– Я никогда не видела его в таком состоянии, – тихо произнесла Алара. – Но если он сказал, что уходит, он не шутил.
– Это нам сейчас совсем ни к чему. – Габриэль тоже выскочил в туннель и побежал к лестнице.
Алара молчала, пока он не удалился, но потом посмотрела на меня, ее глаза блестели от слез.
– Ты должна была мне рассказать, Кеннеди.
– Прости. – У меня сорвался голос.
– Слишком поздно извиняться. – Алара отвернулась от меня и Лукаса.
– Алара! – позвал ее Лукас.
Алара развернулась и ткнула в него пальцем; ее лицо было мокрым от слез.
– Не надо!
Шаги гулко прозвучали в туннеле, когда она уходила, а я так и не нашла нужных слов. Если кто-то и понимал, каково это – знать, что тебе лгал человек, которому ты доверяла, так это я.
– Ничего бы Джаред им не рассказал, – пробормотал Лукас. – Ему было слишком стыдно.
– Он прав, – вмешался Андрас. – А мне даже незачем читать мысли твоего дружка, чтобы понять это. На душе Джареда – клеймо вины, я его увидел при первой же встрече, в доме твоей тети.
Увидел при первой встрече.
Воспоминания нахлынули на меня, как черные пятна, замутняющие зрение.
Джаред стоит перед разбитым окном эркера в доме тети.
Черные шарики глаз ребенка смотрят на него.
В памяти всплыли слова Габриэля: «Если демон пометит твою душу, он всегда сможет найти тебя».
И с леденящей ясностью возникло осознание.
– Вот как ты нас нашел. Когда Джаред посмотрел на тебя в окно, ты пометил его.
У нас не было шансов.
Андрас сделал еще шаг вперед, но я не шелохнулась. Что-то мелькнуло в его взгляде.
– Мне не нужен был Джаред, чтобы найти тебя. Я не его душу пометил в доме Фэйт. – Струйка святой воды прожгла дорожку на щеке демона. – Это была твоя душа.
Лукас тащил меня по темному туннелю.
– Ты не должна позволять ему забираться в твою голову! Это еще одна его ложь!
А что, если нет? Что, если именно мою душу пометил демон? Я ведь тоже смотрела в окно на маленькую девочку.
Он всегда сможет найти тебя.
Я собрала Орудие и освободила Андраса, а теперь он еще и оставил отпечаток демонического пальца на моей душе? Может, это мое наказание? Домашний арест под началом солдата ада. Солдата, что медленно убивает юношу, которого я…
Люблю.
Я чувствовала это каждый раз, когда смотрела на Джареда, каждый раз, когда он прикасался ко мне.
Я люблю его.
Наверху лестницы у меня закружилась голова от флуоресцентного сияния ламп, отраженного стальными стенами. Я потянулась к стене, чтобы опереться, но она оказалась слишком далеко. Или слишком далеко была я.
Колени подогнулись, Лукас подхватил меня, обнял за талию:
– Все будет хорошо.
– Ты ошибаешься. Это я виновата в том, что Андрас нашел нас в Бостоне. Я виновата в том, что он овладел Джаредом. – Я с трудом выдавливала из себя слова. – Именно меня он пометил.
Сколько раз я молилась о метке Легиона?
– Мне хочется, чтобы там была я. Джаред такого не заслуживает, – всхлипнула я.
Лукас судорожно вздохнул:
– Никто из нас такого не заслуживает.
Я вытерла лицо, и Лукас, поддерживая меня, немного расслабил руку.
– Я должен кое-что тебе рассказать, – пробормотал он.
– Эй, а я вас искала… – раздался за спиной голос Элль.
Лукас опустил руку и неловко отодвинулся от меня.
– Мы говорили о Джареде. – Я вытерла нос рукавом.
– Не важно, – резко бросила Элль.
Я услышала гнев в ее голосе, но была не готова к выражению ее лица. Похоже, моей лучшей подруге хотелось меня убить.
– Не хотела вам мешать.
– Ты не помешала. – Лукас обошел меня так, словно я заболела чумой.
Элль умчалась по коридору – сплошной всплеск рыжих волос и черной кожи.
Я прислонилась к холодному металлу стены и медленно сползла на пол. Хотелось кричать, и колотить кулаками в пол, и плакать… что угодно, лишь бы избавиться от мучившего меня чувства.
Я была сломлена, разбита и побеждена.
Шла война, которую мы не могли выиграть. Если еще не проиграли.
Глава 31
Бойся меня
Часом позже я стояла перед дверью механической мастерской и набиралась храбрости для встречи с Пристом. Димитрий и Алара убедили его пока что остаться, но я не видела его с тех пор, как он пригрозил уйти.
Прист не слышал, как я вошла. На нем были наушники, он кивал в такт музыке, полностью сосредоточившись на длинной серебряной трубке, что лежала перед ним. В другое время вид лабораторного стола, заваленного кусками металла и инструментами, привел бы его в восторг. Но сейчас, оглядывая полки с молотками, дрелями и шуруповертами, Прист хмурился.
Я наблюдала, как он приладил баллон для пропана к концу трубки и просверлил в ней ряд дырок. Обычно огромный капюшон и длинные светлые волосы напоминали мне о скейтбордистах из колледжа в Джорджтауне – неловких компаниях новичков и второкурсников, что собирались в кучки, с досками для скейтборда, прикрепленными к рюкзакам. Но сейчас все сходство с беззаботными мальчишками исчезло.
Я узнала выражение его лица: так смотрят люди, которых предали, и я ненавидела себя за то, что и сама отчасти стала причиной этого.
– Как давно ты знала? – спросил Прист, не оглядываясь.
Он поднял на лоб защитные очки и с помощью серебристой клейкой ленты прикрепил к другому концу трубки динамик.
Я уставилась в пол, волосы упали мне на лицо, словно защитный занавес.
– Джаред рассказал, когда мы застряли в приюте «Сострадательные сердца».
– И ты не подумала, что мы с Аларой тоже вправе знать?
– Я думала, Джаред сам вам расскажет, он и хотел это сделать, – ответила я.
– Но так и не сделал, да? – Прист включил микрофон, и из дырок в трубке вырвались языки пламени, они то увеличивались, то опадали в такт музыке.
– Невероятно!..
Прист даже не посмотрел на меня.
– Это труба Рубенса. Физика. Любой идиот способен такое сделать.
Кроме идиотки вроде меня, которой пришлось врать друзьям.
– Мне очень жаль.
Прист стукнул кулаком по столу:
– Твои сожаления не вернут моего деда. А я ведь не такой, как все они. Джаред и Лукас – родные братья, и у Алары есть семья, пусть даже она и не хочет жить с родными. А у меня никого не было, кроме деда. Я думал, уж ты-то это поймешь.
