Запершись в кабинете, Анри Обрайн перелистывал страницы дела, где подробно и шаг за шагом была освещена деятельность Томми Харриссона. Причем неизвестный летописец, не стесняясь, в подробностях описывал не только служебную составляющую, но и его личную жизнь, в которой было немало девушек, много вина и шумного веселья. Центральное место в его короткой жизни занимала Дарья Шелест, с которой у него состоялась не только крепкая любовь, но и было немало общих интересов.
А еще он был талантлив, как полубог, и, проникнув в базу Пентагона, мог не однажды нажать на ядерную кнопку, оставаясь при этом совершенно неуязвимым и безымянным. Вот только правительство не считало его занятие простым ребячеством, может, поэтому его так быстро не стало.
Внешне гибель Томми выглядела как самый банальный случай: его сбил автомобиль в тот самый момент, когда он вышел из бара со своим знакомым. Вот только свидетелей происшествия так и не обнаружилось, несмотря на все потуги детективов. Впрочем, больше никто не видел и того парня, с которым он покинул бар. Местная полиция подъехала на место трагедии буквально через несколько минут, как если бы наблюдала за молодыми людьми из-за угла. Быстро оцепили лентами остывающий на асфальте труп, дождались кареты «Скорой помощи», после чего так же скоренько растворились в ночи.
Некоторое время расследование еще двигалось: опрашивались возможные свидетели, тщательно велись протоколы, проводились следственные эксперименты, в какой-то момент даже казалось, что имеются некоторые перспективы для его раскрытия, но вскоре, будто бы по чьей-то всесильной указке, оно перешло в число нераскрываемых – его передали в архив, где оно было похоронено под кипами запылившихся бумаг.
И вот теперь, открыв папку, Анри Обрайн мог оценить, насколько тщательно было спланировано преступление. В деле имелись даже фотографии парня, сделанные с близкого расстояния, который вывел Томми из бара. Не выглядело удивительным, что тот оказался сотрудником спецслужб, сумевшим втереться в доверие к Томми Харриссону. В пронырливости агента не было ничего странного, как правило, такие люди невероятно обаятельны, умеют нравиться женщинам и вызывают доверие у мужчин.
Вот только жаль, что жизнь Томми прервалась столь рано, он был по-настоящему красив и талантлив и мог бы принести немало пользы своей стране. Неужели не нашлось ни одного человека на всем свете, который предостерег бы его от суровых игр с государственными секретами?
Углубившись в содержимое, Обрайн даже не удивился, когда прочитал, что в поле зрения ФБР он попал едва ли не в младенческом возрасте, с того самого времени, когда стал дотягиваться до клавиатуры. Именно тогда, проявляя недюжинную сметливость, он проникал во всевозможные корпорации, интересуясь служебными файлами. Так что тяга ко всему тайному и запретному у него зародилась буквально с малолетства. Позже Томми Харриссон попал в школу для одаренных детей, ставшую для него своеобразным гумусом и позволившую по-настоящему раскрыть недюжинный талант. Неудивительно, что на множестве интеллектуальных олимпиад, в которых он непременно участвовал, Томми занимал лишь первые места. Второго для него просто не существовало. Незадолго до окончания колледжа он был включен в список самых интеллектуальных людей Америки. Вот такая она, его короткая биография.
Правда, в этом деле присутствовала некоторая странность – как выяснялось из материалов дела, сотрудничать с ФБР он начал с первого курса колледжа, усовершенствуя для бюро какие-то программы. Иначе, Томми был своим человеком в ФБР. Что же такого могло произойти, если через три года оно согласилось с его устранением? Что-то здесь не вязалось… Ощущение было таковым, что дело было сшито грубыми нитками из многих кусков, между которыми проступают белые пятна. После некоторого колебания верх взяла привычка доводить дело до логического конца.
Подняв трубку, Анри Обрайн произнес:
– Вот что, Мари, соедини меня с директором.
– Он сейчас немного занят, – неуверенно прозвучали ее слова.
– Видно, дела и в самом деле очень серьезные, если до директора ФБР не может дозвониться один из его заместителей, – съязвил Обрайн.
– Мистер Конорс разговаривает с Белым домом… Обождите секундочку… Все, линия свободна, я вас соединяю.
– Что у тебя там, Анри? – прозвучал глуховатый голос директора ФБР.
– Я тут пролистывал дело Томми Харриссона…
– Томми Харриссон… Ну, ну… И что тебя там смущает?
– У меня такое ощущение, что в нем не хватает по меньшей мере пары десятков страниц.
– Любопытное наблюдение.
– Из его личного дела пропали кое-какие интересующие меня детали.
– Что именно тебя интересует?
– Хорошо, у меня такой вопрос… Кому это вдруг понадобилось устранять Харриссона, если он работал на ФБР?
– В деле написано, что он сотрудничал с ФБР?
– Да. Может, его устранило Федеральное бюро? Вы мне скажите напрямую, в нашей работе случается всякое, я должен это знать.
– Могу тебе сказать совершенно точно: к этому делу мы не имеем никакого отношения. С Томми Харриссоном действительно пошло что-то не так. Его не должны были убирать, в какой-то степени он был нашим человеком, так не делается… Мы проводили закрытое расследование, я сам принимал в нем участие…
– Я это знаю, господин директор, под некоторыми документами стоит ваша фамилия. Но кто именно его устранил, если не ФБР?
– Ты не думал о том, что, кроме нас, имеются и другие секретные спецслужбы?
Создавалось впечатление, что директор чего-то недоговаривал, что же такого может быть секретного в этом деле, если даже он опасается быть откровенным со своим замом?
– ЦРУ?
– Я тебе ничего не говорил.
– Томми похоронили очень быстро, как будто бы очень спешили. И у меня…
– Анри, даю тебе дружеский совет. Это дело уже закрыто, его давно сдали в архив, о нем позабыли, так что не следует в нем копаться и вытаскивать его на поверхность. Оно может дурно запахнуть.
– Я что-то не совсем понимаю, в ФБР существуют какие-то секреты, в которые я не вхож? Все-таки я один из заместителей директора.
– От тебя нет никаких секретов, – мягко произнес директор, – иначе ты бы не работал на этой должности, просто каждый из нас занимается своим направлением, так что не лезь на чужую поляну. Твое дело на сегодняшний день банк «Империал», отдай ему все силы! Чем раньше мы отыщем этого мерзавца, портящего нам кровь, тем лучше будет для всех. Тем будет лучше для страны, черт побери! Ты меня хорошо понимаешь?
– Да, господин директор.
– Все, заканчиваем на этом разговор, мне опять звонят из Белого дома. Сегодня я невероятно популярен в президентской администрации. Договорим позже. И не забудь вернуть досье в указанный срок.
Анри Обрайн положил трубку. От беседы остался неприятный осадок. Недоговоренность горчила, так и хотелось преодолеть ее доброй порцией виски. Пожалуй, небольшой праздник можно будет оставить на вечер. А сейчас имеются более важные мероприятия.
