Впрочем, стены Белого дома видывали еще и не такое!
Неожиданно дверь отворилась, и из кабинета вышел бригадный генерал Робзон, храня на лице какую-то загадочную плутоватую улыбку. Встреча с президентом определенно добавила ему настроения в унылые армейские будни. Заметив сидевшего в приемной помощника директора ФБР, генерал дружески поинтересовался:
– Вы хорошо долетели, Анри?
– У вас великолепный самолет, генерал, – подтвердил Обрайн. – Спал как убитый!
– Рад, что он вам понравился, – отвечал бригадный генерал и, козырнув на прощание, быстро вышел из приемной.
– Прошу, сэр, – встрепенулся секретарь. – Президент ждет вас.
Это был даже не кабинет, а переговорная комната, где можно было обсудить какие-то текущие дела. В окружении мягкой мебели президент должен был чувствовать себя невероятно комфортно. Аскетически выглядел только длинный стол, на котором стопкой лежали исписанные листы бумаги и четыре папки: две в красной обложке и две в синей, а также длинная ручка. Вполне обыкновенная обстановка, и только герб на стене указывал на принадлежность хозяина кабинета к высшей власти в стране.
Поднявшись из-за стола, президент шагнул навстречу Обрайну. Спокойный, волевой, невозмутимый, одним своим видом придававший уверенность американскому народу. Ничто не указывало на ребячье времяпрепровождение, произошедшее всего-то несколько минут назад. Он был точно таким же, каким не однажды приходилось наблюдать его с экранов телевизора. Президент мог быть разным. Это качество тоже входило в перечень его достоинств. Небольшой мини-спектакль был предназначен для единственного зрителя – Анри Обрайна.
Пожав руку гостю, президент произнес:
– Что там у вас с банком «Империал»? Докладывайте! – И, устроившись в мягком кресле под портретами основателей Конституции, он предложил присесть и гостю. – Меня тут эксперты немного напугали, что в случае нашей неудачи полететь может вся американская экономика. А вместе с ней может обрушиться и вся мировая финансовая система. Скажите, это так?
– Именно так, господин, президент, – не стал лукавить Обрайн.
– А теперь заверьте меня, что этого никогда не произойдет! Дайте мне слово, что в ближайшие часы вы отловите этого мерзавца!
В его голосе, всегда таком спокойном, прозвучали металлические интонации.
Дорога к первому креслу страны не бывает усеяна розами. Скорее всего, она напоминала проселочную дорогу где-нибудь в глубинке Техаса, побитую колдобинами и буераками. Прояви кандидат в президенты хотя бы единожды несдержанность или неосторожность, так был бы отброшен на обочину жизни безо всякой надежды когда-нибудь приподняться. Так что его можно было назвать настоящим бойцом.
– Все не так плохо, господин президент, как вам рисуют эксперты Белого дома. Буквально полчаса назад мне сообщили, что в берлинском и лейпцигском банках, находящихся под нашим наблюдением, двое клиентов интересовались приходом несанкционированных переводов на их счета. Мы выяснили, что это за люди, и ведем за ними наблюдения.
– Как их фамилии?
– Один счет на имя некоего Кристофера Шрайбера, а другой – на Диану Смолевич.
– Смолевич… Странная фамилия. Кто она?
– Женщина говорила со славянским акцентом, она или из Балкан, или русская.
– Вот как… Опять русский след. Мало того что их хакеры без конца атакуют наши силовые ведомства, так они решили обчистить наши банки. Встреча с российским президентом должна состояться на следующей неделе, и я обязательно выскажу ему свое неудовольствие. Как-то все это по-мелкому получается, – поморщился президент.
Анри Обрайн сдержанно кашлянул:
– Я бы повременил с такими выводами, господин президент. Судя по характеру кибератаки, мы имеем дело с хакерами-индивидуалами. Государство действует значительно изощреннее и тоньше. Хотя в уме этим хакерам не откажешь.
