег.
– Он вечно надеется ограбить каких-нибудь еретиков.
– В Кальзире у него это не вышло, не выйдет и в Коннеке. Коннек – процветающий край, там очень долго царил мир. Но деньги и драгоценности по большей части разворуют в процессе завоевания.
– Проклятье! – выругался Горт. – Ведь новости-то доберутся до Брота быстрее нас. Нас хватятся, и тогда дела наши плохи.
Хект уже успел об этом подумать. Когда новости достигнут древнего города, там, как обычно, начнется бестолковая беготня, сопровождаемая криками и воплями.
– Да, возможно, эта тайная поездка не лучшим образом повлияет на наше продвижение по службе.
– Может, к нему на службу перейдем, – махнул Горт рукой в сторону Ферриса Ренфрау, который как раз направлялся к их столу.
– Уже слышали вести из Коннека? – вместо приветствия сказал имперский шпион.
Хект кивнул.
– Знайте же, хоть меня они и порадовали, ни император, ни я не имеем никакого отношения к поражению Хейдена Бэка.
– Ну тогда все в порядке.
Ренфрау ухмыльнулся. Такого за ним раньше не водилось.
– Безупречный… Нет. Не стану выражаться неподобающе об отце церкви, – продолжал Ренфрау. – Но что еще подумать, если человек нанимает гролсачских солдат, да не просто, а во главе с Бэком. Памятуя обо всех тех поражениях, которые они потерпели за последние десять лет. Да, зима в Гролсаче точно будет не из легких.
– Хейдена Бэка он нанял, потому что остальным хватило ума отказаться, – вмешался Горт. – Но бог с ними, с гениальными идеями Безупречного. Все дело в том, что в Гролсаче жизнь не сахар. Хотя выходцам оттуда приходится не так уж и плохо – никто ведь от них ничего путного не ждет, так что никаких разочарований. Если житель Гролсача пытается выбиться в люди, у него ничего не выходит и все только становится хуже. – Последнюю фразу Пинкус пробормотал едва слышно.
– Сказано со знанием дела.
– Те, кто поумнее, делают оттуда ноги и устраиваются служить где-нибудь в другом месте, – продолжал Горт. – И им хорошо, и Гролсачу выгодно – лишних ртов меньше.
– Если уезжают те, кто поумнее, что же можно сказать об умственных способностях тех, кто остался?
Горт пожал плечами. Он не был знаком с Феррисом Ренфрау и не слышал о его манере: имперский шпион считал себя самым умным и вечно кичился перед собеседниками, затевая бессмысленные споры.
– За тобой тут бегает пара ребятишек, – сказал Ренфрау, поворачиваясь к Хекту. – Откуда они?
– Для прикрытия. Да еще тут кое у кого приступ сентиментальности случился. – Пайпер кивнул в сторону Горта. – Говорит, один из мальчишек – вылитый он в детстве.
– Тот, что пострашнее?
– Он самый. Полезная малышня. Наши глаза и уши. Только вот младший немой.
– Вы из Сонсы явились.
Хект кивнул. Понятно, что Ренфрау и так уже это знает.
– Что там творится?
– Не успели понять, долго не задерживались.
«Но времени подобрать двух уличных оборванцев вам хватило», – словно говорил недоверчивый взгляд серых глаз Ренфрау.
– Город совсем пустой, сплошная помойка, – пришел на помощь Горт. – Я-то думал, там народу куча, лавки, конторы. Думаю, они так и не оправились после того восстания дэвов.
– Возможно.
Хект видел, что Ренфрау не терпится выудить из них побольше информации, но он боится каждым новым вопросом выдать важные сведения. Именно поэтому Пайпер не стал спрашивать о Вэли Дюмейн.
Уж кто-кто, а Ренфрау наверняка про нее знает.
– Поддержит ли Лотарь герцога Кларенцы? – перевел Хект разговор на другую тему.
– А что сделает патриарх, – усмехнулся Феррис, – если фон Дрессер вдруг образумится?
Пайпер улыбнулся.
Внезапно Ренфрау увидел что-то такое, что его отвлекло. Возможно, даже поразило. Удивление вспыхнуло в его взгляде, но через мгновение погасло.
– Он же не лелеет несбыточную мечту…
– Лелеет, и не одну, – перебил Горт. – Он весь во власти мечтаний и иллюзий. Ведет себя словно спятившая обезьяна, налакавшаяся перебродившего соку.
«Это еще что такое?» – подумал Хект.
– Но нас бы здесь не было, – сказал он вслух, – если бы он затеял все всерьез, так ведь?
Ренфрау хмыкнул, встал из-за стола и направился к дверям.
Следом за ним вышел еще один посетитель.
– Он надеялся, что мы этого типа не заметим, – сказал Хект.
– Да. Весьма любопытно. Это ведь Лайс Таннер.
– Не знаю такого.
– Сантеринец. Он среди прочих сбежал из Сантерина после тамошней последней заварушки, которая разразилась из-за прав на престол. Пытался устроиться на службу к патриарху. Безуспешно. У него брат – епископ.
– Значит, теперь он работает на императора?
– Думаю, он завербовался к Ренфрау еще до того, как отправился проситься к Безупречному. Нужно за ним понаблюдать, проследить – кто ему помогает. Или он один сюда явился? Интересно, Ренфрау понял, что мы его заметили?
– Полагаю, не исключает такую возможность.
– Пайп, мне это все не по нутру. Вокруг нас что-то затевается, а мы и понятия не имеем, что именно.
– Со мной всю жизнь так. Начни я вдруг понимать, что происходит, – здорово обеспокоился бы.
Вечером, когда Хект и Горт вместе с детьми ужинали, наконец явились бротские дезертиры.
– Вот и они, – прошептал Пинкус, незаметно передавая Вэли свою миску.
Девочка так же незаметно затолкала ее под лавку. В последнее время Вэли казалась более умиротворенной, хоть по-прежнему не разговаривала. Горт отодвинулся в тень и опустил голову.