– Хорошо, я послушаю вашего совета. Меня интересует вот что: когда вы сможете вычислить этих хакеров?
– Сейчас у нас работает очень сильная группа специалистов, подключились эксперты из Пентагона. У них есть опыт работы в таких делах. Думаю, что для его поимки нам потребуется день, максимум два!
– Очень надеюсь, что вы справитесь с этим делом до открытия Нью-Йоркской биржи.
– Так оно и будет, господин президент.
Неожиданно дверь отворилась, и в комнате появился секретарь. Несмотря на природную худобу и отсутствие всякой внешней представительности, Чарли смотрелся невообразимо значительно. А тонкую длинную шею, выглядевшую карикатурной, использовал на благо внешности – теперь на ней красовалась изящная черная бабочка. На важном лице отпечатывалась близость к первому лицу государства. Это просто какая-то бацилла, поражавшая всякого, кто перешагивал Капитолий! Усмехнувшись, Обрайн подумал о том, что после столь значительного и содержательного разговора с президентом у него тоже появится нечто похожее на значимость. Интересно будет посмотреть на себя со стороны.
Секретарь, не сказав ни слова, тотчас вышел. Очевидно, это что-то значило. В Белом доме, как и во всякой крупной организации, присутствовали какая-то недосказанность и полунамеки. Здесь так и витал дух Мадридского двора.
– Ага… Меня уже ждут. Кажется, я с вами немного заболтался. В общем, картина происходящего мне предельно ясна. Держите меня в курсе всего. Не стесняйтесь, звоните. Если что-то нужно, так дайте мне тотчас знать. Я приму немедленные меры.
– Хорошо, господин президент. Обещаю держать вас в курсе.
Попрощавшись, Анри Обрайн вышел из кабинета. В приемной уже сидела целая группа трехзвездных генералов – намечался очередной мальчишник. В коридоре он увидел запоздавшего адмирала, видно, торопившегося спасать отечество.
Напряжение после встречи с президентом не ушло, а наоборот, он явно испытывал какую-то гравитационную аномалию: поступь отяжелела, спина ссутулилась. Возможно, что именно таким образом его организм отреагировал на свалившуюся ответственность. Проходя мимо зеркала, Анри Обрайн невольно всмотрелся в изображение. Не обнаружив в своей внешности никаких особых перемен, потопал дальше. Похоже, что бацилла Белого дома его благополучно миновала.
Обрайн спустился с парадного крыльца. Вышел за ограждение и прошел мимо чудаков, продолжавших против чего-то бастовать. За последний час их поубавилось вдвое – время обеденное, разбрелись по различным закусочным, которых в округе была не одна сотня. Проходя мимо одного из протестующих, крупного дядьки с выступающим животом, вполне серьезно посоветовал:
– Подними плакат повыше. Президент как раз подошел к окну.
– Откуда вы знаете? – недоверчиво буркнул толстяк.
– Я только что оттуда, – и, довольный собственной шуткой, заспешил к автомобилю.
Глава 4. Пятый день, или Давай забудем разногласия
Посмотрев в окно автомобиля, начальник Лейпцигской криминальной полиции Курт Вагнер увидел, как из подъезда вышел крупный молодой мужчина лет тридцати с большой сумкой в толстой руке и направился к синему «Фольксвагену». Открыв багажник, он аккуратно упаковал объемную сумку и удобно устроился в водительском кресле. Минуты через две из дома выскочила худенькая девушка со светлыми короткими волосами и направилась к толстяку. Ее длинные ноги были упакованы в узенькие голубые джинсы, отчего она выглядела еще стройнее. Более несуразную пару найти было трудно. Оставалось только гадать, что держит столь хрупкое создание рядом с таким располневшим боровом. Взгляды у обоих счастливые, они о чем-то весело между собой переговаривались, не замечая людей, спешащих по тротуару. Может, толстяк знает какое-то заговоренное слово, позволяющее хрупкой красе потерять от любви рассудок?
